Максим Дегтерев - Карлики

Ограничимся пока тремя "Я". Таким образом, первое "Я" взаимодействует со вторым, второе - с третьим Во всех существующих моделях взаимодействие одного "Я" с другим описывается системой уравнений, не будем уточнять каких - сейчас это не важно. Важно, что система уравнений для обоих пар "Я" должна быть одной и той же. В противном случае мыслящее существо не сможет правильно оценивать самого себя.

- Но я встречал добрую сотню людей, которые неправильно оценивали себя, и что с того?

- Это всего лишь ваше субъективное мнение. Мыслящее существо должно само иметь возможность всякий раз убеждаться, что оно имеет о себе правильное представление. Уясняете, в чем разница? Не вы должны оценивать, насколько другой человек адекватен, а в первую очередь он должен правильно оценивать свое мнение о самом себе. Природа так и задумала, чтобы человек не нуждался во внешнем наблюдателе или, выражаясь вашим языком, "оценщике". Безусловно, природный механизм тонок, и если он разлаживается, то человек переСтаст давать себе отчет в своих действиях. Но это - исключение, а не правило. В большинстве случаев люди способны анализировать свои ошибки, потому что понимают, что они, то есть ошибки, - это их собственные ошибки. Такой анализ возможен, поскольку есть связь, есть единство между поведением модели человека внутри себя и реальным поведением человека. Мозг сопоставляет внутреннюю картину и внешнюю - это и есть рефлексия.

Абметов даже вскочил, так он разволновался.

- Успокойтесь, доктор, мне все ясно, - заверил я его, - вы меня убедили, системы уравнений должны быть одинаковы и точка. А у Франкенберга они выходили неодинаковыми?

- Неодинаковыми, - подтвердил он и посмотрел мне в глаза. Он старался определить, понял ли я его объяснение или только притворяюсь. Я же почти не притворялся.

- Хорошо, а чем эта неодинаковость чревата? Два решения уравнения вместо одного - это что- то вроде раздвоения личности. А как интерпретировать неодинаковость уравнений?

- Синдром дереализации вас устраивает? Я присвистнул. Меня даже раздвоение личности не устраивало.

- Ничего себе - раздвоенная личность и каждая - шизофреник. Это же не лечится!

- Вы правы, не лечится, - кивнул он.

- И вы утверждаете, что у нестабильного сознания присутствуют оба синдрома сразу - и раздвоение личности и дереализация?

Абметов замялся.

- Нет, не обязательно оба. Что-нибудь одно - это точно.

- Уже легче, - обрадовался я.

Абметов снова уселся в кресло, положил руки на колени, точно древнеегипетское изваяние, и поджал губы. Так он ждал новых каверзных вопросов. Я сказал:

- Смотрите, вот мы только что доказали, что не только какие-то там выдуманные гомоиды, но и вполне обычные люди могут вести себя так, как предсказывает нестабильная модель - и дереализация, и раздвоение личности встречаются и у людей. Правда, мы таких людей считаем больными, но мы же не считаем, что они перестали быть мыслящими существами! Почему же тогда антропологи убеждены, что теория Франкенберга не может бьпь воплощена в жизнь. Почему его оппоненты говорили, что нестабильные модели нереализуемы практически?

Абметов ответил не сразу.

- Понимаете ли, в чем дело... Вести себя так, как предсказано нестабильной моделью - это не то же самое, что реализовать такую модель. Психические отклонения у людей - это всего лишь отклонения, а не общее правило. У двух разных болезней могут быть одинаковые внешние симптомы, но лечить-то их нужно по-разному. Поэтому ваша аналогия с человеком не совсем удачна. Теперь о том, что говорили оппоненты. Знаете, природа, во-первых, требует простоты. А во-вторых - долговременное или, иначе говоря, стабильности. Простота может быть принесена в жертву стабильности. Очевидный пример тому - человек. Стабильная модель рефлексирующего разума и проще нестабильных моделей, и она УЖЕ более или менее успешно реализована в человеке. Заметьте, никто не говорит, что эта модель полностью человека исчерпывает. Я также согласен с тем, что человек несовершенен, как, впрочем, и весь наш мир. Если допустить существование иерархии мыслящих существ и если предположить, что человек занимает лишь некоторую ступень в этой иерархии, причем не самую высокую, то из этого еще не следует, что те, кто стоит выше, на нас совсем не похожи. В том смысле, что следующая ступень не обязательно должна отвергать предыдущую. К чему природе испытывать остальные модели, если даже при поверхностном рассмотрении они никуда не годны...

- Вы все про природу да про природу, - перебил я Абметова, - речь-то идет об искусственных существах, о гомоидах!

- Нельзя создать то, что не предусмотрено самой природой, - отрезал он, - вам нравится квадрат больше, чем эллипс - ради бога, но планеты летать по квадрату вы не заставите. Так и тут - слепить Голема из глины всякий сможет, но чтоб вдохнуть в него жизнь - одной пентаграммой не обойдешься!

- Какой такой пентаграммой? - спросил я и подумал, только бы он про Адама Кадмона не вспомнил.

- "Шем ха фораш", что означает "истинное имя Бога" Так в свое время оживляли големов-гомоидов.

Что-то уж больно он разнервничался. Я продолжал его донимать:

- Очень кстати вы вспомнили о Големе. Помнится, за завтраком вы рассказывали прелюбопытную теорию о том, как легенды превращаются в быль. Так вот вам еще один пример: Франкенберг воплотил в жизнь легенду о Големе.

- За големов и биороботы сойдут, - огрызнулся Аб-метов, - вы либо и впрямь не понимаете, либо не хотите понять: все что ни делает человек, все несет печать его, человеческого, способа мышления. Чтобы со здать субъекта, мыслящего по-другому, нужно быть по меньшей мере Господом Богом. Мало того, нужно весь существующий мир переделать так, чтобы само существование этого субъекта стало возможным. Как в примере с планетами: чтобы заставить одну-единственную планету летать по квадрату, необходимо всю Вселенную перестроить по новым законам.

Ну вот, думаю, и Господа Бога приплел.

- Вы хотите сказать, что существование гомоидов противоречит законам физики. И каким же, позвольте спросить?

- Второму началу термодинамики, если угодно! - выпалил он не задумываясь. Опять врет, подумал я.

Из-за двери в спальню выглянула испуганная Татьяна.

- Вы еще не подрались? Может, вас обедом покормить, а то вы друг друга сожрете скоро.

- Не думаю, что это своевременная идея, - сухо заметил Абметов. Он вдруг превратился в этакого обиженного педанта.

- Закажем в номер, - отозвался я.

Не вовремя Татьяна вмешалась - мне почти удалось вывести его из себя. Хорошо испытанный на Шефе способ общения - сначала довести собеседника до белого каления, а потом внимательно выслушать все, что он на самом деле о тебе и обо всем на свете думает, - результата не дал. Татьяна заказала обед и включила телевизор. Уходить она больше не собиралась.