Юрий Слобода - Потом пришли буржуины

…Тысячелетия понадобятся, чтобы на планете снова восстановился жизненный баланс… Уцелевших смогли уберечь воды океана. Там они создали свой микро-мир…

…Материализуя историю будущего, йоты ускорили распад цепочки своего общественного организма и полностью растворились в ДНК доминирующих особей воды и суши, дав им мощный эволюционный толчок. Произойти это могло только в местах активного сопряжения космических и земных энергетических сил….

…Пройдут ещё миллионы лет и из океана ступят на берег первые легенды, очеловеченные по образу и подобию сути…

…Первого дракона произвело на свет не богатое человеческое воображение, а скудные познания в археологии. Сюрпризами океана были останки ихтиозавров во время штормящих вулканических извержений. Так в мифологии народов Океании появился огнедышащий Циллотидн. А за ним и прочие существа-гибриды, населяющие воды океана…

Андрей выдохнул. В полушариях черепа происходили катаклизмы, меняя организм. Хребет мозга изгибался, как звероящер, а его штурмовали мутирующие нейроны. Но мир вокруг ещё не знал этого.

Паучок на ветхой балке гадко насильничал упитанную муху. Она отбивалась грубым целомудренным жужжанием. Мутузили на шифере друг друга воробьи. По чердаку шурша, побиралась мышь, проверяя свои заначки и наводя там порядок. Юный солнечный лучик на прозрачной свирели исполнял печальную мелодию света призракам чердака. И они кружились, обмахиваясь веерами пыли…

А глаза Андрея снова проглатывали тайну. Дальше шла мифология первых человеческих цивилизаций – атлантисов. И их божества океанов.

…Первое божество океана, которое войдёт в каменный дворец – Главная богиня и Верховная жрица, с именем в один звук и одну букву – О —. Храм-жилище – О – огромен, но аскетичен, как и подобает жрице морей и глубин.

Осьминогоподобная Сторктслин, довольствуется пещерой-гротом…

Рыбообразная Ри, вьёт уютное гнездо в коралловых зарослях рифов…

Божественная Киссо, затворяется отшельницей в раковине кассиды…

Никто из персон океана не имеет такого шикарного дворца, как океанида Ютистилента…

…Ютистилента – океанида волны, младшая сестра Гаи. Задорная и юная в окружении морских коньков и лёгких стаек разноцветных рыб, и изысканных моллюсков. Любит безделушки и украшения. На голове Ютистиленты яркая актиния с весёлой пёстрой рыбкой; блёстки перламутровых чешуек на аккуратных ноготках….

…Эта океанида проказница. Любит запутывать сети рыбакам. Рвать паруса, заигрывая с молодыми духами ветров. И даже разбивать лодки о камни. А если рассердить юную океаниду, её воины превратят жилища на берегу в развалины…

Это последнее, что смог найти Андрей, перерывая архив чердака.

Роза Андреевна, R/A9kmm, тоже, с интересом вслушивалась и всматривалась в тайные записки старого мастера Изумруда…

А внизу, дядя Алёкся распределял, по закону джунглей, обязанности дневального по кухне… Собезьянничав у Дарвина теорию «умных обезьян». Справедливость делилась по весу кулака на глаз. Приводя к слепому послушанию учебным фингалом Пипыча.

Андрей наблюдал за церемонией предстоящей секретной операции. Дядя Алёкся, жестикулируя тростью, как указкой, закреплял домашнее задание и объяснял новую тему.

Рыжий родственник наследника антикварного особняка, заявился недавно. Пока Пипыч дрых и тунеядствовал, и не сдал стеклотару в приёмный пункт. Провалив с треском операцию «хрусталь»! Дядя Алёкся, шныряя по району в поте лица, надыбал секретную овощную точку.

Замаскированный, в одном частном секторе, овощной складик. Около которого он отирался, рыжим лисом, пол дня, обмозговывая тему.

Предстояло тайно пробраться туда, и изъять излишки. А Пипыч, мелкая сволочь, уже «принял на грудь», и это расценивалась, как саботаж и вредительство общему делу.

Дядя Алёкся приводил его в чувство бамбуковой лечебной тростью. Профилактика результата не принесла. Отходив фамильной шлёпалкой подопечного, ругаясь, на чём свет стоит, а вместе с ним Пипыч, дядя Алёкся отправился на задание один.

Как всё гениальное, решение оказалось арифметически элементарным. Так оно и было в тот ранний летний вечер.

Крупное солнце уже разгоралось красными дымными облаками. Пьяный сторож покачиваясь, как поплавок на волне, обильно орошал золотистой струей мусорную грядку с дармовым овощем. Проворный жук пёр в свою домашнюю нору навозный шар, презент от знакомой лошади. Ковыряла носом сухую какашку птичка. Оранжевые муравьи, натыкаясь на дядю Алёксю, верноподданно преклоняли сухожилистые члены перед рыжим божеством.

Злоумышленник из засады спокойно озирал лёгкий будничный пейзаж, укрывшись в густом уютном репейнике.

Сквозь заборную промежность охраняемой территории просунулась воровская физиономия, вызывая сторожа разбойничьим свистом. Охранник заспешил, как селезень на приманку, радостно прихватив увесистый чувал с заготовленным овощным товаром. Обмен на жидкую валюту состоялся в двух шагах от тайного убежища. Дядя Алёкся затаился в бурьянах.

– Вот гад, меняет нашу картошку на самогон.

Замусоленные и домовитые личности появлялись с чёрного хода, скликая дедка стеклянным перезвоном. Бойкая торговля шла до глубокой ночи. Взмыленный сторож волочил последний мешок, рассыпая репчатый лук по бездорожью. Скользя на раздавленных картофельных огрызках и морковной ботве. Его бросало в стороны, как на штормящем ботике. Скрюченными пальцами он удерживал мешковину, взбадриваясь пиратской бранью. Обменяв удачно сокровища на достойную порцию рома. Украсть уже было нечего. Дядя Алёкся загрустил.

Выкатила жёлтое бельмо луна, подсматривая из-за рваного облака за законным разбоем. Одичавшую песню затянул цепняк, демонстрируя важно новый брезентовый ошейник.

Хищное око дяди Алексии всё же присмотрело добычу – увесистый драный мешок, набитый почти доверху мелкими картофелинками, замаскированный завявшим лопухом. Товар предназначался для домашнего питомца сторожа, хрюкающего в его будочке. Хряк с удовольствием лопал этот деликатес, разбавленный с помоями.

В трезвой башке дяди Алексии снова сработала предприимчивая мысль. Он уже торопился, продираясь сквозь ночь. Ценный чувал пригибал его к земле. Товар предстояло обменять на равноценное количество первача. Дядя Алёкся ликовал, выплетая подошвой мудреный самогонный краковяк.

Он уже будил Пипыча, чтобы похвастаться добычей. Пипыч сунул голову в пыльную мешковину, рассматривая картофельный казус. Щедрый гостинец не внушал серьезной сытости. Он уставился на наставника, тупо изображая глубокую пионерскую преданность. Для гороха это был бы весьма солидный бобовый корнеплод. А для картофеля – земляные орешки.