Татьяна и Дмитрий Зимины - Кибердемоны. Призрак

Копьё, меч, щит… Откинув полу шатра, я шагнул на солнце. Рати как раз строились друг против друга.

Слева длинные ряды воинов доходили до полосы прибоя, за которой покачивались чёрные ахейские корабли, крутыми боками и неуклюжестью похожие на уток в парковом пруду.

Справа высились неприступные стены древней Трои.

– Приветствую тебя, Диомед! – крикнул сотник, когда я занял своё место в фаланге.

– Хай, Точила! Давно не виделись! – понеслось по рядам.

– Где пропадал, Кровавый? Без тебя как-то скучновато…

Отвечая на приветствия, я приготовился к бою. Обнажил копьё, выставил щит – меч пойдёт в ход немного позже, когда рати столкнутся.

Над рядами ахейцев прокатился клич – мы разом подняли копья и ударили древками в щиты. Троянцы ответили волчьим завыванием – Паллада, любительница волков, сегодня была на их стороне…

Один удар сердца – и ряды сомкнулись. Щиты грянули о щиты, копья с треском преломились. Грохот медных доспехов слился в единый протяжный шторм.

Крики гибнущих слились с победными воплями победителей, по земле заструились ручьи крови, превращая желтую вытоптанную глину в чёрную раскисшую грязь.

Мой сосед по фаланге, метнул копьё, поразил врага прямо в лицо. Теперь оно, пройдя через глазницу, торчало из затылка. Поверженного воина тут же схватил за ноги какой-то нищеброд – они, как шакалы, кружили вокруг сечи. Там подобрать оброненный меч, тут содрать с мертвеца нагрудник… Как говориться, с миру по нитке – голому на доспехи.

Сосед, хекнув, отрубил нищеброду голову. Туда ему и дорога: нефиг оббирать мертвецов – им еще перезагружаться. Неприятно обнаружить, восстановившись, что тебя ободрали, как липку…

Обезглавленное тело повалилось на колени, затем ткнулось обрубком шеи в землю. Ярко-алая артериальная кровь хлестала прямо на ноги дерущихся вокруг.

Я отвернулся.

И едва уклонился от колесницы. Лошади были как настоящие – пар поднимался от разгоряченных крупов, вокруг морд густым облаком клубились мошки. Аякс! Мой добрый враг, мой злейший друг… Удерживая равновесие в невысоком кузове, он на ходу выцеливал меня из лука. Вот подонок.

Копьём его не достать, древко просто сломается на скорости, так что я приготовил меч. Как только он подлетел поближе – золотые кудри развеваются на ветру, могучие руки вздыбились, натягивая тугую тетиву – я перехватил меч и метнул его, как нож.

Меч угодил в пах – туда, где заканчивается пластинчатый доспех. Аякс повалился с колесницы, воя во всё горло и задрав ноги, как безголовая курица. Над головой его стремительно гасла полоска хит-пойнтов…

Я удовлетворённо хмыкнул.

Но радоваться было рано: возница Аякса, не знаю его имени, остановив лошадей, соскочил с колесницы, выхватил из кузова громадную булаву и попёр на меня, словно бык на красную тряпку.

Рядом, пытаясь зажать рану и матерясь, как портовый грузчик, катался Аякс. Кровь хлестала на его голые ноги, на золотые поножи и впитывалась в серую пыль.

– Перезагружайся! – крикнул я Аяксу, уклоняясь от булавы – здоровенного шипастого шара на толстом древке.

– Хрен тебе! – проревел лучник. К нему бежал маркитант, размахивая глиняным алабастром с эликсиром жизни.

– А-А-А! – закричал безымянный возница, целя мне в голову.

Я инстинктивно отскочил, но тут же выпрямился и встал, расставив ноги. Блинский ёж! Я же не какой-нибудь нищеброд, а Божественный Диомед. А статус Божественного за красивые глаза не даётся…

Возница, размахнувшись, ударил меня булавой в плечо. Шипастый шар отскочил, не причинив доспехам никакого ущерба. Рубанул мечом – тот сломался. Тогда он, отчаявшись, пнул меня по голени. Но только упал сам, хватаясь за сломанные пальцы…

Рубанув наотмашь, я снёс вознице голову. Ничего, перезагрузится. А потом десять раз подумает, на кого хвост поднимать.

На губах появился крепко-солёный привкус меди – капли крови попали на лицо. Это снесло последние сдерживающие барьеры, запустили атавистический механизм: убивай, или будешь убит…

Заорав, я врезался в самую гущу троянцев.

Туда, где потрясая чёрной гривой на злаченом шлеме, ворочался Гектор – нынешний правитель Трои. Он зычно кричал на войско – под натиском ахейцев доблестные ряды троянцев дали трещину и царь пытался исправить положение.

Но ахейцы сегодня были в ударе. Возможно, сказалось появление на поле меня, любимого. Божественного Диомеда…

Давно, ох давно я мечтал сразиться с Гектором – воином, в силе и мощности не уступающем мне самому. Раздавая удары направо и налево, пинками отбрасывая тех, кто не успел убраться с дороги, я прорубался к чернохвостому шлему, золотой каплей вспыхивающему в гуще сражения.

Броня гасила чужие удары. Парис – меч вздернут высоко-высоко, зубы оскалены… – отступил. Решил не связываться. Открыл дорогу к старшему брату.

Заорав так, что у окружающих заложило уши, я завладел вниманием Гектора. Встав друг супротив друга, мы возвышались и над троянцами и над ахейцами ладони на три.

Схлестнулись. Доспехи Гектора – золотые, покрытые искусной гравировкой – принимали и гасили удары так же, как и броня Диомеда. Я не спускал с противника глаз: малейшая ошибка, неточность – даст лазейку для решающего удара…

Войска – обеих сторон – замерли вокруг. Битва прекратилась, крики стихли. Лошади перестали бешено ржать, колесницы остановились… На равнине, покрытой мертвыми телами, как поле сжатой пшеницей, всё замерло, кроме нас с Гектором.

Удар! Еще удар… Над нашими головами то и дело вспыхивают полоски урона. Глаза заливает красная муть.

Правую сторону жжет, как огнём – царь Трои всё же настиг меня. Отрубил руку с щитом прямо у локтя.

Но удача ослепила героя. Подняв окровавленный меч, он победно машет им в воздухе. Временно заблокировав сигналы от раны – а я ожидал, что боль будет адская – я нанёс удар. Взмах – и голова Гектора, вместе со шлемом, летит под копыта коней…

Вокруг, как стена, поднимается рёв. Братья-ахейцы приветственно бьют в щиты, недруги-троянцы воют по царю в последний раз.

Никто не решается подойти к Гектору. Право забрать доспех – только у победителя. У меня.

Отбросив меч, я подхожу, склоняюсь над отрубленной головой, и намотав на кулак черный конский хвост, срываю шлем. Как же давно я хотел увидеть это лицо…

Крики стихают. И троянцы и ахейцы стоят неподвижно, безмолвно. Они не могут отвести глаз от обнаженного лица. Как две капли воды похожего на моё.

***

Задыхаясь, Мирон кулаком бьёт по кнопке экстренного выхода и выныривает из тёплых объятий биогеля.

Он не сразу соображает, где находится, но через пару секунд, скользнув взглядом по тяжелым складкам портьер цвета индиго, понимает, что это Мандарин Ориентал, а не родимый Улей.