Юрий Иовлев - Юлл

Юлл задумался на мгновение, он не хотел тратить энергию, снова разгоняя звездолёт, тем более что он уже почти погасил всю свою скорость, поэтому решил воспользоваться вторым вариантом. Кисти рук Юлла быстро совершили ряд сложных пассов над разноцветными панелям пульта, уменьшая скорость звездолёта до 0Г, и подготавливая его для подпространственного перехода. БИН включил стабилизирующее поле и перевёл двигатели в режим виртуального перехода третьего рода. Звездолёт на мгновение завис в гиперпространственном переходе, сверкнула яркая слепящая вспышка, и он исчез.

Море лучистой энергии бушевало на центральном экране, буквально захлестнув рубку управления. Вихри энергии сталкивались, расходились и взрывались, всё кипело и бурлило вокруг звездолёта.

– Скорость 10П, отклонение от курса двадцать шесть градусов, температура окружающего пространства шесть с половиной миллиардов градусов, энергетическая плотность 1,6 барт, – тут же скороговоркой доложил БИН, продублировав свои слова цифрами в правой части экрана.

– Продолжаем снижать скорость, – отозвался Юлл, – уменьшаю скорость до 0П, приготовиться к надпространственному переходу.

Повторилась, примерно, та же картина, как при первом переходе. Звездолёт на мгновение завис, ярко вспыхнул и исчез из подпространства. В надпространстве всё было спокойно. Звездолёт вынырнул вблизи стандартной спиралевидной галактики, БИН тут же сообщил, что это галактика класса S2C-56-874. Звездолёт приближался к галактике перпендикулярно плоскости её эклиптики и входил в область, примерно, на сорок семь тысяч световых лет отстоящую от его центра. Юлл с интересом разглядывал огромный галактический диск с четырьмя расходящимися по спирали сверкающими, словно заполненными светящимися бриллиантами – звёздами, галактическими рукавами. БИН тут же услужливо сообщил:

– Наша скорость в настоящее время 10Н, расстояние до условной плоскости эклиптики девятьсот сорок шесть световых лет. При неизменной траектории полёта на такой скорости мы доберёмся до верхней границы галактического диска за два года семь месяцев и шесть дней.

– Так, – подумал Юлл, – мы сейчас летим со скоростью в триста шестьдесят раз, превышающей скорость света в обычном пространстве. Если я хочу исследовать эту галактику, то так добираться до неё я буду слишком долго. Необходимо вернуться в подпространство, где звездолёт сможет перемещаться с максимальной скоростью в 10П, или в триста шестьдесят тысяч раз быстрее скорости света. Тогда мне понадобится всего двадцать три часа, чтобы достичь галактического диска.

– БИН, – окликнул он бортовой навигатор, – какая сейчас обстановка в подпространстве?

– Уровень плотности энергии быстро падает, – тут же отреагировал навигатор, вероятно, он не выпускал из зоны своего внимания подпространство и всё это время получал и анализировал данные оттуда. – Напряжённость энергетического поля понизилась до 0,6 барт, температура в зоне возможного перехода – пятьсот восемьдесят миллионов градусов.

– Уходим в подпространство и разгоняемся до максимальной скорости, не меняя курса, рассчитай режим торможения.

Звездолёт снова ярко вспыхнул, перейдя в пространство более высокого энергетического уровня. Обстановка в подпространстве изменилась. Бушующее энергетическое море постепенно успокаивалось. Юлл сориентировал звездолёт на внешний рукав галактики и, увеличив скорость до 10П, понёсся к ней, в триста шестьдесят тысяч раз обгоняя свет, распространяющийся в обычном пространстве. В каждом из пространств действовали свои физические законы. И галактика в подпространстве значительно отличалась по внешнему виду и по строению от галактики в надпространстве. Если в надпространстве она горела как яркая разноцветная гирлянда на новогодней ёлке, то в подпространстве была тёмно – бордовой, неярко выделяясь на фоне чёрного вакуума. Излучение основной массы её звёзд лежало в инфракрасной области спектра. В обычном пространстве существует чёткое разделение материи на плотные тела и проницаемые поля различной напряжённости. В надпространстве тела уже менее плотные, а поля, наоборот, становятся гораздо плотнее. В подпространстве плотность тех и других, практически равна, и там можно говорить только о градиенте плотности или напряжённости, что становится одним и тем же. Впрочем, сами понятия плотности в различных пространствах сравнивать между собой бесполезно. Звездолёт, приспособленный для полётов в подпространстве, имеющий достаточно надёжное защитное поле, способен, не снижая скорости, пронзить насквозь галактику или крупное звёздное скопление, тараня звёзды и планеты, не нанося ни себе, ни им никакого ущерба. Для космического корабля такая галактика, или скопление будет представлять собой аналог вязкой студенистой массы, различной плотности, немного тормозящей звездолёт и мешающей его движению, но не более того. Другое дело взрыв сверхновой звезды или ядра галактики, если защитное поле звездолёта недостаточно совершенно, то звездолёт, попавший в мощный энергетический выброс такого рода, будет, в мгновение ока, распылён в пространстве на облако мелких частиц, как корабль, налетевший на огромной скорости на скалу во время сильнейшего шторма. Звездолёт с хорошей защитой может быть сбит с курса и получить достаточно сильный удар, способный нанести повреждения.

Прошло двадцать три часа с момента последнего перехода в подпространство, корабль Юлла, двигаясь по пологой кривой огромного радиуса, ворвался в пределы галактики и стал углубляться в горящие тусклым светом звёздные миры, напоминающие тлеющие угольки. Картина распределения полей на правом экране изменилась. Многочисленные и разнообразные объёмы причудливо пересекались и искажались. Цвета внутри этих объёмов постепенно сгущались, а число самих объёмов быстро нарастало, и они непрерывно видоизменяясь, становились всё причудливее. Разбираться в этой энергетической мешанине становилось труднее с каждой минутой, и БИН стал отключать и дифференцировать изображения тех полей, которые непосредственно влияли на звездолёт. Юлл снова вытянул над разноцветным пультом кисти рук и стал тормозить корабль, доводя скорость до 0П. Звездолёт, вспыхнув, совершил надпространственный переход. Сразу же на центральном экране засверкали мириадами огней яркие разноцветные звёзды. По мере углубления космического корабля в недра галактики, росла и плотность космических объектов, а вместе с ней и плотность энергетических полей. На центральном экране, перед взором Юлла, раскрывалась грандиозная фантасмагорическая картина. В надпространстве, где с огромной скоростью перемещался звездолёт, каскады звёзд горели и переливались всеми цветами спектра. Жемчужным светом светился межзвёздный газ, снопами искр вспыхивали на короткое мгновение метеоритные потоки. Галактика жила своей космической жизнью, подчиняясь единому и великому закону природы – закону существования материи и энергии. Эта буйная жизнь наполнила душу Юлла светлой радостью, он долго и с большим неподдельным интересом вглядывался в незнакомые узоры звёздных миров, а затем, включил акустические преобразователи электромагнитных, астродинамических и гравитационных колебаний. В рубку управления ворвалось море звуков, которые создавали эти поля, преобразованное в единую космическую симфонию, обработанную бортовым синтезатором. Эта величественная симфония увеличивала впечатление от той потрясающей картины, которая разворачивалась на переднем экране.