Виталий Домбровский - Проект «Hydra Sapiens»

Поравнявшись с фиатом, Пёс узнал в одном из ортодоксов сына соседей с третьего этажа. Давно его не было видно, в прошлом году уехал в Бейт-Лехем в ешиву [2] Еврейское высшее религиозное учебное заведение (иврит). . Наверное, на выходные заехал к родителям.

– Ма нишма, Шломо? [3] Как дела, Шломо? (иврит).

– Аколь беседер. Ма шлом ха? [4] Все в порядке. Как ты? (иврит). – отозвался юноша. Щёки Шломо уже закудрявились, он подрос на голову, и уже стал похож на юного старичка. Так почему-то выглядели все ортодоксальные юноши в своих чёрных шляпах.

Пёс вспомнил, как ещё в прошлом году Шломо гонял мяч на пустыре с ещё одним парнем постарше, забыл, как его имя, и другими пацанами поменьше. Малыш, непоседливый сынок Пса, тогда ещё не мог играть с такими большими мальчиками и был беспредельно счастлив хотя бы смотреть на их игру и приносить им всё время улетающие мячи. Шломо ушёл учиться в ешиву, а парень постарше, он был из соседнего дома, ушёл два месяца назад в армию. Две недели назад он погиб в Ливане. Может, Шломо не знает?

Пёс хотел было опять заговорить со Шломо, но другой подросток подхватил тяжёлую перевязь книг, Шломо бросился ему помогать, и они засеменили к входу в синагогу.

Пёс дошёл до парка и не успел ещё осмотреться и открыть рот, как оттуда, оглашая окрестности весёлыми воплями, выпорхнули к нему навстречу два его взъерошенных ангела – один на самокате, другой на велосипеде.

– Куда вы запропастились? – как всегда поругал двойняшек ворчливый Пёс. – Мама ужинать зовет.

Малышка просвистела мимо, бросила с размаху самокат у подъезда и унеслась вверх по гулкой лестнице, звонко тарабаня сандалиями. Малыш ещё крутанулся по двору, прокричал «Тизаэр!», что на местном языке обозначало «Поберегись!», зарулил прямо в подъезд и, отбросив велик в сторону, последовал за сестрой.

– Вот банда… – довольно пропыхтел Пёс им вслед. Затушил окурок и шагнул в показавшийся после уличного зноя упоительно прохладным подъезд.

«…Гидра родилась в пробирке. Она, конечно, ещё не знала, кто её мать, кто её отец, кто она сама. Собственно, она не родилась, а зародилась, как и всякая другая жизнь, из яйцеклетки, но в её случае – искусственно оплодотворенной. Тоненькая стеклянная наноканюля осторожно проткнула мембранную оболочку и впрыснула внутрь перепуганной человеческой яйцеклетки наглый активизированный сперматозоид, не имеющий ни рода, ни племени, его хромосомный набор содержал специально смоделированный уникальный генетический код, набранный как бусы из тысяч отдельных геномов различных живых существ, населяющих эту грешную землю. Как говорится, с миру по нитке – голому рубаха!

И чего тут только не было: от кольчатых морских червей до синих китов, от фотосинтезирующих простейших до кенгуру и высших приматов. И все-таки Гидра была дитя человека, давшего ей материнство, и примитивного беспозвоночного Hydra vulgaris, давшего ей базовую модель органогенеза, так ловко вплетенного людьми в пёструю цепь геномов. Но главным коньком программы стал, конечно, ген человеческого голоса, координирующий работу голосовых связок, языка, мимических мышц, гортани и подкорковых ганглиев, отвечающих за речь, – ген FOXP2. И этот ген хитроумные инженеры связали с геном телепатии и интуиции.

Вот будет забава-то! Если, конечно, получится…

И вот слияние произошло – оболочка сперматозоида растворилась, ядра сосватанных клеток сблизились, и хромосомы немедленно принялись за свою волшебную ювелирную работу – считывание генетических кодов. Виртуозный обман завершился абсолютным мужским триумфом, ведь хитрый сперматозоид содержал в своих хромосомах абсолютно идентичный человеческому набор геномов, и, чёрт возьми, именно в тех местах, по которым яйцеклетка и должна была распознать своего нежданного жениха!

Хромосомы двух клеток устремились навстречу друг другу, приспосабливаясь, притираясь, будто в брачном причудливом танце, формируя некий единственно правильный и только им понятный узор.

И вот, когда состыковались как ключики с замками тысячи молекулярных кодов, и клеток стало не две, а они уже стали чем-то единым, неким целым и, на первый взгляд, неделимым, – вот тогда-то и началась та самая долгожданная репликация, которая присутствующих при этом в лаборатории наблюдателей привела в неописуемый восторг, а человечеству в целом приоткрыла занавесочку в новую, полную страшных тайн и неожиданных приключений эру.

Только глупое человечество об этом ничего ещё не знало…

Десятки глаз наблюдали за этим таинством через экраны компьютерных мониторов, подключенных к электронному микроскопу. Они видели, как оплодотворенная яйцеклетка, пожирающая питательные вещества из окружающего её бульона, стала перегонять тысячи и тысячи молекул вдоль чудесных извилистых нитей свернутых в спирали дезоксирибонуклеиновых кислот, как она стала расти, разбухать, полнеть, как она заходила вся ходуном.

Пошла работа!

Переполненная яйцеклетка вскоре непомерно раздулась, растянулась по полюсам, удвоенный набор теперь уже полностью укомплектованных хромосом вдруг стал распадаться – это хромосомы-близнецы разлучились и устремились в противоположные стороны, утягивая за собой окружающие структуры клеточного ядра.

Всё по плану, всё в соответствии с программой!

Ядро стало вытягиваться, вскоре вытянулось непомерно и вдруг лопнуло надвое, влекомое неодолимыми силами к всё более удаляющимся друг от друга полюсам клетки. Одновременно умная мембрана материнской клетки перетянула сама себя пояском, который сразу же стал утягивать её талию по экватору и вскоре утянул до нуля.

Бац!

Мембрана сомкнулась, явив миру две молодые новые клетки, уже готовые к следующему раздвоению. Процесс пошёл…

Пролетели считанные часы. Крошечную Гидру, состоящую уже из нескольких десятков клеток, переселили в биологическую капсулу, населенную микроорганизмами, часть из которых Гидра должна была абсорбировать и включить в свой органогенез. Крошечный островок оккупированного Гидрой нефтенасыщенного геля Верочка называла Раем, а саму биокапсулу – Землей. Она даже в документах назвала это чудо биотехнологического дизайна – Адама, что на иврите и означало „Земля“.

Сотрудники за спиной подтрунивали над ней, но, несомненно и глубоко уважая эту талантливую странную женщину, не решались шутить напрямую. Да и не до этого всем было – слишком серьёзной была у лаборатории задача, слишком секретным был проект, слишком большие зарплаты они тут все получали, слишком прозрачными были контракты, подписанные всеми участниками проекта и обслуживающим персоналом, и слишком уж добрыми были лица работников Масада, нескрытно наблюдающих за работой лаборатории. Какие уж тут шутки!