Александр Руджа - Палеоконтакты

Один вздохнул.

– Собственно говоря, способ есть – все же вы, викинги, на редкость упертые парни и продолжаете гибнуть в каких-то совершенно немыслимых количествах. Правда, тебе он может не понравиться; видишь ли, ты встретишься с совершенно новым местом и окружением, да и адаптация к новому телу может сопровождаться…

– Если там будет обещанное, это достаточно хорошо для меня.

– Что ж. – Во взгляде бога на секунду промелькнула хитринка, обычное дело для Отца Лжи. – Иди за мной, Хакон.

***

– Черныш! Переваливаясь на толстых ногах, баба Галя выползла на крыльцо. – Черныш! Кис-кис-кис! Где ж ты шляисси, зараза такая?

Присыпанный пылью и тишиной летний двор был пуст. Качался старый орех над собачьей будкой, на крыше сарая сушились собранные с утра абрикосы, на огороде стройными рядами поспевали подвязанные помидоры и прятались в стелющейся по земле листве огурцы и патиссоны. Послеполуденное солнце высокомерно поглядывало на истрескавшуюся землю у своих ног.

– А чтоб ты сдох, анцыхрыст, – плюнула баба Галя и тут же безо всякой логики продолжила: – Ты жрать будешь или нет?

В кустах у забора зашуршало. Затем раздался долгий и яростный мяв. Потом виноградные лозы начали раскачиваться как сумасшедшие.

– Опять ты Лафика соседского гонять придумал? – догадалась баба Галя. – Дело хорошее. В мисочку я тебе супа насыпала, посёрбаешь после.

Черныш не слышал. Прижав маленькие уши и выпучив оранжевые глаза, он соскочил с винограда и сейчас несся сквозь пахучие помидорные заросли за дерзким нарушителем, гоня его до невидимой границы. За ней их роли переменятся, и уже Черныш будет улепетывать со всех лап, протяжно воя и сшибая на своем пути хлипкие растения – такое уж это было славное место и время, теплое, бесконечное и бессмысленное. Черныш был счастлив.

«Валхалла, – пульсировало в крошечном мозгу непонятное и веское слово, – Валхалла…»

Приам, чье имя означало «лучший», многолетний и удачливый царь Вилусы, был мрачен.

– Лагерь ахейцев пуст, кораблей нет – собирались в спешке. А вместо отрядов воинов разведчики доносят только вот… об этом. – Он раздраженно махнул рукой в сторону окна. Присутствующим на военном совете в царских покоях не нужно было вытягивать шеи, чтобы увидеть длинную темную тень, нависавшую над водами залива неподалеку от стен Илиона.

Царь прошелся по комнате, седая борода качалась в такт шагам.

– Прежде чем предпринимать что-либо, следует взвесить все варианты и возможности. Лучше всего мы сделаем это снаружи, оценив ту… удивительную постройку. Деифоб, что в окрестностях города?

Заросший густой бородой военачальник, преемник великого Гектора, покачал головой.

– Я выслал пешие дозоры – они никого не обнаружили. По крайней мере, в десяти полетах стрелы нет ни одного ахейца.

Приам нахмурился еще больше.

– Придется взглянуть на это… эту… диковину ближе. Сейчас же!

Шершавые, желтые, изъеденные временем плиты, мостящие окрестности Илиона, быстро кончились, и дальше пошла только сухая почва Троады с преобладанием песка. Знатные тевкры шагали молча – пусть и немолодые, но все бывшие воины, они были привычны к нагрузкам. За быстро движущейся группой едва поспевали носильщики тентов от солнца и единственный жрец Лаокоонт. Чудище посреди бухты приближалось медленно – но все-таки приближалось.

Оно было ста локтей в высоту и стояло на четырех ребристых, увитых толстыми металлическими прутьями подпорках, уходящих под воду. Покрытое странным материалом, сооружение временами поблескивало тусклым золотом, словно было облицовано елью, то отдавало плотной дубовой темнотой, то светлым кленом. Спереди и сзади из вытянутого на пятьсот локтей корпуса выдавались вверх короткие угловатые надстройки. По правде говоря, непонятный предмет напоминал корабль без паруса – но неизмеримо больше, особенно в сравнении с обгорелыми останками ахейских судов, которые столь удачно сжег как-то покойный ныне Гектор. Вот только эти подпорки…

Вельможи остановились почти у линии прибоя, качавшего ленивую пену на нетронутом утреннем песке. Чудище было совсем рядом, оно нависало над водами Сигейской бухты, а ближайшая «нога» была едва ли в полусотне локтей.

– Кто ты? – церемонно и громко сказал Приам, став впереди. Легкий ветер с моря развевал его накидку, позвякивал украшениями в волосах. – Дар, посланный бессмертными богами, или творение коварных ахейцев? Я, Приам, сын Лаомедонта, царь Илиона, заклинаю – яви свою суть!

Повисшее в воздухе напряжение можно было рубить мечом. Если верно второе предположение, то именно сейчас откроются тайные люки, и из чрева гигантского корабля хлынет закованная в бронзу рать. Долопы и мирмидоняне кровожадного Ахилла, владыки скифских земель, потрясающие оружием итакийцы хитроумного Улисса, суровые лакедемоняне Менелая Алкида…

Тишина, однако, оставалась нетронутой, только волны мыли пустынный берег, как долгие годы до этого, да кричали в бездонной синеве неба чайки. Приам вздохнул и обернулся к ожидавшим его вельможам.

– Что ж, полагаю, битва сегодня не состоится, – сообщил он, улыбаясь в усы. Еще ничего не было понятно, но игнорировать вызов считалось недостойным даже у ахейцев. Демон Ахилл, помешанный на чести Менелай, да и Агамемнон должны были понимать, что после такого на них начнут косо посматривать даже их собственные воины. Кроме разве что хитреца Улисса, но тому позволялось даже открытое богохульство… Что ж, значит, это, скорее всего, не ловушка. Но что тогда?

– Что скажешь, брат? – обратился Приам к Антенору, прямому, худому и седовласому, как и он. Строго говоря, он не был родным братом царя, но тот частенько звал его так, чтобы подчеркнуть глубину уважения и приязни. Антенор был стар, мудр и осмотрителен. Его слову можно было верить.

– Чудо бессмертных богов видим мы пред собой, царь, – уважительно отвечал советник. – Стража доносит, что было великое зарево ночью, и грохот, и дым – в лагере ахейцев царили пожары, и страх бога Пана, лесного владыки, властвовал здесь. Клянусь, если окажется, что аргосцы коварные и вправду исчезли – со всеми своими судами, с отрядами воинов, мародерами и маркитантками, я сам поставлю посреди Илиона памятник козлоногому, спасителю города!

– Ты говоришь пока о желаемом, старый друг, – мягко остановил его Приам. – Понимаю, мы все устали от войны, и надежда на то, что она, наконец, завершилась, туманит разум… Но после долгих десяти лет осады и смертей лучших сынов Илиона нам следует быть осторожными. Что же вы посоветуете, друзья и соратники – как следует поступить с этим… конем?

Слово было сказано. Конь. Невероятная, гигантская конструкция и вправду немного его напоминала. Четыре ноги-подпорки, стремительное, распластанное в воздухе изящное тело-корпус, гордо задранная голова спереди – и длинный развевающийся хвост сзади. Троянский конь.