Константин Шабалдин - Старик, романтика и марсиане. Сборник рассказов

Остановив краулер возле карстового провала, я выбрался наружу, неловко цепляясь скафандром. А Старик обходился без скафандра. Меня это и раньше поражало, но на все мои расспросы он лишь бормотал: «Тут недалеко, ничего, мох надо больше кушать…». И что поразительно, это казалось в порядке вещей и ни одному долбанному медику под Куполом не пришло в голову, хотя бы взять у него элементарный анализ крови.

Я привязал верёвку к стойке краулера и Старик удивлённо спросил:

– Зачем это?

– Возвращаться удобней будет, – ответил я.

– Возвращаться! – он даже согнулся от хохота. – Вот умора, возвращаться он собрался.

Не обращая внимания на кривляния Старика, я легко подхватил огромный рюкзак и, разматывая верёвку, начал медленно спускаться в карст. А Старик, лихо отталкиваясь от скальных выступов, помчался вниз гигантскими прыжками. Чем-то он напоминал Человека-паука и Супермена одновременно. Только развевающегося плаща не хватало. Я же, неспешно разматывая верёвку, спускался всё глубже и глубже, пока не очутился в царстве марсианского карста.

Фиолетовый мох чудовищно красивыми потёками устилал своды и стены пещеры. Он был отвратителен, как лиловые кишки на бойне и в то же время невероятно прекрасен совершенством чуждой, неземной эстетики. Он струился повсюду, заполнял галереи и анфилады, громоздился причудливыми наростами. И в хаосе этих переплетений чувствовалась неведомая человеку закономерность, логическая упорядоченность. Но это была непостижимая, шизоидная логика.

Я спускался вслед за Стариком, восторженно любуясь марсианскими чудесами, мне было страшно и вместе с тем я испытывал бурлящий восторг, эйфорию от увиденного. Ещё немного и появились первые марсиане. Я видел их раньше только на фотографиях и видеозаписях, и теперь мне стало понятно, что никакое изображение не в силах передать томную грацию и утончённое изящество этих существ. Как и следовало ожидать, марсиане не обращали на меня никакого внимания. Спуск закончился в гигантском гроте, из которого во все стороны уходили катакомбы, освещённые слабым фосфорицированием фиолетового мха. Отбросив верёвку, я огляделся.

– Уже скоро, друг мой, уже скоро, – несколько печально, как мне показалось, произнёс Старик. – Ты уже можешь снять скафандр.

Я лишь откинул защитный щиток шлема и двинулся вслед за Стариком по одному из коридоров. Морозный воздух карста пах клубникой. В ушах снова тихонько зазвучала симфоническая музыка, и я тряхнул головой, отгоняя морок.

– Вот мы и пришли, – Старик устало присел на корточки, отломил от стены кусочек мха, засунул в рот и стал жевать.

– Где мы? – спросил я.

– Ты в гостях, а я дома, – как обычно туманно ответил Старик.

– Позови кого-нибудь из них, – попросил я, указывая на группу марсиан неподалёку.

– Они подойдут сами, – сказал Старик. – Если захотят.

– Но мне надо взять у них образцы крови, слюны, – сказал я.

– Говна тебе не надо? – спросил Старик.

– Мне надо установить контакт, – терпеливо объяснил я.

– Ага. Тут уже приходили до тебя. До сих пор устанавливают.

– У них есть кто-нибудь главный?

– Скоро узнаешь, – пообещал Старик.

Тогда я скинул рюкзак, развернул экспресс-лабораторию и взял на анализ фрагмент фиолетового мха. В конце концов, именно для этого я сюда забрался – исследовать. И по возможности установить с марсианами подобие дипломатических отношений. И я их установлю, чего бы мне это не стоило.

А где -то вдалеке снова зазвучала музыка, только теперь это был древний блатняк. Я даже разбирал слова. Что -то про загубленную молодость и поседевшие волосы. Незаметно для себя я начал подпевать: «Приморили гады, приморили…» В воздухе ощутимо запахло табачным дымом и каким-то кабацким угаром.

Вскоре экспресс -лаборатория выдала результат. Состав фиолетового мха, как и предполагалось, содержал все необходимые элементы полноценного питания. Белок, углеводы, аминокислоты. Маловато жиров и избыток клетчатки, но это не смертельно. Вполне сбалансированная жрачка. Мог ли такой вид флоры возникнуть естественным путём? Очень сомнительно.

Тем временем марсиане, наконец, удостоили меня своим вниманием. Незаметно ко мне приблизилась… самка? Язык не поворачивался назвать её женщиной. Особь женского пола. Она широко расставила ноги, немного присела и выставила лобок. Намерения марсианки были совершенно очевидны, но я с ужасом узнал в прекрасных чертах её лица образ Лизы Копаловой, археолога из пропавшей экспедиции. У Лизы была татуировка на пояснице, это я хорошо помнил. Желая подтвердить подозрение, я осторожно взял марсианку за плечи и повернул её спиной к себе. Марсианка неверно поняла мои намерения и элегантно встала раком. И тогда я увидел едва различимый под новой кожей рисунок смешного дракончика. Раньше он так трогательно дёргал крылышками, когда Лиза двигала ягодицами.

– Давай, сопляк, не теряйся! – подбодрил меня Старик. – Не пожалеешь, гарантирую.

Я снова положил руку на плечо марсианки и спросил шёпотом:

– Лиза, ты узнаешь меня? Лиза!

Ни малейшей эмоции не блеснуло в её глазах. Ни сожаления, ни разочарования, ни негодования. Ничего. Она просто плавно встала и не спеша удалилась в сторону сородичей. Это была не Лиза, мне показалось.

– Вот ты лопух, – сказал Старик. – Что там анализы твои показывают?

– Показывают, можно есть.

– Вот кто бы сомневался. Это же амброзия. И отнюдь не фигурально выражаясь. Возьми, попробуй. Я уже два года только это и хаваю. Сможешь без скафандра на поверхности ходить. И много разных других бонусов.

Он разговаривал намного осмысленнее и вид у него стал деловой, подтянутый. Старик отколупнул от стены и протянул мне кусочек мха. Я понюхал. Пахло отварной говядиной, свежим хлебом и яблоками одновременно. Я откусил. Было вкусно. Очень вкусно, но мгновенно скрутило живот, так что я кое -как успел стянуть с себя скафандр и отбежать в закуток пещеры. Когда я вернулся, Старик снова ржал как ненормальный.

– Это да, с непривычки непременно обдрищешься, но потом всё нормально будет, на обычную пайку уже и не потянет. Метаболизм очень быстро меняется.

– Что ж ты тогда мои конфеты жрал? – спросил я. Мне хотелось убить его.

– Из вежливости, – отрезал Старик. – Я научился этому у марсиан. Предельная корректность и невмешательство. Ты же видишь.

Я видел. Марсиане по -прежнему оставались воплощением корректности и невмешательства. Собравшись небольшими кучками, они поглядывали на то, как мы орём и машем руками, но весьма, весьма отстранённо. Их ничего не волновало. Ну, падлы, я вам покажу корректность! Я подскочил к ближайшему марсианину и со всей дури вмазал ему по смазливой роже. Прямо по носику его аккуратненькому. И по зубам. И в ухо ему, скотине! И ничего не произошло.