Олег Пискунов - Бастион Духов

— Боги и меня выбрали его хранителем, но мне наконечник приносил лишь одни неприятности. Если богам будет угодно, что бы я отдал его тебе — ты получишь его. О рабстве забудь.

— У тебя есть нож? — Хунак Кеель посмотрел на меня.

Я протянул ему армейский резак, индеец, полоснул себя по запястью и протянул нож мне.

— Сделай тоже.

Я понял, насколько это важно для него и тоже полоснул себя по руке. Две струйки крови закапали на бетонный пол. Мужественный человек, попасть в чуждый для него мир и так быстро адаптироваться. Я читал о индейском ритуале братьев по крови и протянул ему свою руку. Хунак, скрестил руки так, что бы раны совпали.

— Клянусь пером птицы коатль, отныне ты мой брат по крови. — он посмотрел на меня, на мгновенье мне показалось, что по его бронзовому лицу проскочила серебристая искорка.

— Мы с тобой, одной крови, — произнес я, известную киплингскую фразу, — навеки. Я рад приобрести такого брата.

— Варварский, глупый обычай, — позлорадствовала Путана, — себя ещё калечить.

Наш член ВКП(б) не взлюбила индейца, осталось выяснить за что.

— Я прощаю тебе твои глупые слова, только потому, что ты женщина — воин. Иначе оттаскал бы тебя за волосы.

— Подумаешь, я умею за себя постоять, краснокожий.

— Молчи желтолицая.

Путана бросилась на майского императора, я развернулся и она угодила в мои объятия.

— Тише, кошка ненормальная, мы же союзники, — я взял её за подбородок, — хватит!

— По мне, так лучше вонючий гадоид, чем он.

Через полчаса мы вновь угодили в засаду, естественно, у нас не было точного плана города-дота, а у наших противников был. Поэтому, нас иногда опережали.

«Смогу ли я, после войны на полигоне, убить ребенка? — Вдруг возникла мысль, — наверное да, если он приготовится стрелять в меня. Домой вернусь, если вернусь, — чужим. Какими вернулись воины-афганцы, спецназовцы из Чечни. Что ждет меня дома? Криминальная Россия или хитромордая Америка? А может быть нет пути домой. И смерть поджидает меня здесь, на чужбине и не будет у меня даже могилки своей. Может вернуться, когда позволит наконечник, в мир майя? И стать у индейцев — бледнолицым мудрецом? Больше не хочу быть солдатом и участвовать в глупых, никчемных войнах». Увы, от моего желания, ничегошеньки не зависело. От мыслей меня отвлекла ступенька, о которую я запнулся. И ещё требовательный голос сзади:

— Руки вверх и без фокусов. Оружие и амуницию на пол! — Эй, Изохрен Писимякин подошел? Пусть возьмет свои иголки.

Я положил своё снаряжение и поднял руки, Хунак, глядя на меня сделал тоже самое. Слизняк и Путана со звоном бросили на пол скортеры и индивидуальные пояса. Изохрен, вот это имечко! На эту тему есть хороший анекдот:

«Встречаются два витязя в поле, представляются друг другу:

— Я Илья из Мурома, — говорит огромный, как медведь мужик, — поэтому зовусь Ильёй Муромцем. А ты кто будешь, добрый молодец?

— А я — Алёша Попович…, — второй витязь заминается, — … не буду говорить из какого места».

Интересно с какого места был Изохрен? Догадайтесь сами. Я не смог.

В плен нас взял небольшой разведотряд карателей, состоящий всего из пяти человек. Нам связали руки, а на слизня одели смирительную рубаху, невозможно связать ложно ручки, которые могут вырасти в любом месте тела. Путана материлась, как последний сапожник.

— Что делать с краснокожим? — Спросил Изохрена, здоровенный детина по имени Сартос, — он не числится на полигоне. Убьем?

— Ты что, ты что, — Изохрен аж обслюнявил себе весь подбородок, — а вдруг, он внешний шпион, Патрульный. Я ему иголки под ногти засуну и расколется, как миленький. Арпан просверлит ему ещё зуб до самого нерва и звездец — расколется. Ей богу.

Странное дело, но каратели все были людьми. Значит хозяева полигона не доверяли негуманоидным инопланетникам. А почему? Мне кажется, что они сами — люди. Только люди могут наплевательски относится к себе подобным. Другие звёздные рассы, по моим наблюдениям, больше уважают себе подобных. Да и жизнь для них такой же чтимый символ, как свобода или равенство передбогом.

Арпан, дантист чертов, тащи свою бормашину. — Крикнул Изохрен маленькому мужичку с красным носом.

Ужас, опять попался маленький лысенький извращенец, случайно не брат ли того первого, который погиб от управляемого снаряда? Не военный полигон, а прямо-таки цирк какой-то, ей богу. Сплошная балаганщина, как сказал мной первый критик, писатель Игорь Луконин. Увы, и балаганщина имеет право на своё существование.

Бедного индейца привязали к старому креслу, зафиксировав его голову зажимами. Несчастный не знал, что такое бормашина, вот сейчас самое время познакомиться. Майя умели лечить зубы не хуже стоматологов двадцатого века, правда без техники. И не один майский жрец не додумался бы пытать пленника с помощью инструментов для лечения зубов. Парадокс. Да, за сотни веков человекоподобные продвинулись на много вперед, что уж и говорить. Путану, меня и слизня посадили на пол, на против кресла, наша очередь еще не подошла. Раскалюсь, честное слово, все расскажу что было и не было. Так как с детства боюсь бормашины. Хорошо слизню, у него всё ложное, ложно ручки, ложно ножки, ложно зубки, а может быть и ложно мозги?

— Сверли быстрей, пока Хыдур не подошёл, — сказал Изохрен Арпану, — а то начнёт разглагольствовать о галактическом праве, или о конвенции по защите прав военнопленных. Юрист хренов, ему бы пьяных из трезвяка вытаскивать, а он о высших материях. — Изохрен зло сплюнул на пол. — И иголок побольше затолкай, чертовому шпиону, или нет, иглы оставь для меня.

— Это кто должен пьяных из трезвяка вытаскивать? — Спросил вошедший полненький мужчина. — Я?

Вошедший во-первых был моим коллегой — юристом, во-вторых был не в униформе, как остальные, а в обычной земной одежде двадцатого века. Серый свитер и черные брюки, на носу модные очки — «велосипеды». В-третьих, он явно был гуманистом. Значит, у нас был шанс избежать пыток.

Да, вы у меня попляшите, я законы знаю, всем вам потом устрою райскую жизнь, — возмушался он. — Этих, — он кивнул в нашу сторону, — я видел по стерео, а в кресле-то что за макатун?

— Шпион надо полагать, по этому он вне вашей защиты, уважаемый магистр. — Маленький Арпан стоял почти по стойке смирно. — Что прикажите делать?

— А если не шпион?

— Шпион, шпион, — почти в один голос молвили каратели извращенцы.

— Тогда на ваше усмотрение, а этих. — Он кивнул в нашу сторону. — Срочно отправим наверх. Вот Надзиратель обрадуется. И вас, болванов произведут в лейтенанты.

— Рады стараться, господин магистр.

Хыдур подошел ко мне и легонько пнул в колено.

— Где еще один, такой демоноподобный? — Его очки съехали на кончик его юридического носа. — А?