Валерий Андреев - Умка. Самый большой из маленьких попугаев

– Я не брошу тебя, Капитан, прошу, пошли кого-нибудь другого.

– Да кого же я пошлю, чудак-человек, если ты мой оруженосец. – старый вояка рассмеялся легким смехом человека, не обремененного своею судьбою. Будто это не он находился сейчас в окружении жаждущих его смерти врагов. – Не волнуйся, – усмехнулся он, – если гигант вскоре не появится, нам всем здесь кирдык. Давненько я не видел у нежити таких яростных бойцов.. Приготовься.. Вот сейчас!

Он снова быстро привстал и выпустил две короткие струи из ручного дальнобойного огнемета. Две вынырнувшие из утреннего сумрака фигуры, быстро несущиеся по склону холма, озарились багрянцем, засветились, вспыхнув, и превратились в два факела. Замерев лишь на пару мгновений, они продолжили свой жуткий бег, лишь крик боли, смешанной с яростью, огласил округу. Задний свалился через сотню метров, а передний упал обугленной головешкой неподалеку от бруствера окопа, просто потому что ему уже стало нечем бежать, но продолжал еще какое-то время изрыгать проклятья, пытаясь подползти еще хоть немного вперед.

– Да.. Давненько не видел,.. – Капитан поморщился и оглянулся назад.

Его последних слов Тельмур уже не слышал. Низко склонившись, он нырнул в поперечный ход, соединяющий ряды редута, добежал до оврага с протекающим по его дну ручьем и скрылся на вершине холма. Стремительно и ловко, как ястреб на охоте, он несся сначала по оврагу, перепрыгивая камни и сухие стволы заброшенных сюда во время грозовых паводков деревьев, потом по высокой траве, огибая редкие скопления колючего кустарника, мгновенно принимая решения, куда прыгнуть, где свернуть, как пройти очередное препятствие или преграду, и ни на секунду не замедляя бег.

"Только бы успеть", – думал он. "Только бы успеть!" Больше всего страшила юного разведчика даже не смерть, а возможность остаться жить, когда весь его отряд погибнет. Поэтому он так не хотел оставлять Капитана. Капитан.. Как он посмотрит в глаза Элору, его сыну и своему другу? Что он сможет ему сказать? Да и что вообще можно сказать в такой ситуации? Поэтому, мчись как ветер, Тельмур, как ветер.. И он припустил еще быстрее, каким-то чудом не врезаясь в выскакивающие прямо на него из густого утреннего тумана валуны, скалы, бревна и ветки..

Внезапно туман поредел и разведчик выскочил в широкую глубокую балку, склоны которой густо поросли кустарником. Где-то здесь должен был ожидать начала атаки гигант, чтобы потом неожиданно появиться на поле боя, смешав карты противника.. Но что-то пошло не так. Тельмур прочесывал рукав за рукавом старого русла реки, но Альбатроса нигде не было, как вдруг перед ним открылась большая поляна. На ее дальней стороне, за травой и кустарником, что-то блеснуло. Разведчик разом рухнул в траву, перекатившись, чуть-чуть подождал, прислушиваясь, потом привстал, и, сильно пригибаясь, почти на четвереньках, быстро и бесшумно поскользил по дуге к заинтересовавшему его месту, осторожно протиснулся сквозь траву, и замер. Глаза его расширились то ли от ужаса, то ли от крайнего удивления. Забыв об осторожности, он поднялся и вышел из-за дерева.

В прогалине, как в гигантской люльке, лежал гигант, раскинувшись в траве, словно огромный младенец во сне. На его безмятежном лице играла улыбка, как бывает с послушными детьми, когда они смотрят хорошие сны. Тельмур ошарашенно стоял какое-то время, переваривая увиденное, и когда уже хотел позвать гиганта, с тем вдруг произошла разительная перемена. Внезапно он сморщился, скукожился, казалось что сейчас заплачет, заерзал руками и ногами, как могучий малыш-переросток, которого кто-то обидел. Разведчику повезло, что он расположился на возвышенности, иначе гигант вполне мог случайно смахнуть его и прихлопнуть, как муху. «Не будите спящего гиганта» – вот как оказывается на самом деле звучит эта поговорка. Но продолжать смотреть на это Тельмуру было уже невыносимо.

– Альбатрос! – звонкий голос юноши, как ножом, разрезал тишину, вырвав его самого из оцепенения. Но наваждение на этом не закончилось. Гигант открыл глаза. Мало кто мог выдержать взгляд Альбатроса, его бездонные синие небеса, даже из Великих. Но тот, кто смотрел сейчас на разведчика, не был Альбатросом, могучим и бесстрашным воином, вместо этого словно какой-то маленький обезумевший от страха зверек выглядывал из недр огромного тела. Контраст был так велик, что Тельмур отшатнулся, споткнулся о сук и упал. Волна паники вдруг накатила на юношу. Разум отказывался понимать и принимать увиденное. Он отполз, повернулся, и бросился прочь, едва ли не быстрее, чем бежал до этого. Вокруг мелькали ветки, камни, листья, происходящее утратило четкие и понятные черты, все слилось в мутную серую массу. Тельмур вдруг понял, что плачет, и только спустя какое-то время до него дошло, почему. «Все пропало. И так глупо. Ужасно глупо. Но, по-другому, видимо и не бывает. Теперь главное успеть вернуться. Только бы успеть.. И зачем он послушал Капитана и бросил его.. Как глупо..»

Внезапно раздался треск, а вслед за ним оглушительный взрыв, словно сорвавший окружившую Тельмура ватную пелену. Звуки ворвались в его сознание, обретя усиленную силу и яркость. И тут же вслед за взрывом раздался жуткий вой, полный ярости, злорадства и торжества. Крик доносился со стороны редута, оттуда, где оставались его товарищи. Тельмур содрогнулся. Ответный крик вырвался из его груди, отваги и отчаянья, не разбирая дороги он кинулся вперед, что-то хрустнуло под ногами, дернув за ноги, он рванулся, споткнувшись, и теряя равновесие, попытался схватиться за ближайшую ветку, но с разбегу проскочив ее, покатился кубарем вниз по склону. Докатившись до дна оврага, он на мгновение замер, и с треском провалился в яму.

Музыка металлических струн и футбол

По мере приручения и взросления у Умки стали проявляться первые индивидуальные особенности, или странности, как обычно характеризуют такие вещи окружающие.

Самой заметной и громкой стало «пымканье» на прутьях клетки. Попугайчик брался клювом за металлический прут клетки, оттягивал его и отпускал. Получался довольно громкий и хорошо оформленный звук «пыммм..» Оказалось, что далеко не все прутья звучат одинаково, да и от мастера многое зависело: в этом довольно беспорядочном на первый взгляд «пымканье» отчетливо прослушивалась некоторая музыкальность. Когда пытаются объяснить, как человек начал рисовать, то неизменно представляют такую картину: пещерный человек берет камень и что-то неумело царапает на стене. Вот и в этом «пымканье» различался некоторый прообраз будущего искусства, да и вообще большого будущего попугаев.

А «пымкал» Умка самозабвенно, словно ощущал все величие возложенной на него миссии. Никто уже не мог точно вспомнить, как все это началось, но очень скоро этот «пымм..» стоял в ушах на протяжении всего дня. Так что стало даже непонятно, как вообще живут дикие воробьиные попугайчики на воле без клеток.