Владимир Фомичев - Поле заживо сожженных.

Увековечить по мере возможности память об оккупационном лихолетье более полно:

– обо всех земляках, заживо сожженных на территории Угранского района;

– о других мирных жителях, погибших здесь от рук фашистов;

– обо всех угранских деревнях, сожженных немецкими оккупантами.

Варианты действий в этом направлении могут быть, конечно, разные. Мы предлагаем следующее.

1. Недалеко от бывшей деревни Новая, за которой в послевоенное время закрепилось название Борьба, ближе к проезжей дороге, выделить поле размером примерно один гектар.

2. На этом поле в определенной последовательности поставить:

– деревянный крест;

– памятный знак (камень), посвященный заживо сожженным;

– памятный знак (камень), посвященный другим мирным жителям, погибшим от рук фашистов;

– памятный знак (камень) с названием всех сожженных фашистами деревень на территории Угранского района.

3. Это поле необходимо учредить как филиал местного краеведческого музея.

4. Просить школы (предприятия) района взять шефство над созданным объектом.

5. При Угранской администрации учредить Фонд добровольных взносов, даров, пожертвований юридических и физических лиц (в том числе зарубежных) для создания, функционирования и развития этого мемориала.

6. Было бы целесообразным поручить районной газете два раза в год (13 марта и 25 сентября) публиковать материалы, связанные с деятельностью Фонда.

7. Считаем необходимым все вышеперечисленные договоренности утвердить на законодательном и исполнительном уровнях Угранского района.

Со своей стороны сообщаем, что мы могли бы принять участие в обсуждении поставленных вопросов и готовы прибыть для этих целей в райцентр в любое удобное для вас время. Мы не настаиваем на безусловности наших предложений: в случае принятия других вариантов решения проблемы также будем активными вашими помощниками.

О вашем отношении к высказанному здесь просим сообщить, желательно быстрее, по адресу: 125371, Москва, 2-й Тушинский проезд, дом 4, кв. 70, Фомичеву Владимиру Тимофеевичу.

Тел. 8(495) 490-24-53. Моб. 8-915-212-02-84.

С уважением,

Фомичев В. Т.,

уроженец д. Желтоухи, почетный житель Угранского района, член Союзов писателей СССР и России,

Бычков П. А. – свидетель сожжения заживо мирных жителей в Борьбе,

Иванов Е. Ф.,

Мушенков В.М.

15 декабря 2007 года

К 65-летию замолчанной огненной трагедии

Этого свидетельства могло и не быть, но… 13 марта 1943 года «в деревне Новое Семлевского района Смоленской области немцы загнали в два дома всех жителей деревень Новая, Ломанчино, Криволевка и заживо сожгли. На снимке: оставшиеся в живых 7 человек, которым удалось выползти незаметно для немцев. Слева направо: Бычков Александр – 16 лет, Опенкина Акулина – 42 года, Бычкова Акулина и ее трое детей – Петя 5 лет, Миша 13 лет и Сережа 10 лет. Крайняя справа – Нестерова Мария 67 лет…» (Красноармейская газета «На штурм врага». Март 1943 г.).

По свидетельству документов в деревне Новая (в послевоенное время за ней закрепилось название Борьба) ныне Угранского района Смоленской области отступающие фашисты превратили в пепел 287 наших земляков (это почти в два раза больше, чем в белорусской Хатыни).

Из семерых спасшихся шестеро уже умерли, ныне здравствует только один из них – Петр Афанасьевич Бычков. Он сегодня единственный свидетель и очевидец этого преступления фашистов в отношении мирного населения на Смоленщине.

Разыскать Петра Афанасьевича помогли заведующая Отделом культуры Угранского района ныне покойная Шуненкова Лариса Владимировна и заведующая Отделом образования Вяземского района Пронькина Валентина Николаевна.

Впервые мы встретились с ним в Вязьме, где сейчас проживает наш герой, после службы в армии построивший сельский дом в деревушке Фоминское – недалеко от места пережитой трагедии; вместе участвовали в праздновании дня Победы в Вязьме, побывал он у нас в Москве. Между нами, земляками, завязалась настоящая мужская дружба.

Петра Афанасьевича не смогли уничтожить немецкие оккупанты. Трудности военной и послевоенной жизни смоленской деревни только укрепили его волю и характер. Сегодня он живет одной мыслью: воскресить и увековечить память не только о своих заживо сожженных земляках, а обо всех угранцах, погибших от рук немецко-фашистских захватчиков. И делает все, что в его силах.

Мы знаем, что нашему герою трудно возвращаться к испытаниям того страшного 13 марта 1943 года. Но, несмотря на это, памятуя о важности для истории свидетельства очевидца, мы решились просить его рассказать о своей жизни.

Петр Афанасьевич БЫЧКОВ:

– Родился 30 мая 1939 года, был в семье поскребышем. Родители – крестьяне деревни Новая. Отец с Финской – на Великую Отечественную, в 43-м погиб под Ленинградом. В избе находилось восемь человек.

Осенью 41-го сидел на лавке у окна. Увидел: лошади проехали, мотоцикл… Мама сказала: «Это немцы». Они, как пришли, стали требовать: «Яйца, куры…». В нашем доме на ночь не оставались. Мы жили на окраине, кругом лес, – фрицы боялись партизан. Выставили часовых. Отбирали не только еду, но и одежду. Помню себя в лаптях и рваной шубенке.

В 42-м мы хлеб пекли с мякиною. В пищу шли башки клевера, щавель, лебеда, крапива, липник. Собирали мороженую картошку весной и пекли блины-тошнотики. Соли не было, пользовались калийной – удобрением. Опухали от съеденной травы. Попробовали дохлую конину. Многие от такой еды умирали, их возили на кладбище: на повозке, на санках.

Начали отбирать и угонять в Германию трудоспособную молодежь. Из нашей семьи взяли в рабство Нину и Надю.

Помню, как прятались в лесу, когда немцы собирались всех отправить в Германию, как загоняли в сарай без окон и крыши, как убегали от перепившихся часовых, как мать прятала меня за баней, накрыв большой кадушкой, как в Ломанчине расстреляли лечившихся в госпитале…

Самым страшным стал март 43-го, когда немцы начали отступать. По всей округе объявили, что будут давать продукты. Собрали и малого, и старого в деревне Новая (Борьба). Здесь также оказались гришинские, шумаевские, ломанчинские, криволевкские, федоровские, с Ельни два человека. Находились наши раненые солдаты, которые прятались на чердаках. Один молоденький говорил: «Если останусь живой – дам о себе знать, напишу или приеду».

Все ходячее население построили в шеренгу по четыре человека и погнали протаптывать дорогу до деревни Гришино. Ее сожгли полностью и всех пригнали под охраной обратно. А те, кто не мог идти, старые да малые, находились в деревне Новая в огороже – колючая проволока в два ряда. Их охраняли часовые. Окна забили, стены обложили соломой. Тех, которые протаптывали дорогу, тоже загнали в эту хату и никого не выпускали.