Татьяна Осипова - Коррида

Пекатти больше не сказал ни слова, жестом приказав своим людям следовать за ним.

– Ну что, идём? – Дисмус, улыбаясь, протянул руку напуганному мальчику с рыжими волосами, которые торчали в разные стороны.– Я не обижу, не бойся. Как тебя зовут?

– Малкон, – ответил мальчик и протянул ему руку.

– Дисмус, – расплылся в белозубой улыбке тореро.– Я не буду спрашивать, что произошло между тобой и Пекатти, как-нибудь сам расскажешь. Согласен?

Малкон промолчав, отвёл глаза в сторону и улыбнулся, за несколько последних дней столько произошло дурного, а теперь ему казалось, что жизнь началась с чистого листа. Дисмус видел это и впервые понимал, что бывает, когда за улыбку ребёнка не жалко и тысячу мансов отдать.

Малкон хотел очень есть, с утра у него не было во рту ни крошки. Проходя мимо витрин дорогих ресторанов, видя изобилие, он чувствовал, как его рот наполнился слюной. Он не решался попросить своего спасителя купить ему хотя бы кусок хлеба, чувство вины было больше чувства голода. Они шли молча, иногда останавливаясь. Малкон понял, откуда ему знакомо лицо мужчины. Прохожие то и дело просили автограф у известного матадора, который в Вельгаре пользовался огромной популярностью.

– Думаю, надо взять такси, – шепнул Дисмус мальчику, – иначе мы не доберёмся в Бурэк и к вечеру.

Он снова удивил мальчика широкой открытой улыбкой. Малкон промолчал о том, что страшно проголодался и, крепче сжав руку Дисмуса, постарался изобразить счастье на лице. Дисмус видел, что на душе у мальчишки скребутся кошки. Немудрено, ведь мальчуган совсем недавно потерял мать.

– Может, ты хочешь есть?

Этот вопрос был для Малкона, как бальзам на душу. Он пожал плечами и ответил, что не против немного перекусить. Они зашли в кафе, что было рядом со стоянкой такси, Дисмус заказал себе и Малкону горячий шоколад, несколько кусков хорошо прожаренной говядины, различные овощи и жареный картофель. Он знал, что любят дети, поэтому пытался хоть как-то отвлечь мальчика от печальных мыслей.

– Малкон, я отправляюсь в школу сеньора АзалкАна ДашИ, ты знаешь, кто это?

– Угу, конечно, – улыбнулся мальчик, быстро работая челюстями.

– Ты не торопись, поешь хорошенько.

– Угу. Я знаю, кто ты. Я смотрел все корриды с тобой.

– Мне это очень приятно, – Дисмус приложил правую руку к груди и, улыбнувшись, склонил голову, – я тоже вырос в подобных трущобах, что иногда, – он понизил голос до шёпота, – меня тянет снова вдохнуть запах этого места.

– Ты из Вельгара?

– Нет, Малкон, – покачал головой Дисмус, – я родился на севере в маленьком портовом городке, под названием Даргет, слышал о таком?

Малкон покачал головой, доедая свою порцию.

– Мой отец работал в порту грузчиком, – продолжил Дисмус, – а мать… мне больно вспоминать о том, кем была она. Она, как и девушки из квартала Красных фонарей, продавала любовь за деньги. Мой папаша любил её, а она сбежала с каким-то торговцем, оставив меня отцу, который, возможно, и не был им… Я прошёл через многое, пока он не отправился в Бурэк и не узнал о школе сеньора Даши.

– Ты хочешь отдать ему меня?

– Нет, пока просто поговорить.

– Теперь ты мой новый хозяин?

– Мне не нравится это слово, давай лучше я буду твоим другом, – Дисмус потрепал мальчишку по непослушным рыжим волосам, – ты хороший парень, и я помогу тебе, как когда-то помог мне мастер Даши.

Путь в Бурэк был не близким. Малкон, удобно устроившись на заднем сидении, смотрел в окно на проносящиеся мимо дома, машины, старые кряжистые деревья и поля, засаженные картофелем. Небо дышало свежестью, и в открытое окно то и дело врывался свежий ветер, раздувал рыжие волосы Малкона, щекоча его нос, покрытый россыпью веснушек.

Бурэк – небольшой городок. В нём не искрились вызывающие огни, здесь по улицам не разъезжали на дорогих автомобилях. У дороги не стояли грудастые шлюхи. У обочины за невысокими оградами из белого штакетника стояли аккуратные одноэтажные домики.

Всюду цвели цветы, и Малкону казалось, что воздух пахнет молоком и хлебом. Он словно оказался в сказочной стране, о которой читала ему мама перед сном. Мама. Как он мог оставить её? Малкон почувствовал, как стало больно глазам, он вытер набежавшие слёзы, понимая, что сейчас у него нет права на них. Теперь у него начнётся новая жизнь, и мама будет смотреть на него с небес и улыбаться.

Красивый двухэтажный дом из красного камня. Дом Азалкана Даши представлял собой большое здание школы, с ареной, находившейся во внутреннем дворе. Мастер жил на втором этаже, а на первом располагалась школа. Малкон крепко сжал руку Дисмуса, когда они вошли за ворота. Всюду сновали мальчики, девочки семи десяти лет и подростки постарше. Все они были крепко сложены, и у каждого определённое занятие. Двое близнецов вскапывали клумбу с цветами, две девушки поливали цветы. Несколько ребят тренировались, бегали, играли в мяч.

Они вошли в просторный холл дома Азалкана. Малкона впечатлили высокий потолок и стены, увешанные плакатами, кубками, медалями и грамотами. Он слышал крики и звуки ударов доносившихся из спортивного зала, а потом мальчуган впервые увидел арену своими глазами и понял, что влюбился в неё раз и навсегда.

Она казалась огромной, с высокими яркими трибунами, красочными флагами. Чёрный песок, словно на пляже, где морские волны ударяли о берег. Малкон закрыл глаза и услышал, как на трибуны поднимались люди. Они приветствовали матадора и его свиту. На тореро тёмные трико и расшитая золотом куртка. Узоры из серебристых ниток украшали чёрную широкополую шляпу, как и отвороты высоких кожаных сапог, повидавших не только эту арену. Их семеро в похожих одеждах, но тореро, самый высокий и самый смелый, двигался впереди…

– Малкон, – Дисмус дотронулся до его плеча, – тебе нравится здесь?

Блестящие глаза мальчика сами говорили за него. Дисмус улыбнулся и, обняв Малкона, похлопал его по спине.

– Я вижу, в тебе есть тот же азарт и любовь, что когда-то привели меня на арену.

– Я видел бои с быками и родео только на большом экране в ночном городе Вельгара.

– Так ты не ночевал дома? – шутя нахмурил брови Дисмус.

– Да нет, я потом возвращался. Ночью там много народа, а сеньор Пекатти говорил мне, на кого ставить монеты и мансы.

– Ты делал ставки, малыш?

– Здесь ничего сложного, Дисмус, – пожал плечами мальчик, – иногда к сеньору Пекатти приходил господин с чёрным лицом, у него вся кожа белая, а лицо как у чернокожего… Так вот, этот господин приносил ему заявки от богатых клиентов и сообщал, на кого лучше ставить.

Дисмус серьёзно посмотрел на Малкона.

– Откуда тебе это известно?

– Один раз чернолицый пришёл раньше, чем я успел уйти. Кухарка Лу всегда хорошенько кормила меня, перед тем как я должен был отправиться в центр Вельгара. И когда я выходил из комнаты, то… засмотрелся на рыбок сеньора Пекатти. Знаете ли, у него очень красивый огромный, – Малкон руками показал, насколько большой, – преогромный аквариум. Когда я услышал шаги, я испугался чернолицего и спрятался за портьерой. Потом вошёл сеньор Пекатти, и они начали обсуждать дела по ставкам. Я многое чего не понял. Только мне показалось, что чернолицый каким-то образом знает, кто выиграет, а кто нет.