Владимир Сергеев - Марс-2035. Звездная чума

– Нет, зачем? При нашей службе, я считаю, жениться вообще нельзя. Сплошные командировки, иногда надолго, а если не повезёт, можно и совсем не вернуться. Ладно, если шалава попадётся, как твоя бывшая, максимум, рога вырастут, как у лося. А если нормальная женщина, верная, да ещё родит, как ей потом одной с детьми оставаться, если со мной что случится? Нет, я лучше так буду жить. Баб на мой век хватит, а дослужусь до больших звёзд и сидячей работы, там и посмотрим. Может и женюсь, если хорошую девушку встречу, – с оттенком грусти ответил Васька.

– Не боишься, что потом, ты уже не сможешь заинтересовать достойную женщину?

– Что думаешь, сотрётся мой корешок, или голову повесит на полшестого? Не бойся, я, куда попало, его не сую и тебе не советую. Кстати, нужно тебя с подругой, моей Абени познакомить. Я её видел, хорошая девочка, молоденькая, не больше двадцати, кажется, Дэйо зовут, – с оттенком нежности, сказал Груздев.

– Наверное, попробовал уже, а теперь мне подсовываешь? – с подозрением спросил Виктор.

– Да, ты что Короб, обидеть хочешь. Ты же мне как брат. Не трогал я её, мне бы Абени все глаза выцарапала, знаешь какая темпераментная. Но насчёт девственности её подружки я сильно сомневаюсь. Они здесь рано начинают половую жизнь, лет с тринадцати, а некоторые и раньше. Так, что не парься по этому поводу, здесь главное на конец ничего не словить, – знакомил друга с местными реалиями Василий.

Они засиделись далеко за полночь, но на спиртное сильно не налегали, помнили, что завтра на службу. Больше разговаривали о прошлом, о настоящем. Будущего не касались, при их профессии это было бессмысленно. Утром на разводе полковник представил его остальным офицерам и нашим инструкторам и местным. Потом Васька поделил своих чёрных бойцов поровну, построив в шеренгу и заставив рассчитаться на первый-второй. Первые номера забрал себе, вторые отдал под команду Виктору. Так началась его служба в Африке.

Гоняли они бойцов по настоящему, как их, в своё время. Те не роптали, в местном спецназе неплохо платили, и служить здесь считалось престижным. Усилия друзей не пропали даром, через год, местные офицеры, провели проверку и остались довольны подготовкой бойцов. Друзьям выплатили приличную премию и дали новых учеников, а старых перевели в другую часть. Васька сдержал слово и познакомил Виктора с молодой мулаточкой. Ей было двадцать и звали её на самом деле Дэйо, что означало – радость пребывает. Конечно, девственностью здесь и не пахло, но тем лучше. Никаких угрызений совести, никаких обязательств. Просто секс к взаимному удовольствию.

Естественно Виктор иногда дарил девушке недорогие подарки и угощал её в хороших ресторанах. Это доставляло ему удовольствие не меньше чем постель, ему всё равно не о ком было заботиться. Мама умерла от рака через полгода после его отъезда в Африку. Измайлов мигом переправил его в Москву с попутным бортом. Виктор успел похоронить маму, так как, кроме соседей, и хоронить то было некому. Родни в Москве у них почти не было, так, седьмая вода на киселе. Загорелый до черноты под Африканским солнцем, офицер долго стоял на кладбище у свежей могилы. По гладко выбритой щеке скатилась одинокая слеза.

Мама никогда не жаловалась на здоровье. Когда он сказал, что поедет в длительную командировку в Африку, она, вначале забеспокоилась. Однако узнав, что он будет учить местных солдат, а не воевать, ещё и заработает приличные деньги, немного успокоилась. А когда он прилетел, в больнице ему сказали, что у неё был рак, последней стадии. Ничего уже нельзя было сделать. Сама медик, она скорей всего догадывалась о своей болезни, но тянула до последнего, к врачам не обращалась. А когда слегла, было уже поздно.

Вернувшись, Виктор с головой погрузился в работу. Сам бегал с солдатами изнуряющие кроссы в сорокоградусную жару, отрабатывал рукопашный бой до изнеможения. Ему надо было отвлечься от воспоминаний о маме. Он чувствовал за собой вину, не мог из-за службы уделять ей больше времени. Однако, время хороший доктор. Через несколько месяцев, всё вошло в привычную колею. Служба, посиделки с Васькой и другими офицерами, свидания с Дэйо.

Так прошло два года, а потом начались изменения. Полковника Измайлова перевели в Москву, а взамен прислали подполковника Серёдкина. Он сразу не понравился Виктору. Молодой, холёный он смотрел на офицеров свысока. Прошёл слух, что он генеральский сынок, а папаша заправляет в министерстве обороны. Сюда, в Африку, он приехал ненадолго, чтобы получить внеочередное звание. А за это время ему подготовят хлебное место в министерстве. Ещё говорили, что на прежнем месте его службы, офицеры устроили себе банкет, после того как он от них уехал.

Серёдкин начал менять устоявшийся порядок, придумывать всевозможные новшества. Теперь, русские инструктора, большую часть своего времени, должны были тратить не на занятия с солдатами, а на бумажную работу. Виктор, матерясь, составлял всевозможные учебные планы, чуть ли не ежедневные отчёты и другие бумаги, которые требовал новый начальник. Весь офицерский состав разделился на части. Одни, подстроились под Серёдкина и беспрекословно выполняли его нововведения, надеясь, что он, получив место в министерстве, не оставит их без внимания. Таких, правда, было очень мало. Некоторые, попав в немилость к начальнику, написали рапорта и вернулись в Россию. А большинство, в том числе Виктор с Васькой, скрепя сердце, тащили службу, стараясь, лишний раз, не попадаться начальству на глаза.

Виктор, по обоюдному согласию, взял на себя всю бумажную работу, а Груздев за двоих гонял бойцов, чтобы сделать из них настоящих спецов. Друзья решили, что Серёдкин надолго не задержится, а следующий начальник, возможно, будет вроде Михалыча. Уезжать на Родину не хотелось. Обоих особо никто не ждал, хотя Васькины старики ещё были живы-здоровы, а платили здесь всё же на порядок больше чем дома. Серёдкин, довольный писаниной Виктора, вскоре оставил друзей в покое, и они, вздохнув с облегчением, постепенно возвратились к прежней жизни.

Неожиданно начались изменения и в самой стране. Выбираясь в город к Дэйо, Виктор стал замечать подозрительные скопления аборигенов на улицах. Вначале они митинговали в основном по вечерам, но вскоре стали собираться и днём. Затем, наговорившись вдоволь, перешли к более решительным действиям. Стали громить магазины, поджигать машины. Полиция пыталась навести порядок, но как-то не слишком уверенно, мягко. Беспорядки тем временем набирали силу. По улицам ходили толпы протестующих, похоже, никто не ходил на работу. Чего они добивались, понять было сложно. На африканском континенте никогда не было полностью спокойно.