Вячеслав Солопов - LIBERTÉ

Я утомился кивать в ответ и попросту уставился на неё.

– А что ты думаешь о Леонидасе Гарра?

– Тоже актёр? – вяло отреагировал я.

– Не совсем. – ответила Херминия. – Всего лишь учёный, один из многих. Его имя не на слуху, но, не исключено, что с его творениями тебе доводилось сталкиваться чаще, нежели чем с изображениями соблазнительной Келен Райт. В частности, он изобрёл энергетическую систему защиты «Пустынный Дервиш».

Доводилось ли мне с ними сталкиваться?! Да эти щиты были гордостью Военного Флота Федерации, заставляли трепетать наших врагов, сдерживая их агрессивные намерения и коварные планы. Я с благоговением изучал их действие, поражаясь человеческому гению, создавшему их. Имя изобретателя было мне доселе неизвестно. Как и все военные секреты, оно надёжно хранилось от посторонних ушей.

Не останавливаясь на достигнутом эффекте, Херминия продолжила.

– Его гонорары были поскромнее, чем у Келен Райт. Какие-то четыреста тысяч кредитов в год. Правда, совсем недавно он тоже подписал один весьма недурственный контракт с теми, кто смог по достоинству оценить его способности. Я бы назвала это взаимовыгодным договором во всех смыслах. Удачная находка для Империи.

– Это невозможно! – я дёрнулся так, что плечо пронзила нестерпимая острая боль, и стиснув зубы, ненадолго потерял дар речи.

– Ну почему же? Разве люди не равны между собой, не обладают одинаковыми правами и не вправе распоряжаться собственными талантами по своему усмотрению? Любой творец жаждет признания, славы и успеха. Гарра получил то, чего желал: ненаследуемый титул пэра Империи и пожизненный пенсион, превышающий актёрские гонорары Келен Райт. К его чести, следует заметить – всё это было для него не главным. Собственный исследовательский институт, вот что заставило его сделать окончательный выбор. Так что всё произошедшее с ним, несомненно, обогатит его талант.

– Это разные вещи. Это предательство! Он предал Родину! Такие поступки не измеряются деньгами.

– Весьма спорное заявление, но даже если и так, то почему бы не платить больше тем, кто этого действительно заслуживает? Или на твой взгляд, повтор заученных фраз, вымученные потуги изобразить искренние чувства и выставленный на потребу неразборчивой публики кусок обнажённой плоти, стоят больше?

– Это не имеет отношения к…

Херминия властно пресекла мои возражения, лишь слегка повысив голос.

– Всё имеет отношение! Всё, всегда и ко всему имеет отношение, иначе твои жизненные принципы лишь популистские лозунги, не имеющие ничего общего с действительной реальностью, а твои идеалы лишь вредная химера. И пока ты не отринешь навязанные тебе авторитарные стереотипы и не начнёшь хотя бы самостоятельно вдумываться, ты можешь не надеяться, что начнёшь когда-нибудь независимо думать. А сейчас, пожалуй, более не буду терзать тебя напрасными разговорами. Прости, Дэвид, но ты скучный собеседник. Одно ты не знаешь, другое не слышал и ещё очень многого не понимаешь. Ты ведь у нас узкий специалист. «Есть такая профессия?» – последние слова Херминия произнесла нарочито пафосным тоном, но в вопросительной интонации.

Я понял намёк и гневно посмотрел в её лучащиеся самодовольством глаза. Однако на девушку это не возымело никакого воздействия. В очередной раз её раздражающая самоуверенность и демонстрируемое превосходство вывели меня из себя. И вновь мы замолчали, не испытывая обоюдного желания для продолжения беседы.

Откровения Херминии насторожили меня. В том что она непростая компаньонка, какой представлялась в самом начале, не оставалось никаких сомнений. Ничем не прикрытое пристрастие к монархической системе правления выдавало её принадлежность к Империи, а широкий спектр навыков, успешно продемонстрированных с момента нашего бегства, свидетельствовал о пройденной специальной подготовке. Вряд ли она имеет непосредственное отношение к имперской разведке. Думаю, её роль значительно скромнее. К примеру, агент влияния одного из Великих Семейств Империи. В пользу данной версии можно отнести её истинный интерес к Алите – единственной дочери графа, являющегося важной персоной в граничащем с Империей мире богатом месторождениями некоего предположительно имеющего стратегическое значение ресурса. Тогда, если мои догадки хотя бы отчасти верны, то такой человек, как Херминия по определению не может быть несдержанным на язык. Для чего же она поделилась информацией о предательстве Гарра? Явно не для того, чтобы просто поразить меня своей осведомлённостью. Зачем рассказывать такое, если я могу, нет обязан буду пересказать всё в БФБ. 9 9 (Бюро Федеральной Безопасности) Или это также ни для кого не является секретом? Возможно, несмотря на все её уверения, мне не суждено ни с кем поделиться услышанным? Чего следует ожидать: пленения, устранения или вербовки? Я бросил настороженный взгляд в сторону Херминии, но девушка парила в расслабленной позе у люка в противоположном конце капсулы. В ней не чувствовалось никакой угрозы, но я видел, чего она стоит в деле. Знал, как быстро она способна принимать решения и молниеносно без колебаний приводить их в исполнение. Пребывай я даже в добром здравии, сомневаюсь, что результат нашего поединка оказался бы в мою пользу. Сейчас же мои шансы и вовсе катастрофически малы. Хотя… Осторожно и как можно незаметнее я опустил здоровую руку на левый брючный карман. Так и есть, от облегчения я чуть было не вздохнул громче чем следовало. Трофейный пистолет был на месте. Теперь остаётся постоянно быть начеку и вовремя почуять опасность. Тогда у меня будет хоть какая-то вероятность остаться в живых. Вот только надолго ли? Её сообщники уже скоро будут здесь. Сколько их? Всегда, даже при самом удачном стечении обстоятельств, остаётся бесконечно много допущений в пользу того, что в любой момент всё пойдёт не так. За моими размышлениями меня опять начало лихорадить, дёргающая боль в плече, не оставлявшая меня в покое последнее время, усилилась и, по всей видимости, неосознанно я принялся стонать. Херминия не оставила это без внимания. Подплыв ко мне, она положила свою ладошку мне на лоб и считав показатель температуры, недовольно мотнула головой. Порхнув к аптечке, вынула из неё два шприца и наполнила их лекарством.

– Последние, – произнесла девушка извиняющимся тоном полным сожаления, словно в том была её вина. – Продержишься?

Не отвечая, я поморщился, всем своим видом давая понять, что ничего другого мне всё равно не остаётся.

Сделав инъекции, Херминия оставила меня в покое, и я вернулся к своим нелёгким мыслям. Может я зря думаю всякую напраслину? Ведь за всё время нашего полёта она имела возможность лишить меня жизни не один раз. С другой стороны, до момента прибытия её союзников, в этом не было нужды. Впрочем, с чего ей лишать меня жизни, ведь у неё могут быть на мой счёт и иные менее кровожадные планы. По мере дальнейших рассуждений я пару раз ловил себя на том, что постепенно теряю их суть и откровенно начинаю клевать носом. Глаза слипались и незаметно я погрузился в небытие.