Олег Савранский - Проект «Творец». Начало

Был солнечный осенний денек в начале октября. Дело близилось к окончанию мотосезона, а это реально расстраивало таких одержимых как я. Приветливое солнце припекало по-летнему, и асфальт был сухой и прогретый, ни намека на лед или даже лужи. Рыже-красная листва по обочинам дорог манила на длительную прогулку. Как говорится, ничто не предвещало беды. У меня вовсю чесались руки погонять за городом. Не желая более сдерживать позывы, я быстренько спустился на улицу и направился в гараж, который арендовал неподалеку от дома. Открыв ворота гаража, я завел мотоцикл и начал натягивать на себя обмундирование. Уже через пять минут я выкатился из гаража и закрыл ворота на амбарный замок. Это был последний раз, когда мой байк стоял внутри него.

По городу я еще старался сдерживать себя, но выехав на загородное шоссе, я решил, что пора зажигать. Открутив ручку газа до упора, я выпустил на волю одновременно все сто двадцать резвых лошадей, которые были в моторе. Байк поднялся на дыбы, и я проехал метров сто на заднем колесе. Ну а дальше я, немного приструнив железного зверя, помчался по дороге. Левый поворот, правый, снова левый, глухой правый. Я, не притормаживая, перекладывал мотоцикл слева направо и обратно, демонстрируя себе самому, машинам на дороге и всему миру свою крутизну и дерзость.

Лес закончился, начались поля, потом снова лес, и вскоре показался длинный мост через реку. «Вот она, финишная прямая!» – с восторгом подумал я и начал стремительный разгон. Мост быстро приближался, а я, разгоряченный адреналином и уверенный в том, что мотоцикл меня не подведет, и ситуация под контролем, снял обе руки с руля и резко вскинул их вверх. Перед самым мостом на полосе, по которой я в тот момент несся, в дорожном полотне была небольшая выбоина длиной в метр, наверное. Увернуться или объехать мне, естественно, не позволила огромная скорость и еще моя глупость, так как руки все еще были в воздухе. Мотоцикл передним колесом заехал в эту ямку и подпрыгнул, выезжая из нее. Руль ритмично начал дергаться из стороны в сторону, управляемость была потеряна. Я тщетно пытался схватить руль байка и вернуть стабильность, параллельно нажимая на передний тормоз. В таком состоянии я на байке и заскочил на мост. Управление вернуть мне не удавалось. Все произошло слишком быстро: байк вылетел на встречную полосу, пересек ее и, чуть не задев грузовик, ударился в ограждение. Затем он резко отпружинил и кувырком полетел вправо к высокому бордюру на другой стороне дороги. В этот самый момент меня вырвало из седла, протащило по инерции вдоль парапета, и я ударился об один из возвышающихся над мостом столбов освещения. Последнее, что я запомнил перед тем, как потерял сознание, был мой покореженный мотоцикл, перемахивающий через балюстраду и улетающий вниз с моста. Как говорится, СВОБОДА БЕЗ КАКИХ-ЛИБО ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ЧРЕВАТА, так же, как и попытка раз за разом испытывать судьбу на прочность.

Я снова висел над телом, молча наблюдая как приехала «скорая», надо мной склонился врач, пытаясь нащупать пульс, потом с меня сняли разбитый шлем, погрузили на носилки и отнесли в машину. Пока меня везли, я смотрел, как с меня срезают пластами рваную куртку, ставят капельницу, делают искусственное дыхание. «Кома. Приехали…», – пронеслось у меня в голове. Всю дорогу до больницы и все время, пока я находился в реанимации на операционном столе, меня не покидало чувство, что КТО-ТО ЛЕГОНЬКО ДЕРЖИТ МЕНЯ ЗА РУКУ.

Поломало меня сильно. Левая нога была раздроблена в двух местах – обе берцовые кости, была сломана ключица и правая рука. Еще я получил сотрясение мозга, были отбиты легкие, но главной неприятностью являлись повреждение шейного отдела и перелом позвоночника в области поясницы. А это уже вызывало риск остаться парализованным на всю оставшуюся жизнь.

Хирург посчитал, что мне очень крупно повезло: внутренние органы почти не пострадали, не было сильных кровотечений, и я не умер до приезда «скорой». Звучит это, конечно, очень странно, но находясь в коме, в стабильно тяжелом состоянии, я чувствовал себя счастливчиком. Как наполненный гелием и привязанный за веревочку воздушный шарик, я парил над своим телом, понимая, что отпускать меня оно пока не собирается. Видел я не только физическое тело, накрытое то простыней, то одеялом, но и наблюдал ауру вокруг него. В местах повреждений кожи, мягких тканей, кровеносных сосудов, органов и костей ее яркое свечение сильно тускнело.

Я слышал разговоры, видел врачей, родителей, родственников и друзей, пришедших меня навестить. Ощущение времени при этом было совершенно другим, оно протекало явно быстрее, но как-то тягуче. Как таковой паники и страха у меня не возникало. Я четко понимал, что врачи делают все, что могут для моего спасения, но помочь, или подсказать им я был не в силах.

Пару раз я безуспешно пытался выйти на контакт с родителями. Я кричал им так громко, как только мог. Естественно, мои крики доходили до них не в виде звуков или слов, а в виде потока мыслей, представляющих собой электромагнитные волны, не воспринимаемые человеческим ухом. К большому сожалению, они меня не слышали, а только изредка оборачивались по сторонам. Это все из-за того, что в обычной обстановке при активном режиме работы мозг человека под завязку забит потоком мыслей и сигналов от внешних раздражителей. Поэтому вычленить одну мысль, которая пришла в голову, и не упустить ее неподготовленному человеку довольно сложно. К тому же ему при этом необходимо понимать, что эта мысль внешняя, а не его собственная. Зато, пребывая в таком подвешенном состоянии, я осознал, что могу читать мысли окружающих. Для этого мне нужно было лишь сфокусироваться на человеке, как в радиоприемнике настроившись на испускаемые им волны, и поток его мыслей начинал литься в меня.

Но самое интересное заключалось в том, что, по всей видимости, авария и последующее пребывание в коме стали причиной проявления у меня новой способности. Заключалась она в том, что я начал детально запоминать все свои сны, а также выходы из тела и осознанные сновидения. Во многом благодаря именно этому новшеству я могу сейчас рассказать о том, что я чувствовал и делал в состоянии комы, а также о том, что произошло в моей жизни позднее.

Дело в том, что обычный человек, например, под действием наркоза наверняка что-то видит, какие-то сны, образы или видения, но при пробуждении совершенно ничего не в силах вспомнить. То же самое относится и к любым снам. Практика показывает, что без каких-либо дополнительных ухищрений и усилий можно запомнить подробно не более последних пяти минут своего сна. Такие проблемы памяти изучаются учеными, и даже вроде как они нашли область мозга, отвечающую за хранение сновидений и их последующее затирание. Однако, думаю, что тут не все так просто, как кажется. Ведь говорят же, что, если не можешь вспомнить о каком-либо событии, произошедшем во сне или наяву, то для тебя, считай, его и не было никогда. Именно поэтому СПОСОБНОСТЬ ЗАПОМИНАТЬ АБСОЛЮТНО ВСЕ, НАХОДЯСЬ СОЗНАНИЕМ ВНЕ ТЕЛА, определенно дорогого стоит! Это я понял намного позже.