Александр Лебедев - Записки администратора – 2. Где все?

– Нет, не помню.

– Сейчас расскажу. Году этак в пятом, когда сын еще в начальной школе учился, решил его развлечь и принял с ним участие в конкурсе на лучшее поздравление Деду Морозу. Отправили мы по почте анкеты на участие. Сын частушку придумал, а я в качестве поздравления написал: «Та-ти-та-та». Через месяц приходит письмо из Москвы, мол, вы победили в нелегкой борьбе, делать ничего не нужно, скоро праздник к вам приедет. И приехал. Огромный такой грузовик, даже во двор заехать не смог, водитель с грузчиком упаковки от угла дома носили, все семьсот литров. Еще больше удивило то, что в качестве благодарности они попросили пару бутылок.

Но я отвлекся, кажется. Мой поступок для тебя выглядит странным? Если морщишь носик, значит, выглядит. А я сейчас его объясню.

В качестве приза мы выбрали годовой запас колы, хотя были и телевизоры и коньки. Но я рассудил так: конкурс проводит компания, производящая газировку, ее она и будет раздавать, все остальное – для блезира.

Также было несложно предположить, что отборочная комиссия будет завалена слащавыми приветствиями в стиле: «Дорогой дедушка, мы тебя так любим, так ждем от тебя подарков!» – и все в этом духе. Сотни, тысячи писем пришлось прочитать клерку, который, кстати, никакой не Дед Мороз, а живой человек с нервами. И вот он открывает мое письмо, начинает читать и хохочет. Его коллеги спрашивают: «А что такое?» Он перечитывает, и смеются все, но вскоре забывают и продолжают читать похожие друг на друга скучные письма. Через час кто-то прыскает смешком. Его поддерживают коллеги, и странно – все смеются, хотя никто не говорил, по какому поводу.

«А знаете, – рассуждает кто-то из цензоров, – ведь это единственное письмо, которое нас всех повеселило, давайте отправим ему приз».

– Господи, Леша! Ты обобрал детей?

– Что значит «обобрал»? Я, как они написали, победил в честной борьбе. К тому же участвовал не один, а за компанию. И, мне кажется, сделал для детей благое дело, если подумать, сколько в этой газировке сахара.

– А при чем тут Садовник? – спросила Саша.

– Понимаешь, – растянул я, – дураки – они попроще. Садовник, конечно, выглядит странно, ведет себя как отмороженный, но его рассуждения работают, и это нужно признать. Я вчера был у него дома, там взорвался водород, который Федоров собирал с растений.

– Не знала, что растения выделяют водород.

– И я не знал. Думаю, что и Садовник не был в этом уверен. Однако теперь убедился на практике. В общем, к чему я так долго подводил? К тому, что ты, безусловно, права. Садовник действовал по какому-то плану, и мы с тобой должны его понять. А так как Федоров нам этого больше не расскажет, давай узнаем это в круге. Я надеюсь, игла все-таки неодушевленный предмет? Или у меня есть повод беспокоиться?

– Нет, конечно, – ответила Саша, – до такого маразма мы не дойдем. Но круг – это электронная форма бюрократии. Причем закрытая. Он существует для решения проблем, а не получения сведений. И, как ты, наверное, догадался, название выбрано не случайно.

– Круговая порука, – предположил я.

– Можно и так сказать, – согласилась Саша. – Но порочный круг – более точно. Интересы носителей должны быть реализованы в приоритетном порядке. А соблюсти баланс в огромном сообществе сложно, и даже невозможно, поэтому решение утверждается по кругу десятки и сотни раз, пока реализация плана не сведет к минимуму недовольных. Иными словами, если в планах сообщества держать тебя в неведении, то ни круг, ни высокопоставленные носители не помогут. Но есть и хорошие новости.

– Какие? – обрадовался я.

– Сергей Геннадиевич счел своим долгом оказать тебе услугу. Значит, твоя безопасность в приоритете круга, и расходы на нее не смутят руководителя детективного агентства.

– Саш, а как это происходит? Ну понятно, что вы не садитесь в кружок где-нибудь на лужайке и не спорите до хрипоты.

Почему-то девушка не хотела рассказывать.

– Ладно, – наконец решила она. – Приходит сообщение по сети. Запускаешь круг, что-то вроде приложения. И видишь в центре проблему. В частности, с твоим дебафом – это был ты. Других участников круга не видно, но они как будто встают, когда высказываются, и эта волна движется, постоянно меняя саму проблему. Круг за кругом волна становится все слабее, а участников – меньше. Я, правда, не поняла, это они теряют интерес или игла их отключает. В итоге появляется сообщение, что решение принято и проблема решена, хотя никаких резолюций не выдается.

– М-да, – сказал я. – Действительно, закрытая форма бюрократии. Хотя Лоренс мне несколько иначе все рисовал.

Наш разговор прервала Кристина, вернувшаяся с покупками. Шопинг явно пошел ей на пользу, она повеселела и с порога объявила, что теперь в магазин будет ездить только с Олегом.

Я подумал, что еще двадцать часов назад моя жизнь выглядела совершенно по-другому.

* * *

Говорят, что человек ко всему привыкает. Привыкли и мы. К присутствию Олега, к теперь уже частым визитам Саши. К тому, что каждый сантиметр нашего дома просматривается и прослушивается, а случайный ночной визит соседской кошки разрывает тишину воем серены.

Как и любой житель частного владения, я задумался о безопасности давно. Собственно, с первого дня, когда со строительной площадки украли пару железных бочек. Позже моя территория стала закрытой от посторонних, и тем не менее вопрос – как защитить себя и близких – всплывал регулярно.

Самым простым и очевидным решением казалось стать охотником и приобрести в собственность ружье. Однако всерьез я не рассматривал такой вариант, и не потому, что люблю животных.

Глядя в окно, я иногда вижу крадущуюся лису, и меня всегда изумляет: почему они такие чистые? Сразу скажу, что не наблюдал в дикой природе за медведем или кабаном, но лисы, зайцы и косули совсем не такие, как в зоопарке. Там их специально пачкают, что ли, а может, животные теряют вкус к жизни и перестают следить за собой – не знаю.

Мне кажется, я понимаю, что заставляет человека стрелять в убегающую тварь. Приобрести оружие для него не составляет проблемы, а животным его не продадут никогда. И после охоты можно повесить на стену голову убитого животного, а друзьям рассказывать: «Я его добыл». Не убил, не замочил, не кончил, а толерантно – добыл.

Разумеется, охотиться я не собирался, но и простое владение оружием входило в противоречие с моими внутренними установками.

Почти сразу знания об энтропиках стали трансформировать мое представление о жизни. На бытовом уровне, на профессиональном и даже в финансовой сфере. Будучи экономистом, я долго примерял ярлык энтропика к разным ситуациям, сделав, может быть, субъективный, но вполне логичный вывод: энтропики всегда приобретают пассивы.