А Дейч - Гарри из Дюссельдорфа

- А, дорогой Арон Гирш! Присаживайтесь, присаживайтесь! Не угодно ли шоколаду?

Гирш опустился на стул и начал свою речь:

- Благодарю вас, господин Гейне-младший, но шоколад не для нашего брата. Напитки тоже распределяют по сословиям. Бедняк пьет пиво, кто побогаче - кофе и вино, а такие, как ваш дядя Соломон, - да пошлет ему бог тысячу лет! - могут пить шоколад, шампанское, коньяк и кто его знает что сше...

- Интересная у вас философия, господин Гирш, - сказал Гейне и заказал для него стакан кофе.

- Не смейтесь надо мной, господин Гейне-младший.

У меня нет никакой философии, потому что я бедный человек я мне нужны деньги, а не философия. Я кручусь как могу. Ведь я не только бухгалтер у вашего почтенного дяди, но и лотерейный маклер. Я официально называюсь экспедитором и коллектором гамбургской государственной лотереи. Если бы мне не было жаль двух шиллингов, я бы напечатал себе визитные карточки со всеми моими званиями, и вы увидели бы, что Арон Гирш - личность тоже известная. Во всяком случае, во всем квартале-от Альтонских до Каменных ворот.

Гарри невольно усмехнулся. Вот человек, удовлетворенный славой от Альтонских до Каменных ворот! не то что Гарри, который возмечтал о славе поэта. А придет ли эта слава когда-нибудь?.. Между тем Гирш продолжал. Ему было трудно остановиться, и он всегда "для образованности" вставлял словечки, значение которых не вполне понимал и потому переделывал их на свой лад.

- Однако я приходил в контору не затем, чтобы рассказать о себе то, что вы хорошо знаете. Я, господин Гейне-младший, пользуясь своей сединой и своей лысиной, хочу вам дать несколько деловых советов. Если вы когда-нибудь катались па карусели, то вы знаете, как все в мире быстро проходит и все приятное исчезает мгновенно, словно пеликан или воробей, которого не удержишь в руке.

- Я не понимаю вас, - сказал Гарри.

- Прошу прощения, но и я вас не понимаю. К вам пришло настоящее счастье, вы владелец фирмы, и вы не стараетесь о ее преуспевании.

- Меня мало интересуют английские сукна, - сказал Гарри.

- Я даже боюсь передать вашему дяде эти слова.

Как могут человека не интересовать английские сукна!

Чем же вы можете тогда торговать? Мебелью, капустой, фарфором, печными горшками, гробами? - я вас спрашиваю. Все это не для племянника знаменитого Гейне. Держитесь за вашу контору, как за якорь спасения. Это нам говорит старый лотерейный маклер, который хорошо знает, как выигрывают и проигрывают люди.

- Ах, если бы вы могли понять, господин Гипш, что в мире, кроме торговли, есть еще высокие чувства и идеи, ради которых стоит жить, есть любовь...

- Про любовь мне ничего не говорите. Любови это инфузория, которая подтачивает организм и мешает делам. Я знал одного человека, который от люоьн сошел с ума и женился на девушке без всякого прчааного. Вот какие штуки выкидывает ваша любовь! Возьмитесь, как говорится, за ум и поставьте комисснощ.ую контору на высоту, чтобы ваш дядя гордился вами.

- Я уже сказал ему, - заметил Гарри, - что лучшее в нем - это то, что он носит мою фамилию.

- Арон Гирш понимает шутки, но вашего дядю сердить не надо. Он человек вспыльчивый, и если он не добрый, как ангел, то может быть злым, как дьявол. Вот я сейчас проверил книги и убедился, что ваше дело дало титанический дефицит. Вот я вижу, что вы тут на бумажке тоже подсчитываете убытки.

Гарри рассмеялся.

- Да нет, любезнейший Гирш, это стихи, стихи, которые я только что написал.

- Знаю, знаю, что вы увлекаетесь этим занятием.

Поэты - несчастнейший народ, доложу вам. Они живут в нищете и ждут не дождутся, пока какой-нибудь чудак не закажет им стихов по случаю именин или серебряной свадьбы.

- Вот я вам прочту свои стихи, господин Гирш:

Разубранному в золото чурбану

Я возжигать не буду фимиам,

Клеветнику руки я не подам,

Не поклонюсь ханже и шарлатану.

Пред куртизанкой спину гнуть не стану,

Хоть роскошью она прикроет срам,

Не побегу за чернью по пятам

Кадить ее тщеславному тирану.

Погибнет дуб, хоть он сильнее стебля,

Меж тем тростник, безвольно стан колебля,

Под бурями лишь клонится слегка.

По что на счастье - жребий тростника?

Он должен стать иль тростью франта жалко

Иль в гардеробе выбивальной палкой.

- Послушайте! - взволнованно заметил Арон Гирш. - Какие же это стихи, прошу прощения, они не годятся ни для именин, ни для серебряной свадьбы. Вы на меня не обижайтесь, но лучше бы вы сочинили хорошее объявление для своей торговой фирмы. На такие вещи я тоже способен, хотя и не развивал таланта. Вот могу предложить, например:

Английские сукна купить легко

В комиссионной конторе "Гарри Гейне и К°"

- Прекрасно, прекрасно, - сказал Гейне, - но о поэзии мы не договоримся. Перейдем к прозе: что вы хотите от меня?

- Я хочу, чтобы вы не давали сукна на комиссию всяким проходимцам вроде Энгельмана. Этот маклер добьется веревки на шею если не в Гамбурге, так в Альтоне.

- Господин Эигельмап приходил ко мне, жаловался.

что его жена больна чахоткой, что он самый несчастный человек на свете, и просил отсрочить ему вексель. Как же я мог отказать?

- Так я вам могу сказать официозно, что сто жена уже семь лет лежит на кладбище и рада-радешенька, что избавилась от такого мужа. А ваши денежки плакали!

- Арон Гирш, - серьезно сказал Гейне, - а есть ли вообще честные люди в пашем торгашеском городе?

Гирш уклони. - юя от прямого ответа:

- О честности у пас будет особый разговор, и честность бывает разная: у вашего дяди одна, у лотерейного маклера-другая. А чья честность выше, пускай решают бог и его ангелы в судный день. Мне уже надо идти, и я только хочу сказать на прощание, чтобы вы хорошенькоподумали о жизни, потому что в вашей конторе положение катастрофальнос.

Гирш взял зонтик, с которым почти никогда не расставался, папку с бумагами, поклонился Гарри и направился к выходу.

Через несколько дней Гарри понял, что предупреждения Гирша были не напрасны. Действительно, дела конторы пришли в полный упадок. Маклеры, которым Гарри отдал товары иод векселя, оказывались неплатежеспособными. С них ничего нельзя было взыскать судом. Солидных покупателей становилось все меньше. Реже звенел колокольчик у входных дверей, возвещая о приходе клиентов. Молодой приказчик от нечего делать читал разбойничьи романы о Картуше, а пожилой только сокрушенно вздыхал и пил из носика кофейника черную жижицу, даже отдаленно не напоминавшую кофе. Гарри в Шубине души с нетерпением ждал развязки. Ему бы только хотелось, чтобы закрытие конторы прошло без большого скандала. Он получил от отца печальное письмо: его торговля шла совсем плохо, кредиторы осаждали дом; мать плакала и продавала последние семейные драгоценности.