Вадим Деркач - Лабиринт

Вадим Деркач

Лабиринт

Когда я поступил в ученики к достопочтенному Тесею, известность его уже распространилась далеко за узкие научные круги. Конечно, многие помнили покорение героем лабиринта Миноса и освобождение полиса от дани порочному Минотавру, но истинная причина популярности моего учителя состояла в его неугасающей исследовательской страсти, в стремлении к раскрытию тайн и разрешению загадок. Злые языки, однако, говорили, что в корне этого маниакального пристрастия лежала измена Ариадны, посчитавшей, что подвиг не состоялся бы, не будь ее путеводной нити, тогда как Тесей утверждал, что идея принадлежала ему и только моток бечевы был собственностью дочери Миноса. Сложно сказать, был ли спор об авторском праве действительной причиной раздора, но, как известно, Ариадна сбежала с Дионисом. Многие думали тогда, что наследник Эгея, опьяненный убийством миносского чудовища и разгневанный поступком желанной женщины, утопит мир в крови, но, к неудовольствию маркитанток, успевших поиздержаться после последней войны, этого не случилось. С тех пор Тесей странствовал по свету в поисках тайн и путей их разрешения, причем в последнем он немало преуспел. Однако путь его не всегда был прост. Как, известно, всякое загадочное явление, независимо от размера и характера, есть предмет великого праздного любопытства, заставляющего людей срываться с места и, что самое главное, расставаться с деньгами. Деловые люди, составляющие состояния на человеческих слабостях, всячески приумножают слухи и преувеличивают загадочность имеющихся в их распоряжении тайн и ясно, что им невыгодно их раскрытие. Ярким примером может служить Гордиев узел. С тех пор как Александр Великий положил конец вековым мучениям и бизнесу, посредством хорошо отработанного армейского движения, только великому Плутарху удалось получить от этого хоть какой-то доход. Наученные историей и историками, жители земель, где располагалось очередная загадка, заинтересовавшая моего учителя, часто чинили ему препятствия самого различного рода. "Не-е-е-е,- дружно говорили они,Никакой тайны у нас нет..." или, что страшнее, создавали такие непреодолимые бюрократические препоны, что справиться с ними было под силу только сыну Посейдона, каковым, по слухам, Тесей и являлся. В связи с этим, нам часто приходилось путешествовать инкогнито. Наша последняя поездка была обставлена именно таким образом, но на этот раз причина состояла не в том, что мы опасались непонимания со стороны властей, совсем нет. Накануне мой учитель сообщил миру об открытии Правила Правой Руки, что делало доступным прохождение сложнейших лабиринтов даже для неподготовленного человека. Это великое событие стало предметом многочисленных научных обсуждений и сделало Тесея претендентом на получение многих премий, правда, представительная комиссия никак не могла определить область знаний, к которому оно относилось. Итак, опасаясь нежелательного шума, мы путешествовали под вымышленными именами по подложным документам. Последнее нисколько не смущало Тесея, несправедливо считающего, что победителей не судят. Был солнечный, но все еще холодный весенний день, когда наш корабль пристал к Скиросу. Первым, надвинув на глаза широкополую шляпу и кутаясь в длинный белый шерстяной шарф, на берег сошел Тесей. Я, как обычно, плелся позади, нагруженный чемоданами, связками книг, и, размышляя о том, что у истории короткая память на учеников и слуг. Но пора рассказать о том, что привело нас в этот странный приморский многоязычный город. Несколько лет назад большое старое здание на окраине, бывшее долгое время прибежищем муз, стало собственностью купеческой гильдии. Не мне вам говорить, что корпоративный дух вселяется в новые помещения вместе с канцелярскими столами, папками и перегородками. Так произошло бы и на этот раз, если бы рабочие не перестарались, хотя существовало мнение, что причиной неуспеха являлась месть разгневанных театральных муз. Так или иначе, но канцелярские перегородки образовали аномалию, сделавшую невозможным использование здания по назначению, проще говоря, они составили неприступный лабиринт, редкий по сложности и замечательный по красоте. Конечно, терпящие убытки торговые люди, пытались получить какую-то прибыль хотя бы на рекламе, но народная молва прозвала лабиринт "Загадка Магды" и отвергла все другие названия. Когда я первый раз услышал это имя, сердце мое сжалось в неясном предчувствии. Учитель же мой, наоборот, был полон энергии. "Какая удача! - часто восклицал он, радуясь как ребенок, - найдется ли лучший способ доказать верность моего учения?! Найдется ли лучшая возможность уйти на покой, окруженным славой и почетом?!" Я не позволял себе возражать, но рука моя дергалась и по собственной воле ложилась на карман жилета, где хранился неясный газетный портрет девушки по утверждению издателей той самой Магды, что войдя в бывшее здание театра заперла его в сетях лабиринта. С каждым днем история обрастала все большими подробностями. К моменту, когда Тесей, наконец, принялся за это дело, о несчастной любви и уходе Магды была написана книга, снят фильм и поставлен спектакль. Несколько молодых людей претендовало на то, что именно они были ее подлыми возлюбленными и, следовательно, значительная часть прибыли от возникшего дела должна принадлежать им. Последнее вызывало во мне некоторые непонятные чувства, заставляющие только сожалеть о том, что мой учитель не преподавал мне фехтование, ссылаясь на то, что он ничего в этом не смыслит, хотя в свое время у него неплохо получилось с Перефетом. Сложно сказать, то ли в результате частых и долгих размышляя о ждущей нас тайне, то ли по воле случая, забывшись, я часто шептал "Магда, Магда..." и видел как раскрываются ее полные губы, произнося мое имя, имя которому суждено быть преданным забвению согласно законам истории, ведь героем был Тесей, а я всего лишь его учеником. Но... Мы лишь на мгновение задержались у входа в лабиринт. Вокруг было множество праздных зевак и, когда мой учитель, отбросив шляпу и шарф, развернул расшитый золотом и украшенный именами покоренных диковинок плащ, гул голосов, скоро слившийся в один, сотряс пространство: "Великий Тесей!" Но врата уже захлопнулись за нами и никто не посмел открыть их вновь. Поначалу все складывалось обычно, то есть мы шли вдоль правой стены и не отклонялись от нее, если даже казалось, что это удлиняет наш путь. Учитель мой был радостен и счастлив. По его легкой, летящей походке можно было подумать, что он волшебным образом сбросил с себя бремя лет и был теперь тем же молодым жизнерадостным юношей, что победил Минотавра.