Виктор Ананишнов - Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3

Из комнаты доносился шум.

– Кто там? – крикнул Иван, довольный появлением кого бы то ни было. Вот и причина расстаться с навязчивой временницей.

– А-а. Вы здесь. А я уж думал, никого нет. – Арно вошёл на кухню. – Шилема?!. Здесь?!.

– Как видишь… – неохотно ответил Иван.

Ему почему-то стало неприятно оттого, что Арно знает Шилему, а вот он встретился с ней впервые.

– Уже напросилась?

– Ты знал?

На неприятный осадок накладывалось подозрение.

– Догадывался, но… И что? Уговорила?.. А если не уговорила, – Арно сделал паузу, – то я бы её взял.

Сарый закивал головой.

– С чего бы это? – непритворно удивился Иван, обводя взглядом высокую фигуру Арно с ног до головы. Подозрительность превратилась в уверенность. Иван неприязненно спросил: – Твоя работа?

Арно открыто улыбнулся и, не обращая внимания на вопросы КЕРГИШЕТА, высказанные холодным тоном.

– Не моя, – не переставая улыбаться, сказал он. – Но я с первого дня знал точно, что она тебя достанет. Это же Шилема! Она трёх мужчин стоит! Ты только посмотри на неё непредвзято.

– Насмотрелся уже, – недовольно огрызнулся Иван и нахмурился, отвёл глаза от Арно, чтобы не видеть его светящегося в довольной улыбке лица.

Ему показалось, что все разговоры с временницей, смех Сарыя по каждому поводу в этом разговоре, а теперь предложение Арно, сделанное почти со счастливой улыбкой – всё это походило на плохо отрежиссированный спектакль со случайными актёрами. На роль ответственного критика назначили его. И в этом качестве ему навязывали против его воли признать весь этот балаган за шедевр.

А спектакль продолжался, порой переходя в фарс.

– Нет, – возразил Арно. – Ты посмотри на неё пристальнее. Она же страшная, как осенняя коряга. Никому даже в голову не придёт, что она девица. Буквально. Но она страшна и в драках. А этого добра, если я тебя правильно понял, у нас будет достаточно. Она владеет мечом, кинжалом, огнестрельным оружием. А противостоять ей в рукопашной я бы никогда не стал… И потом, она – седьмая!

Всё это Арно выложил почти на одном дыхании, чтобы его не прервали. Ивану же казалось, что Шилема вот-вот вспылит и выскажется по поводу прямого оскорбления со стороны Арно об её внешнем облике, он же назвал её «страшной, как осенняя коряга». На её месте ни одна из женщин не простила бы такого выпада в свой адрес. Но ничего не происходило. Напротив, каждое утверждение Арно она сопровождала согласным кивком. И как только Арно замолчал, добавила:

– Я воительница! Ты, КЕРГИШЕТ, должен меня взять! У меня появилось время, чтобы посвятить его твоему благородному делу!

– Какому ещё делу? – слабо запротестовал Иван. – Да ещё благородному?.. Нет никакого дела! У меня…

– КЕРГИШЕТ без дела во времени и в параллельных мирах не ходит! – убеждённо сказала Шилема.

Она произнесла это с такой уверенностью и нажимом, будто вбила кол и зафиксировала точку отсчёта, от которой должно было следовать всё остальное, о чём здесь уже обсуждено и будет ещё сказано, и выжидательно посмотрела прямо в глаза Ивану.

Иван же рассеянно смотрел на неё и на ищущий взгляд не отвечал. У него произошло странное раздвоение сознания. Он сидел за столом на своей кухне, знакомой ему досконально, и, в то же самое время, видел какие-то незнакомые тени, в окружении которых он вот так же сидит, а рядом с ним расположилась Шилема в необычном одеянии и также смотрит ему требовательно в лицо, а он размышляет и колеблется. И как будто горит костёр… И ночь или сумерки…

– КЕРГИШЕТ, возьми, не пожалеешь! – вывела она его из раздвоенного состояния.

Иван тряхнул головой, прогоняя видение.

– Арно, я тебе верю, – негромко проговорил он. – Но она будет на твоём попечении. А ты, Шилема, от него ни на шаг. И потом… – Он выпрямил спину, продолжил уже другим, деловым голосом: – Запомни! Командую я! Все члены команды равны между собой, но подчиняются мне. Понятно!

– А ты, КЕРГИШЕТ, тиран, – высказалась и даже не моргнула Шилема. – Но я согласна.

– На то надеюсь. Тогда… Арно, ты ради неё пришёл?

– КЕРГИШЕТ, ты так ничего и не понял. Она сама по себе, я – сам по себе. Я принёс оружие. Давай посмотрим, отберём.

Сборы оказались долгими

Команда, за исключением Джордана, собралась через два дня независимого времени после появления в ней Шилемы.

Эти дни были заполнены не столько заботами о снаряжении и подготовке к выходу в перливый мир, сколько решением каждым из ходоков внезапно, как это часто бывает, возникшим или давно требующим того дел. Все понимали – что бы там не представлялось им в их предположениях, но направляются они в пасть неведомого для них события…

Иван не рискнул встретиться с Ил-Лайдой, ожидая, что она будет напрашиваться идти с ним к перлям, а ему не хотелось выслушивать от неё ни просьб, ни упрёков, и, естественно, решительно отказывать.

После долгих колебаний – за и против, отправился в становище Дигона.

Бывший кушер в”ыга, хотя и выслушал слегка расплывчатые аргументы Ивана о предстоящем походе в Лондон будущего в параллельной струе времени, но к желанию его и других ходоков вторгнуться в агонизирующий чужой ему и им мир отнёсся с сомнением. А, узнав имена тех, кто собрался с ним туда идти, одобрил только Шилему. И назвал целый перечень доводов в её пользу.

– Она тебе будет лучшим помощником, чем остальные, – заверил он после всего сказанного.

– Ты-то откуда её знаешь, – не без интереса осведомился Иван.

Его поражало отношение ходоков к Шилеме.

Оказывается, все её знали и, что было совершенно непонятно Ивану, уважали. Симон и тот, сухо, правда, но одобрил его выбор.

– Она правильная женщина, – ответил Дигон на вопрос Ивана. – Она умеет видеть то, что иногда скрыто от нас.

– Учту, – сказал Иван. – Такой человек в команде нужен.

Дигон не оставил без внимания Хиркуса.

– Ты ему воли не давай. Он всегда играет. Даже там, где этого делать не надо. Это не всегда хорошо. Может заиграться и даже возомнить о себе не нужное.

– Учту, – согласился Иван и с этим мнением Дигона.

А сам снова подумал, что артист «всех времён и народов» будет тем, кто окажется либо помехой команде, либо вообще лишним в ней.

О Джордане бывший кушер промолчал, хотя при перечне имён неприязненно поморщился, словно проглотил какую-то гадость.

На пиру в честь живого Бога Времени, устроенного Дигоном, Иван познакомился со своим именным жрецом. В его обязанности входило три раза в день производить воскурение какой-то пахучей смеси трав во имя Бога Времени, то есть КЕРГИШЕТА.

Жрец был молод, силён телом и красив лицом и осанкой. Но, увидев «Бога Времени» в плоти, впал в транс и стал пророчествовать на непонятном Ивану языке, который, оказывается, прекрасно знал Дигон. Он стал переводить, на взгляд Ивана, этот чистейшей воды бред. В основе его лежало некое словосочетание, словно заклинание: – «…и тогда Бог Времени придёт и скажет…» Происходить такое будет неоднократно: в защиту кого-то, в наказании каких-то страшилищ, в установлении для кого-то строгого порядка…