Руфат Мустафа-заде - Однажды во Вселенной

– Он – учёный? – с удивлением спросило я.

– Не знаю, – чуть замешкавшись, ответила Земля и сразу же пояснила: – Могу лишь сказать, что он занимает высокую административную должность. А прямо сейчас к нему зашёл Феликс – неизменный директор «Школы клонов», то есть директор нашего главного героя.

– Интересно, о чём они будут говорить.

– Сейчас попробую уловить, – просигналила Земля, и тотчас перешла к изложению разговора своих микробов…

– Да, Феликс, наше Солнце внезапно замедлилось, из-за чего к нам приближается массивная умирающая звезда, – голос Галактиона звучал на удивление ровно, несмотря на весь драматизм, заключённый в содержании его речи.

– А к чему это может привести? – Феликс, будучи биологом, имел об астрономии весьма туманное представление.

– Если расчёты астрономов верны, – Галактион нахмурил свои густые седые брови, – то максимум через 400 лет эта звезда взорвётся.

– Взорвётся? И что будет дальше? – Феликс всё никак не мог поверить в зыбкость человеческого существования.

– Если Солнце не ускорится, или та звезда не поменяет свою траекторию, – обстоятельно объяснял Галактион, – то мало какие организмы смогут выдержать излучение, порождённое взрывом.

– Вот как? – довольно буднично отреагировал Феликс, – тогда выживут, вероятно, только бактерии, – Феликс неосознанно повернул разговор к более близкой для себя биологической теме.

– Да, возможно, – вдруг занервничал Галактион и, не поддержав почин Феликса, громогласно заявил: – человеческая же цивилизация в очередной раз прекратит своё существование.

– В очередной? – Феликс мгновенно забыл о «везучих бактериях».

– Да, – вздохнул Галактион, – как недавно выяснили-доказали учёные, исход цивилизаций на Земле происходит со строгой регулярностью. Известно даже, что мы – двенадцатая цивилизация по счёту… Но каким образом зарождается новая цивилизация после гибели предыдущей? И что стоит у самых истоков?

Феликс молчал. Воспользовавшись его молчанием, Галактион продолжил: – На самом деле это слишком глубокие вопросы, Феликс, и, к сожалению или к счастью, мы, наверное, никогда не найдём на них ответа. Нам остаётся только одно – попытаться выжить. Сделать то, что оказалось не под силу одиннадцати предшествовавшим нам цивилизациям. Но, увы, наши шансы невысоки. Наука явно упёрлась в потолок и непонятно, за счёт чего возможен грандиозный скачок.

– А как же ваши многочисленные научно-исследовательские лаборатории? – робко промолвил Феликс. – Я слышал, что работа в них идёт полным ходом.

– Да что они? – досадливо махнул рукой Галактион. – От них исходит пока одна далёкая от практики теория. – Галактион встал со своего кресла, сделал один оборот вокруг «необъятного» стола, после чего уселся на прежнее место. – Совершаются «бесконечные» открытия, однако они ни к чему, по сути, не приводят. Мы находимся там же, что и тысячи, миллионы лет тому назад. И мы по-прежнему не можем жить нигде, кроме как на этой планете…

Феликс несколько озадаченно посмотрел на Галактиона. Ещё пару минут тому назад он и не подозревал о нависшей над человечеством угрозе.

– Подождите, – попытался собраться с мыслями он, – вы сказали, что звезда взорвётся «максимум через 400 лет», а каков же минимум? – вопрос Феликса был вполне резонен с точки зрения логики обычного человека.

Губ Галактиона коснулась лёгкая усмешка.

– Звёзды живут миллионы, миллиарды лет, – почти прошептал он, – но умирают, как и люди, внезапно – в сотые доли секунды…

– Галактион встретился с Феликсом лишь для того, чтобы сообщить неутешительную новость, – прокомментировало я начало «человеческой истории».

– Не совсем, – ответила Земля, и продолжила своё повествование.

Моложавый Феликс заметно занервничал.

– Значит, мы обречены? – его нетвёрдый голос разрезал тишину.

Галактион же вдруг стал, как и прежде, спокоен.

– Феликс, – проговорил он, чуть понизив тембр своего голоса, – у человечества всё же есть надежда на спасение, и она в нас самих…

– Надежда? В нас самих? Что вы хотите этим сказать?

– Спасти человечество сможет только самое настоящее интеллектуальное чудо. Самородок, гений – можете приводить какие угодно эпитеты, я имею в виду мегамозг – который способен отрешиться от стандартов и посмотреть на всё несколько с другой стороны. В нём вся надежда. Поэтому я и вызвал вас как директора «Школы клонов». Вы, разумеется, догадываетесь, к чему я клоню?

Феликс, естественно, уже понимал, о чём речь. Конкретный вопрос Галактиона вынудил его сбросить личину собственной легковесности.

– Да, конечно, я понимаю вас, Галактион, – чуть склонив голову, ответил он. – Будучи директором основанной вами «Школы клонов», я внимательно присматриваюсь к каждому нашему ученику. И не только я. Все наши преподаватели мечтают о том, чтобы школа, наконец, начала приносить те плоды, что мы от неё ждём…

Галактион искоса взглянул на Феликса. Да, действительно, около тридцати лет тому назад возглавляемой им группе удалось совершить настоящий прорыв в генетике, сумев поставить на поток клонирование великих учёных не только настоящего, но и даже далёкого прошлого! В результате чего и была основана «Школа клонов», которая, правда, на первых порах – до естественного взросления учеников представляла собой своеобразные ясли.

– Те плоды, что мы от неё ждём, – Галактион медленно повторил слова Феликса и с заметной грустью добавил: – Самым старшим нашим ученикам уже за тридцать. Не могу сказать, что они абсолютно бесполезны для науки, но и революции в ней никто из них не совершил.

Феликс заёрзал.

– Да, талант – как искра, только непонятно, как и от чего он возгорается, – крайне задумчиво произнёс он, что не могло не привлечь внимания Галактиона.

– Скажите, Феликс, в этот раз вы меня чем-то обрадуете? Хоть кто-то из наших учеников подаёт надежды? Готово ли пополнение для моих лабораторий? – в последнем вопросе вскрылась первопричина вызова Феликса Галактионом.

Феликс полуестественно поперхнулся.

– Да, есть такой ученик, – спокойно, но уверенно произнёс он. – Не возьмусь назвать его мессией, однако, во всяком случае, потенциал у него огромен. Достаточно сказать, что он в возрасте шестнадцати лет шутя решает задачи, над которыми раньше безуспешно бились целые группы учёных. Могу сказать, что это самый одарённый ученик за всю историю «Школы клонов», хотя повидал я, как вы знаете, немало…

– Здорово, – заметно оживился Галактион. – Кто же он? Очевидно, что это кто-то из клонов великих физиков или математиков?