Чарльз Стросс - Аччелерандо

– Все чудесатее и чудесатее, – мычит себе под нос Аннет, сплетая пальцы и давя на потайные контактные точки на костяшках пальцев и запястье. Вздохнув, протирает глаза. – Значит, он ушел отсюда сам. И всё вроде бы в порядке. Эй, кошка! Он не сказал, к кому собрался?

Питомица устроилась в столбике солнечного света, падающего через высокое окно, – подзаряжаясь и демонстративно показывая Аннет спину.

– Merde [53] Дерьмо ( фр .). , если ты не хочешь помочь хозяину…

– Поищи на Грассмаркете [54] Бывшая рыночная площадь в центре Эдинбурга. Расположена у подножия скалы, где стоит Королевский замок. , – огрызается зверюга. – Он вроде говорил, что наметил встречу с Фондом Франклина где-то неподалеку. Много пользы ему от них будет…

Юноша в подержанной китайской военной форме и ужасно дорогих «умных очках» вскакивает на мокрое гранитное крыльцо здания. Табличка на дверях извещает, что прямо здесь располагается хостел Армии Спасения. Юноша стучится в дверь, и его голос едва ли различим за ревом барражирующей неподалеку, над родовым замком, парочки МиГов, сделанных Клубом реконструкции холодной войны.

– Отворяйте, паскуды! У меня к вам дельце!

В щели, прорезанной в двери на уровне глаз, появляется пара линз видеокамер.

– Кто ты и что тебе нужно? – со скрипом вопрошает динамик. По стандарту Армии Спасения, такие новшества не положены, но христианство в Шотландии уже несколько десятилетий кряду непопулярно, и, чтобы окончательно не перейти в разряд древностей, церковь, занимающая здание, по-видимому, пытается следовать духу времени.

– Я Масх! – провозглашает он. – Мои электронные агенты уже отправили тебе все необходимые сведения! Я здесь с одним предложением, от которого нельзя отказаться! – Во всяком случае, такой текст ему подсказывают очки; на деле же сказанное им звучит следующим образом: Я Маск, маи электроная угинты уже атправели тиби вси ниабхадимая свидания. Я здась с аднем придлажанеем, ат катарага низзя атказаться! Увы, «умным очкам» не хватило времени поработать над акцентом. А их новый владелец так преисполнен собственной важности, что прищелкивает пальцами и аж пританцовывает от нетерпения на верхней ступеньке.

– Ну хорошо. Один момент. – У человека по ту сторону громкоговорителя настолько хлесткий морнингсайдский акцент, что он умудряется казаться бо́льшим англичанином, чем сам король, будучи при этом простолюдином-шотландцем. Дверь отворяется – и Масх оказывается лицом к лицу с высоким и слегка бледным типом в твидовом костюме, видавшем лучшие времена, с пасторским воротничком, вырезанным из прозрачной печатной платы. Его лик практически скрыт за парой «умных очков» крайне устаревшей модели. – Так кто вы такой, говорите?

– Я Масх! Манфред Масх! Я здесь с отличным предложением. У меня есть план по улучшению финансового положения вашей церкви. Я сделаю вас богатыми! – Очки подсказывают ему, что говорить, – и он говорит.

Мужчина в дверном проеме чуть склоняет голову набок, очки сканируют гостя с ног до головы. Масх нетерпеливо подпрыгивает, и его скороходы плюются синим остаточным выхлопом.

– Вы уверены, что пришли по адресу? – подозрительно спрашивает мужчина.

– Да! Конечно же, да!

– Ну что ж, тогда заходите, садитесь и рассказывайте, что к чему.

Масх врывается в комнату, широко открыв свой мозг для роя круговых диаграмм и кривых роста – образов, рождающихся в причудливом фазовом пространстве его ПО для корпоративного управления.

– У меня есть идея, в которую вы, быть может, не сразу поверите, – декламирует он, скользя мимо досок информации, где на манер экзотических бабочек распяты на булавках церковные объявления, перешагивая через свернутые ковры и стопки оставшихся после распродажи лэптопов, проходя мимо церковного радиотелескопа, который служит еще и птичьей кормушкой и поилкой в саду миссис Мюрхаус. – Вы здесь пять лет, и по вашим счетам я заключаю, что церковный доход преступно мал. Его едва ли хватает на погашение аренды, но вы ведь акционер шотландской атомной станции, верно? Бо́льшая часть религиозных фондов заполнены благодаря щедрому пожертвованию одной из ваших прихожанок перед отходом к точке Омега [55] Согласно христианскому учению Тейяра де Шардена – конечная точка эволюции бытия, характеризуемая наибольшей сложностью и одновременно гармонией организации, осознанностью и всеобщим единением. , верно?

– Хм. – Священник бросает на него строгий взгляд. – Не имею права делиться с кем-либо сведениями об эсхатологических инвестициях церкви. Но откуда вы все это взяли?

Они каким-то образом оказались в покоях настоятеля. Над спинкой видавшего виды офисного кресла висит огромный гобелен в раме, изображающий рушащийся космос в час Конца Времен: мертвые галактические скопления с эсхатическими сферами Дайсона летят навстречу друг другу и Большому Сжатию [56] В космологии – один из возможных сценариев будущего Вселенной, в котором расширение Вселенной со временем меняется на сжатие. . Святой Типлер Астрофизик с одобрением взирает на эту картину сверху, кольцо квазаров образует нимб вокруг его августейшей главы. Плакаты возглашают строфы Нового Евангелия: « Космология – свет, сомнения – тьма » и « Да пребудьте вечно в моем световом конусе » [57] Гиперповерхность в пространстве-времени (чаще всего в пространстве Минковского), ограничивающая области будущего и прошлого относительно заданного события. .

– Может, вам что-нибудь принести? Чашку чая, зарядку для девайса? – вопрошает у гостя настоятель.

– Кристаллический мет? – с надеждой спрашивает Масх и глупо улыбается, таращась на виновато мотающего головой священника. – А, не валнайтесь. Я только шуткую. – Подавшись с хищным видом вперед, он выдает полушепотом, с придыханием: – А я, между прочим, я все знаю о ваших спекуляциях с фьючерсами на плутоний. – Он многозначительно стучит пальцем по оправе краденых «умных очков». – Эти штуки не просто оперируют инфой, они над ней ду-у-у-умают . И я знаю, куда подевались все деньги.

– Так что ты предлагаешь? – спрашивает настоятель ледяным тоном, без благостных ноток, что звучали прежде. – Мне теперь придется отредактировать воспоминания из-за тебя, грешник. Я-то думал, что совсем об этом забыл. И теперь какие-то мои частицы не сольются в конце времен со Всевышним – из-за тебя, опять же.

– Не сымай рубаху, падре, – смысл спасать сарай, когда хата погорела? Ты ж сечешь, что друзя твои все равно ни фига не секают, а?

– Что тебе нужно?

– Лады. – Огорченный Масх отстраняется. – У меня есть… – Он запинается, и по его лицу расползается крайнее замешательство. – У меня есть… лангусты! – наконец-то объявляет он. – Искусственно выведенные и выгруженные в Сеть лангусты, согласные работать на твоих заводах по обогащению урана. – Он смущается еще больше, и очки уже едва ли контролируют его речь. – Слушай, тут такая маза, вы же в люди выйдете со мной, и дяньжат поимеете, и еще вот… – Новая пауза. – И с налогами проблем не будет. Смотрите, эти лангусты – у них устойчивость к нейтрино. Нет, быть такого не может. Я их продавать не собираюсь – можете использовать… – Его лицо кривит гримаса отвращения. – Задаром можете использовать?!