Владимир Перемолотов - Тесные контакты четвертого рода

Пришел мой черед нехотя кивнуть.

Тут и он тоже был прав. Мы последние дни ломали головы над тем как уничтожить киберов, но ничего путного в головы не приходило. Возможно какой-то шанс нам могла дать боевая башня, что недавно чуть не раполовинила нас, но это еще вопрос — повредит она киберу или нет и второй вопрос — как туда заманить этого Десятого? Был бы он один, можно было бы рискнуть последним «воробьем», отдав его на заклание, но тогда мы останемся вообще без всего и Седьмого, что неизвестно откуда выполз на нашу голову, контролировать не сможем.

«Воробей», которого мы запускали теперь исключительно в режиме записи, приносил нам в клюве безрадостные вести — киберов там становилось все больше. Они чинились. «Крысы» сновали по лесу, отыскивая все, что могли починить, и стаскивали это в кучу, из которой и появлялись новые машины. Собранный ими из обломков, не иначе, Седьмой уже разъезжал по лесу как по полигону.

Если мы лишимся наших летающих глаз, то все станет еще хуже.

Это будет проигрыш, куда хуже, чем нынешняя ничья.

Мой китайский друг поднялся, подхватил разрядник.

— Пойдем. А то не успеем.

Я остался сидеть, демонстративно покачивая ложкой. От унизительного понимания заданности ситуации мясо уже не лезло в горло. Все равно ведь придется идти. Все равно!

Аппетит пропал, но и впрямь нельзя было все это пускать на самотек — передавит он их там, точно передавит… Нужно что-нибудь радикальное придумать….

— Пожалей их, — сказал он очень серьезно. Пару секунд я выдержал, глядя в его глаза, потом с кряхтением поднялся, хорошо представляя, что последует за всем этим. Не в первый раз.

— С твоим голосом только милостыню просить… Ладно. Пойду. Только я пойду с условием…

— Ну?

— Давай их на том берегу встретим.

Чен пожал плечами, словно услышал какую-то блажь. Я и сам понимал, что для поддержания легенды следовало этот монашеский орден перехватить на нашей стороне, только ведь спина-то не казенная. Каждый раз таскать этих упитанных ребят через реку — удовольствие не из самых больших. А худеньких там не было. Худых, видимо, в другие места посылали.

— Надоело мне их через реку на горбу таскать. Это пятые?

— А что я их считал что ли?

— Пятые… Юбилей, можно сказать. Надо им подарок сделать.

Продолжая шарить в карманах, я наткнулся на Ченову листовку. Догадываясь о его реакции, доставать и рассматривать её я не стал, и так с прошлого раза помнил, что пластпапир смотрелся еще очень свежо, можно сказать — играл красками.

Императору Мовсию нравился этот зал. Дубовые плахи пола, а не каменные плиты, как в Эмиргергере, наполняли небольшой зал теплом. Тут было спокойно, уютно даже. Тут не хотелось вспоминать о неприятностях — в голову лезли мысли о молодых женщинах, об охотах, о пирушках. Конечно, недавняя смерть отца накладывала свой отпечаток на все происходящее, но жизнь потихоньку брала свое. Он был молод, он получил власть над Империей Двух Семибашенных Замков, по его слову могло случиться очень многое и не только неприятное…

Только сегодня был совсем иной случай. О веселье нужно было на время забыть.

У стола, с той стороны, что еще не была заставлена кубками, а завалена пергаментами, стояли два монаха. На их сумрачных лицах жила не радость жизни, а озабоченность. Они напоминали молодому Императору, что все, что случилось — то случилось: оставалась торчать у всех на глазах Колдовская Железная Башня, неведомые пришельцы продолжали осквернять своим присутствием леса вокруг Саара и берега Эйбера и даже освобожденный ими разбойник Хамада, до сих пор Мовсию не известный, отирался где-то рядом.

По городу непонятно откуда ползли слухи о неведомых демонах, один другого страннее и никаких концов пока найти не удавалось…

Мовсий кивком пригласил Старшего Брата Ло к столу. Верлен уловив движение императора расторопно поставил перед Старшим Братом кубок.

— Ну, что нового? Пляски Братьев….

— Да! — торжественно сказал Старший Брат. — Пляски принесли нам удачу! Вот что Братья нашли в лесу.

Мовсий привстал. Это и впрямь было чудом! До сих пор все, кого они посылали в лес, не могли пройти и поприща по правому берегу Эйбера. Их настигало колдовство, переносившее разведчиков обратно, на левый берег. Издали, с деревьев только, удалось рассмотреть, что демонов стало двое, и они колесят по лесу, словно по своей собственной земле.

— Нашли? Им удалось пройти?

Нет. Чуда не случилось.

— Нет. Они сумели выманить демонов и рассмотреть их издали, но войти в заколдованный лес все же не смогли. Реку они как всегда сумели перейти, но дальше ничего не помнят.

— Тоже как всегда… — обронил Верлен. — Слушай, Мовсий, может быть давай, все-таки я схожу?

Император не ответил и монах продолжил.

— Когда они очнулись от колдовства, это брат Пехага нашел у себя за пазухой.

Средний Брат Черет, помощник брата Ло раскрыл папку, достав рисунок. Мимоходом он, в который уже раз представил, как грязные руки колдуна роются около его сердца, и передернул плечами. Он бы такого не выдержал.

Изображение поражало тонкостью и четкостью. Казалось, что каким-то колдовством, на тонкий-тонкий пергамент перенесена часть настоящей жизни, часть чего-то существующего на самом деле. На куске пергамента неизвестный рисовальщик не меньше чем в двадцать красок изобразил неведомого колдуна… Тот словно живой потрясал копьем. Даже отсюда видно было, что враг силен, горд и заносчив.

— Это точно такие же, как и те пять штук, что сегодня утром братья отыскали на базаре. В народе брожение…

За спиной Императора засопело, потянуло винным духом, переплетенным с запахом хорошей ветчины.

Верлен через его плечо посмотрел на рисунок, поцокал языком…

— Да… Это славные рыцари… Таких хорошо иметь у себя в первой линии.

Не поворачиваясь, Мовсий переспросил.

— С чего ты взял, что они рыцари?

— Твой отец так говорил… Да и вон, погляди, какое копье!

— Мало ли что копье. Дурак копье возьмет, так он, что сразу и рыцарь? У рыцарей должны быть гербы.

Он повертел в руках рисунок, поднял глаза на монаха.

— Есть ли у них гербы? Тут не видно…

Старший Брат кивнул и повернулся к сопровождавшему его монашку. Тот в два скользящих шага очутился рядом и по знаку Старшего Брата развернул кусок пергамента, на котором были нарисованы гербы страшных пришельцев. По сравнению с портретом рыцарей, что упал с неба, он был грязным и грубым, и он испытал стыд, смешанный с раздражением.

— Есть. У одного коса, а у другого короткое копье и щит.

Император машинально посмотрел на свой герб, что вытканный из шерсти единорогов висел на стене и покачал головой.