Владимир Перемолотов - Повесть о Монахе и Безбожнике

Така за его спиной вызывающе хмыкнул.

— Брат Така усмотрел в этом божественную помощь, а я — нет. Такое нередко случается и без посторонней помощи, — продолжил Шумон, отвечая на хмык. — Дорогу я запомнил, и нам удалось выйти наружу…

Монах вертел головой, глядя то на Императора, то на Старшего Брата. Брат Така чувствовал, что его обкрадывают, лишают заслуг и славы. Наконец он не выдержал.

— А как же я убивал разбойников? Что ж ты не говоришь о том, что мое слово вместе со снизошедшей на меня благодатью Кархи повергало разбойников в смерть и оцепенение?

— Ты говорил им «умри» и они падали, — нехотя сказал Шумон. — А умирали они или нет — я не знаю… И то не все. В конце концов, вспомни то, что произошло у самого выхода. Те двое ведь не умерли?

— Было чудо! — упрямо повторил монах.

— Императора не интересует пока твое мнение. Его интересует истина.

Шумон опять вернулся к рассказу.

— Мы не успели далеко уйти. Разбойники вновь оказались на нашем пути. Они поймали нас с братом Такой, но не успели вернуть в логово, к воздуходувке. Ночью появился человек, назвавший себя Коррулом-у-нанной и выкрал нас. Помог бежать.

— Да! — оживился монах. — Он помог нам бежать, притворившись божьим помощником, а на самом деле…

— Помолчи, — оборвал его Шумон. — Ты сейчас всех запутаешь…

Император перевел взгляд на библиотекаря.

— Никем он не притворялся — поправил монаха книжник. — Он назвался сам этим именем, но кто он на самом деле мы не знаем. Он приказал нам вернуться, но мы не послушались его. Пока он спал, мы с братом Такой сбежали от него. Тем же утром мы совершенно случайно увидели, как он поднимается в воздух.

— Что было перед этим? — спросил брат Черет. — Он молился? Обращался к Кархе или Пеге?

Мовсий посмотрел на Императора. Тот кивнул, позволяя отвечать.

— Я не слышал ни того не другого. Он просто сел на что-то…

Шумон замялся, подбирая слово, чтоб как-то назвать то, что подняло Коррула-у-нанну в воздух.

— На какую-то дьявольскую штуку, — влез монах.

— Он сел на что-то, что мы никогда не видели, поднялся в воздух, превратился в облако и улетел…

Члены Совета заволновались и, опережая их вопросы, Шумон сказал.

— Я не знаю, как все произошло и не собираюсь гадать, было ли это вознесение чудом или чем-то еще. Я только говорю о том, что видел… Потом мы вышли к Стене.

Он снова замялся. Слишком уж много необычного приходилось описывать простыми словами.

— Ничего подобного ни я, ни брат Така раньше не видели. Она точно существует. Она упруга как резина и тверда, как камень. Она выше деревьев и жжется, хотя и остается холодной.

— Как так? — удивился Мовсий. — Обжигает, оставаясь холодной?

— Не знаю… Сквозь нее не пройти, но мы нашли ход под ней. Наверняка брат Така рассказал о городе Справедливости.

Мовсий кивнул.

— И о городе и о знамениях, что сопровождали вас..

Шумон покривел лицом.

— Не было знамений? — догадался Император.

— Я их не заметил, — уклончиво ответил книжник. — Просто мы нашли ход за Стену…

— Вода…

— Средний Брат Така говорил о капище их богов, — подал голос Черет, оборвав монаха. — Он не ошибся?

— Я не знаю, было ли это капище или что-то еще… Там стояло множество ящиков..

— В ящиках наверняка прячутся их демоны, — добавил монах, которому новое именование придало уверенности.

— Мы не открывали их…

Монах поспешил оправдаться.

— Нам было не до того. Я и Версифисаил схватились с железноголовым демоном…

— С человеком. С демоном вы не справились бы…

— А мы и не справились… — гордо сказал монах, словно это подтверждало его правоту.

Сергей слушал рассказ библиотекаря, проникаясь все большей симпатией к этому невзрачному человеку. Медленно, подбирая слова, он пытался донести свое знание до людей не видавших то, что видел он сам. Если из рассказа монаха все становилось ясно — на болоте угнездились демоны и пособники Дьявола Пеги, которых следовало с соблюдением всех положенных обрядов вывести, словно вредных насекомых и, чтоб все это не повторилось впредь, передать болота Братству для неусыпного за ними наблюдения и проведения время от времени необходимых профилактических мероприятий, то рассказ книжника оставлял впечатление неразгаданной загадки.

Он говорил о том, что было так, словно предъявлял фотографии, которые просто фиксировали случившиеся, оставляя в стороне личную оценку или объяснение произошедшего.

— Ученый! — с уважением сказал егерь.

— Да уж не сказочник, как этот монах… — отозвался Александр Алексеевич.

Рассказ того, кого Император называл Эвином, был немного другим. В нем не было места чудесам и непонятностям. Он рассказывал о том, что видел с позиции военного человека. Земляне были для него захватчиками и врагами. Опасными врагами, потому что располагали силой не соизмеримой с тем, чем располагал Император.

— Пора зеркало бить, — пробормотал прогрессор. — Сейчас он всех уговорит на крестовый поход в защиту угнетенных драконов.

— Сегодня без зеркал, — остановил его Сергей. — Игорь Григорьевич просил ничего не предпринимать. Все равно рано или поздно это произойдет. Теперь, когда мы пустили корни на болтах, путь лезут. Будет о чем торговаться…

Они продолжили слушать. Иногда кто-то врывался в рассказ другого, пытаясь донести до Мовсия свою правду, и тогда они схватывались в споре. Император сидел молча, не перебивал, слушая то одного, то другого.

— Ладно, — сказал Император, обрывая их пикировку. Он поочередно оглядел каждого из тех, кто был за Стеной. У каждого из них была своя правда, а истиной и решением она должна стать только в его голове. — Каждый из вас знает, что он там видел. Ответьте мне. Кто они?

Брат Така не стал думать.

— Это демоны, слуги Дьявола Пеги!

— Это люди… — поправил его Шумон.

— Колдуны и демоны, — монах сделал поправку на слова книжника. — Если там и есть люди, которые могут ладить с демонами, так это колдуны, их подручные!

— Почему?

Мовсий смотрел на своего библиотекаря. Мнение монаха он уже усвоил. Шумон ответил медленно подбирая слова.

— Да, у них есть то, о чем мы не имеем представления — есть летающие повозки, они могут становиться невидимыми, они занимаются чем-то нам непонятным…. Но они ведут себя как люди. Они ошибаются. В них есть доброта и сочувствие.

Император перевел взгляд на Эвина.

— Ты что скажешь?

— Это наши старые знакомые. Колдуны. Это враги.