Андрей Соболев - Защищая горизонт. Том 2

– Чёрт… – продолжал чертыхаться Макс. – Во что ты меня втянул?

– Шолохов – бывший напарник Сола? Так вот про какое предательство он говорил! Теперь всё стало намного понятнее. Макс, ты можешь посмотреть… – Я запнулся на середине вопроса, заслышав неясный шум за дверью. – Макс, кажется, кто-то идёт…

– Что-о-о?! – завопил взломщик в моём ухе.

Я отчётливо услышал, как приближаются шаги нескольких человек, они медленно двигались по коридору и что-то возбуждённо обсуждали.

– Знаешь что? А иди-ка ты… в следующий раз будешь сам разбираться со своей сестрой, а то я, как всегда, оказываюсь крайним, – раздался разгорячённый голос молодого человека уже почти рядом с дверью, что вела в комнату с Центральной Консолью.

Внутри меня вмиг похолодело. В возбуждённой горячке новый открытий я совсем потерял бдительность, перестал воспринимать окружающий мир и погрузился в мир собственных грёз. Словно и не было вокруг меня сотни и сотни квадратных метров вражеского бетона, толпы Стражей, которые захотят разорвать меня на части. Я будто очутился дома, с упоением изучая новости в своей Консоли и попивая при этом крепко сваренный кофе. Только сейчас меня глодала не горечь дешёвых кофейных зёрен, а горечь за собственное растяпство, поставившее меня на грань поражения. Я мысленно метался по комнате, безуспешно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, и только годы психологических тренировок помогли мне вспомнить о предупреждениях Макса и не сорваться с места, желая спрятаться в четырёх голых стенах.

– Макс, срочно всё выключай, завершай работу! Сюда кто-то идёт! Прошу, быстрее! – скороговоркой процедил я, стараясь особо не шуметь, но при этом запинался от нахлынувшего на голову потока нервозности и растерянности.

– Только не убирай руку с Консоли, только не убирай! – причитал Макс визгливыми нотками, плавно скатываясь в неожиданную истерику. – Доигрался?! А я говорил, говорил…

В это время уже вплотную за дверью снова зазвучал тот же голос неизвестного посетителя:

– Подожди, меня тут вызывают опять, – рассерженно сказал молодой человек и, по всей видимости, открыл Консоль. – Да, слушаю! Что? Опять? Вы издеваетесь там все? Хорошо… хорошо, подождите, сейчас буду, говорю же, сейчас буду.

Затем голос снова обратился к своему спутнику, с которым стоял у двери:

– В общем, так, Серёж, потом договорим. Ты иди пока проверь, что там с ЦКшкой случилось, а я позже к тебе присоединюсь. Эти кретины без меня совсем не могут ни в чём разобраться.

Получив от своего напарника утвердительный ответ, молодой человек чертыхаясь стал удаляться прочь.

– Макс, ты всё? Я не могу больше ждать, они собираются войти, нужно отключить Консоль! – прошипел я быстро.

– Нет, подожди! – закричал он. – Я ещё не закончил, не успеваю закрыть соединение. Нужно ещё почистить журнал операций, скрыть наше проникновение. Ещё пару секунд, прошу!

Неизвестный посетитель дотронулся до пластины рядом с дверью, после чего она радостно пискнула в ответ и замок с тихим щелчком отворился. К этому моменту хватка разума над силой инстинкта окончательно ослабла, и я рванул с места, на ходу смахивая плавающее окно Консоли и распыляя его из реальности. Всего за секунду до того, как дверь широко распахнулась внутрь помещения, я умудрился бесшумно спрятаться за ней и затаил дыхание. Моё сердце предательски заливалось стуком в груди, и, казалось, его набат был слышен по всей башне. В комнату вошёл невысокий парень в белом халате и с грязными взъерошенными волосами, словом, типичный Техник, никогда не покидающий родные стены технического отдела. Когда он сделал несколько шагов по направлению к столу с Центральной Консолью, я вдруг осознал, что Макс непривычно затих, и это совсем на него не похоже. Я поднял руку к своей голове, ощупал ухо и с ужасом обнаружил, что затычка Макса всё-таки выпала во время моего панического рывка из-за стола. Пока ко мне приходило понимание приближающейся катастрофы, пока я беглым взглядом пытался найти место, где потерял своё переговорное устройство, молодой Техник достиг стола, и в этот же момент под его ногами что-то хрустнуло. Он с удивлением поднял свою ступню и заметил на полу какое-то крошечное устройство телесного цвета, сломавшееся под его весом. Но тут мои рефлексы снова не выдержали напряжения. Не отдавая себе отчёта, я быстрым и бесшумным рывком подскочил к Технику, обхватил его сильным удушающим приёмом, что однажды испытал на мне Вергилий. Я так сильно сдавил его горло, что он не мог ничего сказать, лишь сдавленно хрипел и совершенно нелепо, бессильно сучил руками в воздухе, пытаясь схватиться за меня, но от сильного шока не понимал, что делает. Через некоторое время хрипящий Техник прекратил попытки освободиться, осел вместе со мной на пол, его глаза закатились, и от нехватки кислорода он потерял сознание.

– Прости, Серёжа, так надо, – прошептал я, опуская размякшее тело на холодный пол.

Я медленно разжал смертоносную хватку, и беспомощное тело юного Техника упало к моим ногам. Он всё ещё дышал, издавая прерывистые и короткие хрипы, и с упрёком бессильной злобы смотрел на меня своим бессознательным взглядом, устремлённым в пустоту белизной закатившихся глаз. Я отступил от тела на шаг, посмотрел на свои дрожащие от напряжения ладони и затем схватился ими за голову. Кто я такой и кем был всё это время? Похоже, эти вопросы будут мучить меня до самой смерти, и, учитывая, что я натворил – напал и чуть не убил Техника, ждать мне осталось недолго. Я уже не знал, где скрывается моё истинное лицо. За той ли маской добродетели, что я пытался надевать каждое утро? Через прорези её глаз я смотрел на мир и на своё отражение в зеркале собственного разума. Каждый день я искал оправдания своих действий в нескольких заученных мантрах, глубоко засевших в моём сознании. Они будто призма, сквозь которую я пытался разглядеть мир и людей вокруг, познать самого себя. Каждый раз я щурился от окружающего света мироздания, прятался за эту призму и радовался всему, что вижу, как ребёнок восторгался каждому новому дню и выполненному заданию. Я видел в этом великое предназначение, и это давало мне сил, чтобы жить и двигаться дальше.

Почему все люди так боятся взглянуть на свет без всяких преломляющих оков? Я думаю, они боятся увидеть бесцельность своих жизней, ощутить всю пустоту мира, которую они пытаются заполнить слепым самопожертвованием, считая, что творят великое. Кто мы без этих масок самооправдания? Кто мы без этих пустых слов, лишённых содержания? Бездумные машины, куклы на службе чужой алчущей прихоти. Нам дали простые роли мелких деталей этого большого механизма, нам дали оправдание нашего положения, жалкого существования, нас снабдили лживыми целями и отпустили на волю. Мы думаем, что свободны, и эта свобода есть наш выбор, который мы совершаем каждый день. Но это иллюзия, наш выбор давно предопределён, мы те, кем нас научили быть, какой путь указали при рождении. Мы свободны только в рамках единственного выбора, отказ от которого равносилен смерти.