Артем Кардт - Город Орномиэл

Моим из не многих приятных занятий оставался сон. Постель стала уютным гнёздышком, где я в позе зародыша долгие часы размышлял. Температура в комнате налажена таким образом, что без рясы находится в ней прохладно. Зато под одеялом, было поистине роскошно. Мне нравилось наслаждаться мыслями о прошлом и будущем. Смакуя их, удалось расставить всё по полочкам. После импровизированной генеральной приборки в голове, ничего не мешало просто расхаживать и смахивать пыль со своих воспоминаний и идей. Особенно я успокоился, разобравшись с огромной кучей, валявшейся прямо у входа. Накопившейся кучей знаний, нужных и ненужных, нахапанных вовремя не контролируемого сбора всего подряд, при попытке познать природу Создателя.

…Вскоре пришло и вовсе необычное ощущение. Укладываясь спать, я начал замечать пустоту в сознании, но не в плохом смысле, а наоборот, как лёгкость. Ты будто паришь, и тебе незачем опускаться на землю вновь к этим суетным размышлениям, которые и так уже скрупулёзно отшлифованы. Достаточно просто проноситься над ними, прикасаясь к ним молниеносным импульсом, чтобы освежить в памяти. В моём разуме выстроился аккуратный архив, но что-либо искать в нём перестало иметь необходимость, ведь всё содержимое уже неоднократно проштудировано. В общем, я думал, что, наведя порядок, я вполне готов принять от "Искры Надежды" полагающийся "приз".

Но я ошибся, ведь мне даже приблизительно не был известен проведённый здесь срок… И тогда приходит она! …Тоска… Видимо вход для неё открывается в тех случаях, где хозяин переделал все свои дела с особой педантичностью, и чем-то занять себя – значит нарушить эту идиллию. Я же, и этой возможности напрочь лишён, так как моя идиллия стала не досягаемой, я уже вознёсся над ней. Это как густо уложенный туман, ты кувыркаешься над ним в невесомости, но зацепиться хоть за одну мысль не можешь, они всегда ускользают от тебя.

Но есть ещё кое–какое обстоятельство: тоска СПОСОБНА зайти ко мне в комнату, …а вот для меня двери из неё заперты! Именно так тоска становится ЛЮТОЙ…

Это был самый сложный период. Пустота, которой я упивался ещё недавно, принимая её за сладостную лёгкость, теперь же обернулась бессилием одинокого человека посреди пустыни. Невыносимая скука издевалась над связанным пленником. Те воспоминания, что ты бережно раскладывал, предательски превратились в иллюзию. Подкрадываешься к ним, пытаешься ухватиться, а они исчезают словно миражи.

Не помню сколько продолжалось моё истязание, время, походившее скорее на полузабытье, одурманенное хитрым противником. Зато помню спасение. Не привидевшийся, а настоящий оазис на просторах отчаяния.

С очередной порцией еды, приходящей в шахте внутри стены, на подносе стояла красивейшая, изящная, с расписными узорами шкатулка. Я сразу понял, что прошло три месяца моего нахождения здесь. Для меня увиденное казалось сундуком со светящимися драгоценностями, стоящим на пьедестале в центре огромной сокровищницы с дюнами золота.

Бережно взяв, будто хрупкое создание, и переложив на кровать, я аккуратно распахнул её. Там лежала книга с качественным переплётом в коричневой обложке из псевдокожи. Всем своим видом она выказывала исключительную важность. Безусловно книга изготовлена в наши дни, но олицетворяла прошлое нескольких тысячелетий. Название выгравировано с позолотой: "Пятикнижие Моисея". Я припоминал, …кажется какая–то религия, являвшаяся фундаментом для многих других религий. Но я взял её с особым трепетом и открыл на произвольной странице. От волнения и нахлынувших эмоций наворачивались слёзы, одна капелька упала на строку, гласящую: "Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землёю".

На дне шкатулки лежал ещё и конверт с надписью: "Неро Ликту от Крейда Ларнера". Я распечатал его и прочёл:

Представь, что твой разум – это сосуд с готовящимся благовонием. Сделать его хорошим, означает следовать определённой рецептуре. Новые увлечения, как новые ингредиенты. Если ты изучил предмет влечения поверхностно, то забросил в свою голову необработанный материал. А проникнув в тему глубже, ты изымаешь его эфир.

Всё должно поступать в меру и вовремя.

Наш сосуд не совсем обычный – он неподъёмный. Из него нельзя взять и выплеснуть или вычерпать содержимое. Получается, приемлемый сорт желательно замешивать одной попыткой. Но что делать, когда по неопытности человек закидывал всё подряд, и у него крутится несносная гадость? …Способ имеется… Ради его реализации необходимо ЖДАТЬ… Ничего не предпринимать, а только ждать. Содержимое испаряется. Наступит момент для приготовления новой порции. Распорядись такой возможностью грамотно. Тщательно выбирай ассортимент на прилавках жизни. Бери только сочетающееся друг с другом, не клади первое попавшееся под руку…

Не забывай, твой аромат чувствуют и люди вокруг…

Отложив письмо Крейда, мне вспомнилась вещь, касающаяся мозга. В нём какая–то часть отвечает за функцию забывания. Работа этого органа направлена именно на очистку памяти. В записке завуалирован такой механизм.

Что ж, попробую сготовить чего-нибудь покачественней. И с чего они предлагают начать? Я взял "Пятикнижие Моисея" и погрузился в содержимое.

Весь месяц моим занятием было чтение и его осмысление. В толстенной книге содержание подкреплялось комментариями многих мудрецов, живших в разных поколениях. Я удивлялся, как с тысяч сторон интерпретировался каждый стих. Переливы этих граней, завораживали интеллект. Они казались бесчисленными… Я пытался понять; как эта книга влияла на сознания древних народов, и изменяла их. Как она отразилась и на нас сегодняшних. …Несомненно её придумали люди, и конечно я не верил в неё так как это задумывалось. Я больше поражался человеческим мозгам, способным столь разносторонне создать переплетение логических выводов чуть ли не к расположению каждой буквочке данного писания. Неужели действительно в мире всем можно вот так крутить и вертеть?!

И вдруг мой разум нащупал, среди каруселей блеска этого культурного "алмаза", ОТВЕТ, за которым я и пришёл. Зацепившись за него, я подвергся величайшему интеллектуальному потрясению. Мне вспоминалась та эпоха, в которой было написано Пятикнижие Моисея, мир тогда, во всех его уголках (да и много веков позже) захлёбывался в идолопоклонничество. Примитивном взгляде на окружающую действительность. Фиктивная система контроля над сознанием народов, стопорящая развитие. Как же много процентов его умственной активности тратилось на веру в чью–то фантазию. И вот в самой гуще этого тупикового хаоса, рождается парадоксальная идея: не нужно никак представлять Творца, не нужно давать ему имён, они никогда не совпадут с реальным Его "образом", и неподвластно нашим способностям.