Алексей Сыровежкин - Переселенцы

Лучше перейдём к описанию второго этажа. На нём располагалось всё, что составляло общественную жизнь и что позволяло этой жизни поддерживать саму себя. Люди, отправившиеся в многовековое путешествие, не могли не задуматься о том, чем, собственно, они будут заниматься всё это время. Не может же человек год за годом сидеть в крохотной комнатушке, никем и ничем не интересуясь! Ну, то есть на собственном примере я знаю, что такое может быть, но всё-таки не на протяжении всей жизни – по законам жанра любой неудачник должен рано или поздно начать о чём-то мечтать, начать верить в себя, стремиться к тому, чтобы выйти в свет, показать себя и, лишь убедившись в том, что он действительно неудачник, вернуться в своё родное и привычное небытие. Так о чём это я? Ах, да, о втором этаже Ковчега! В его передней части, как и положено, располагался большой зал, который условно можно было назвать кабиной или центром управления. Тут, в общем-то, всё ясно – именно здесь несколько десятков наиболее значимых и ответственных людей непрерывно контролировали сам полёт и все процессы, протекающие в пределах корабля, благодаря десяткам мониторов и искусственному интеллекту главной компьютерной системы корабля, нейроны которой проникали во все уголки этого громадного организма и мгновенно сообщали в командный центр обо всём, что происходит. Людей, входивших в этот штаб, вполне можно было назвать местной властью, но при этом важно отметить, что это была та уникальная власть, у которой было много обязанностей, но при этом не было никаких привилегий. Кроме самих званий, почёта и уважения со стороны остальных переселенцев, многие из которых тоже мечтали о звании «Капитана» или его помощников. Однако кто-то должен был выполнять другую не менее важную работу.

Немалую площадь занимал образовательный сектор – аналог земных школ и университетов, в которых обучались абсолютно все дети с пяти до двадцати лет, и каждый переселенец был вынуждён пройти все круги этого образовательного ада. Пламя которого было не так сильно по сравнению с земным только в том плане, что учились детишки гораздо меньше по времени – не более пяти-шести часов в сутки. Кроме того, им не нужно было далеко ходить до своей школы – не более десяти-пятнадцати минут на путь от своего дома до второго этажа и специализированного помещения. Но главное, благодаря малому количеству детей во всех возрастных категориях появлялась возможность подобрать индивидуальный подход к каждому из них. В остальном всё было предельно серьёзно. Переселенцы подробно изучали историю Земли, по поводу чего, конечно же, звучали недовольные возгласы многих учеников: «И зачем изучать историю мира, для нас уже не существующего?» И действительно, объяснить значимость истории с рациональной точки зрения человеку, который её не любит, так же сложно, как и доказать, что именно эта книга самая лучшая, – как говорится, о вкусах не спорят. Но одна объективно важная причина, по которой нашим путешественникам следовало бы ценить историю, всё-таки была – в ней хранился живой, во всей своей неприкрытости пример того, как бездарно человечество распорядилось своим разумом в начале третьего тысячелетия. И задача каждого человека была простой – не повторять тех ошибок, иначе наказание неминуемо. Но запугивание, конечно же, было не единственной целью образовательной системы. Наравне с историей изучались математика, физика и основы техники, что было вполне оправданно для жителей гигантского механического кита, плывущего по волнам Вселенной. Каждый ребёнок обязан был знать устройство корабля, как «Отче наш», и даже лучше, ведь, как известно, инструкция по безопасности помогает в спасении лучше любой молитвы. Каждый переселенец с самых ранних лет должен был знать и владеть кораблём как своими пятью пальцами – это была его главная заповедь и главная обязанность. Но в образовательном секторе не забывались также русский язык, литература, биология, химия и десятки других наук, о существовании которых среднестатистический человек, живший в двадцать первом веке, даже не догадывался, хотя они к тому времени уже существовали и благополучно описывали тот свободный уголок реальности, описать который человеческий разум ещё не успел.

Также нельзя не отметить и такую немаловажную деталь – буквально в каждой части Ковчега витало что-то такое, что вполне можно было бы назвать «русским духом». Если позволено будет употребить такой термин, то он чувствовался прежде всего в самой «архитектуре» корабля, начиная с самых обычных домов первого этажа и заканчивая огромными помещениями – настоящими «зданиями» второго этажа. И конечно, это не было случайностью – переселенцы хотели сохранить культуру своих предков, они не хотели быть просто космическими скитальцами, для которых нет прошлого и нет родины. Делалось это во многом наигранно – с помощью традиционной символики, использующейся в дизайне внутренних частей корабля, больших фотографий и картин, украшавших стены и хранивших память о Земле, а также благодаря масштабному изучению русской культуры прошлого, тех же произведений искусства, тратить время на которые так не нравилось многим обитателям корабля. Но само стремление, безусловно, было похвальным, и против него никто и никогда особенно не бастовал. А проявлялось оно, кстати, в ещё одной интересной особенности – невероятной популярности среди переселенцев традиционных славянских имён, многие из которых возродились после многовекового забвения на корабле, удалившемся от русской земли на сотни световых лет. Но самым главным символом русской культуры Ковчега был настоящий православный храм, располагавшийся в центральной части второго этажа. Внешне и в первую очередь внутренне он являлся полноценной копией земного – тот же полумрак, запах, тишина, те же своды, скамьи, алтарь, иконостас, престол, занимавшие свои законные места. И наглядно демонстрировавшие, что люди продолжали наивно верить в то, что за счёт каких-то красивых строений, обрядов, вещей и их правильного расположения они становятся ближе к богу. И укрывшись в нём, вполне можно было забыть о том, где ты находишься, – о том, что этот храм является лишь малой частью космического корабля. Многие, безусловно, были против того, чтобы тратить место и ресурсы на столь «бесполезный символ человеческого невежества». Но всё-таки тех, кто был яростным сторонником традиций православия, набралось больше, и они без труда склонили равнодушное большинство на свою сторону под предлогом значимости той самой традиционной русской культуры, которую они все вместе повезли в космос. И как представлялось истинно верующим переселенцам, лишь благодаря наличию на борту храма корабль остаётся на плаву, и это был главный аргумент, после которого вопрос о значимости религии тут же снимался. Ковчег продолжал свой путь, уверенность в правоте не ослабевала, и наверняка многие священники, засиживаясь допоздна в опустевшем храме, как и любые добропорядочные христиане, мечтали о том, как они будут проповедовать и нести слово божие каким-нибудь инопланетным индейцам.