Роман Литвинцев - Счастье народов

Надо сказать, это событие не осталось не замеченным.

Еще во время войны, примерно в начале девятнадцатого года все чаще стали замечать исчезновения целых групп людей, объектов, зданий, транспорта, в основном воздушного. Во время войны, конечно, все это списывали на происки врага, но вот спустя тридцать лет события дают новый виток. И теперь это достаточно трудно скрывать.

Единственное, что смогли достаточно точно установить по сохранившимся записям, наши лучшие умы из научной конфедерации, да что там наши, оставшиеся умы всего бывшего Союза. Процесс этот связан с ядерным синтезом, мощной энергией, нарастающей посмертной эманацией и еще какой-то энергией. Кто во что горазд, главное ничего не понятно и невразумительно.

– Посмертной эманацией? Я правильно услышала?

– Да. Нечто вроде газового облака, или раскалённого от солнца воздуха. Люди суеверные и не знающие природу этих посмертных газообразных эманации объясняют их присутствием «страдающей» души, личного духа, парящего над могильной плитой. Один из так называемых «ученых с погонами», в девяностые, продвигал это мракобесие как научное знание. Фамилию его не помню. Посмотрю потом. Хотя, тебе это не важно. – Владлен продолжил читать.

– Так, где это. А, вот. Это явления связано с гибелью людей, массовыми убийствами. Хоть скептики и материалисты отрицают, существование души и Бога. Понятно признай душу, то пришлось бы признать и Бога, или Богов. Встал бы вопрос: «Как он или они смогли допустить такое»? Позволить людям сотворить это с миром.

– Понятно. Людям легче сваливать вину на руководителей, чем признать, что у них есть душа, которую они засунули далеко. Самоотверженно стараются не дать ей подать голос. Легче быть бездушной трусливой обезьяной, чем взять на себя ответственность за грехи и получить за них сполна.

– В общем, твое задание сводиться к поездке в этот городок. С экологией как сама понимаешь там печально. Сбором всевозможных сведений, что выходит за рамки привычного заниматься не нужно. Этим теперь, я думаю уже никто не занимается, времена другие. Если вкратце, то твоя цель расследовать убийства, по возможности поймать маньяка, который терроризирует маленький городок.

В этих местах начала творится чертовщина. Она нас не интересует, думаю это все антураж. Сектанты, живущие в общине за городом говорили, что видели окно рая. Лучшею землю, и лучший мир, мир божий. Для нас, как ты сама понимаешь, в этих тяжелых условиях, когда требуется мобилизация всего человеческого материала, слухи о том, что есть мир, куда можно легко соскочить от всех проблем и обязанностей, не есть хорошо.

Честно, не знаю верить ли этим допотопным сведениям о порталах в параллельные миры, но руководство посчитало нужным меня поставить в известность, я в свою очередь сообщил тебе. Сама понимаешь, между нами. Надя кивнула.

– К тому же, как нам известно из сведений сохранившихся в архивах, в этом так называемом раю есть капиталисты, евреи-космополиты, они рулят там финансами. А может есть и что пострашнее. Вообще тот мир политически неоднороден. Эти пожалуй будут, похлещи наших… – Владлен осекся. – Это, по крайней мере, для меня уже не рай.

Только представь, у них может, и хвосты даже есть, кто знает, какое скотство может быть в вывихнутом мире, где коммунизм не победил. Ха-ха!

Надю тоже слегка повеселила, нарисованная воображением картина, забавного существа.

– У меня все.

– Разрешите идти?

– Да можете идти.

Савельева стукнула каблучками, отдала честь, затем быстро подошла к столу, за которым сидел Владлен. Нагнулась к лицу сидящего майора, страстно поцеловала его в губы. Затем левой рукой погладила его по голове и прошептала на ухо томным голосом, полным похоти и желания: – Котик вечером жду тебя у себя, будет сюрприз.

– Не люблю сюрпризов Надя, знаешь такая работа, – сказал Владлен полушепотом с легкой улыбкой на лице. Улыбка выдавала, что он не против.

– Он тебе понравится милый. Обещаю! – сказала Надя. Медленно покачивая бедрами, от чего юбка эротично колыхалась, вышла в коридор, захлопнув за собой плотно дверь. Майор остался в полумраке кабинета, со своими мыслями наедине.

Ее волосы никогда не лежали в порядке, что-нибудь да растреплется. Белые, ровные зубы и голубые глаза, в которых плясала веселая искорка. Яркие, чуть припухлые губы. Ее строгая, классической формы юбка колыхалась в такт размашистым шагам, дразня ненасытные взгляд идеальными, влекущими коленями.

Она была сложной натурой, целеустремлённой и очень образованной девушкой. Она получила прекрасное классическое образование и превосходные рекомендации одного из лучших лицеев страны.

Оглядываясь назад, можно предположить, что все эти части биографии данной особы, не считая конечно ее привлекательную внешность должны были бы многих настораживать. Особенно форма на ней. Увы, все считали иначе, попадаясь в ее ловушки как мухи в паутину. Единственным кто был исключением это Владлен, ее начальник, возможно, поэтому он ей и нравился.

Сколько раз, она задавала себе вопросы: «Почему ее тянет к нему? Почему она хочет быть рядом с ним, всегда»?

Как это было прошлой ночью. Может быть, она любит его? Хотя при современной жизни это рискованные, и громкие слова.

Наверное, все же да, – отвечала она сама себе. Жаль, что они не могут быть вместе открыто. Ведь он ее начальник, связи на службе не одобряются. У Владлена и у нее самой могут быть серьезные проблемы, узнай кто.

Кутомара был маленьким городком, жители в основном работали на заводе и железной дороге при шахте, на самой шахте работали пленные ниппонцы и различные не благонадежные элементы, диссиденты, партизаны. После ментальной обработки, они и могли разве, что только работать кайлом и быть вместо гужевого скота. Медики старались на совесть, да и технология применяется уже лет сто, по превращению человека в безмолвного робота, способного выполнять лишь четкие лаконичные команды. Не какого остаточного разума, не каких инстинктов, они даже не способны самостоятельно питаться. Это хуже чем смерть.

Дистрикт не был благополучным местом, из всех дистриктов Даурии он пострадал больше остальных во время тридцатилетней войны с Ниппон Хоку. По мимо кровопролитных боев за контроль над урановыми и золотоносными шахтами, здесь самураи отыгрались по полной. Воздух был отравлен, приходилось ходить в респираторах, лес был практически мертв в нем водилось голодное зверье, постоянно совершавшее набеги на городские окраины и партизаны занимавшиеся тем же. Мутации среди населения были частыми, многие ходили в силиконовых масках, что бы скрыть физические уродства на лице. Многих детей приходилось умертвлять еще в утробе матери, если генетические аномалии носили ярко-выраженный характер. Мера жестокая, но вынужденная. Законов Союза о генетической чистоте и запрете оборотов, ни кто не отменял в республике.