Юрий Иовлев - Юлл

– Он от нас не уйдёт, – сквозь зубы проговорил Боб, – до Крунстадта свернуть ему некуда, а там шоссе уже перекрыто. А, если он даст мне повод, и попробует бежать в саванну, бросив машину, то я с удовольствием всажу ему пулю в спину.

Постепенно расстояние между Мерседесом и Фольксвагеном сократилось до трёхсот метров. А ещё через пару минут Мерседес уже висел на хвосте у Фольксвагена метрах в трёх позади.

– Давай я выстрелю ему по колёсам, – сказал Пол, доставая пистолет и открывая окно.

В этот момент, Фольксваген, неожиданно, резко затормозил и Мерседес на полной скорости врезался в его моторный отсек, расположенный сзади. Более лёгкий Фольксваген бросило вперёд, но в это время, он был уже пустым, за мгновение до столкновения, Сэм Левис, каким-то непостижимым образом выпрыгнул из машины без всякого ущерба для себя. А, вот, сидящим в Мерседесе не повезло. Подушки безопасности сработали безукоризненно и спасли жизнь обоим пассажирам, однако, от удара оба они потеряли сознание и получили незначительные травмы. Левис, подобрав с земли свой чемоданчик, подошёл к Мерседесу со стороны водителя, одним рывком вырвал заклинившую дверь, отбросил её в сторону, наклонился над лежащим без сознания Бобом Айлингтоном, и резким ударом сломал ему шейные позвонки. Затем он взглянул на второго пассажира, поднял глаза на приближающиеся полицейские фургоны, завывающие сиренами, и быстрой походкой направился к недалёкой рощице. Пол Монкью, застонав, пришёл в себя. Он посмотрел на лежащего без движения Айлингтона, тяжело выбрался из машины, прихватив с собой свою кинокамеру, и подошёл к Бобу. Одного взгляда хватило на то, чтобы понять, что тот мертв, но Поль всё же удостоверился, пощупав пульс у него на шее, пульса не было. Затем, он увидел удаляющегося преступника с чемоданчиком в руке и бросился за ним. Преступник зашёл в рощу, Пол бегом ворвался следом, обернувшись, он увидел, что полицейские фургоны уже остановились рядом с Мерседесом, и несколько полицейских бежит к нему на помощь. Уже почти миновав заросший участок рощи, Пол, от неожиданности, присел за кустом. На крохотной полянке стояло нечто, напоминавшее перевёрнутое блюдце, или диск диаметром метров семь и высотой три, покоившееся на восьми тонких телескопических ножках. Он увидел, что преступник поднырнул под центр днища этого странного сооружения, встал на небольшой круг, и его стало поднимать на круге внутрь диска. Пол вскинул камеру и стал снимать. Вдруг, неизвестный что-то сказал, указав рукой прямо на то место, где сидел Пол, и из диска ударил ослепительный луч, вызвав яркий огненный шар, который поджёг окрестные кусты. Всё запылало так, словно кто-то залил кусты бензином. Диск на мгновение завис, втягивая в себя телескопические подставки, и исчез в вышине. Подбежавшие полицейские, нашли в кустах сильно обугленное тело Пола Монкью и его обгоревшую кинокамеру.

Созданная комиссия так и не смогла разобраться в этом странном и запутанном деле. Единственной зацепкой мог послужить кадр, чудом сохранившийся в обгоревшей кинокамере. Но кадр этот, вследствие воздействия температуры, получился мутным и очень не чётким. На нём с большим трудом удалось разобрать странное дискообразное сооружение, стоящее на тонких ножках, и нижнюю половину человеческого тела, торчащую из этого сооружения. Один их преступников, убивших племянника мэра и его друзей был мёртв, а второй, которого преследовали и уже почти поймали полицейские, таинственным образом, исчез. От единственной свидетельницы – Катрин Мкобуа, знавшей обоих преступников, так и не удалось ничего добиться, кроме того, что второго зовут Сэм Левис. Она тронулась рассудком и была помещена в психиатрическую лечебницу до конца своих дней, впрочем, судьба смилостивилась над ней, и прожила она не долго.

Наступил вечер этого трудного дня, вобравшего в себя столько разнообразных событий. Густой и липкий, словно кисель, туман медленно спускался в глубокое горное ущелье, постепенно поглощая всё вокруг. В этом тумане, словно в студенистой массе, гасли звуки, таяли окружающие предметы. У самого входа в ущелье, расположенного в предгорьях Великих Аннерийских гор, стояло странное сооружение напоминавшее толи огромное перевёрнутое блюдце, толи слегка деформированный диск больших размеров, покоящийся на восьми тонких телескопических опорах. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказывалось, что на самом деле этих опор семь, а восьмая подломилась, из-за чего диск немного накренился и опёрся кромкой на скалу. Сзади из ущелья доносился негромкий шум водопада, вздымающего тучу водяных брызг, неистово пенящихся на огромных, поросших бурыми, длинными словно волосы водяного, валунах. Этот странный диск выпадал из окружающего пейзажа, и никак не вязался с дикой буйной природой ущелья. От этого он казался неестественным и нереальным. Внутри диска, безмятежно развалившись на подстилке из охапки мягких пружинящих листьев, спал молодой юноша. Одежда из плотной ткани защитного цвета, напоминавшая закрытый комбинезон с капюшоном, мягко охватывала его стройное, сильное тело. Длинные шелковистые светлые волосы спящего, схваченные металлическим обручем из серебристого металла, опоясывающим его голову и лоб, разметались, закрывая плечи и часть листьев под головой. Юноша, действительно, был молод, ему было лет шестнадцать – семнадцать, хотя выглядел он немного старше. В правой руке спящий сжимал оружие, называемое кугуот – толстый металлический прут, длиной в локоть, постепенно сужающийся к концу, и доходящий на самом кончике до толщины портновского шила. На толстый конец прута была насажена самодельная, грубо обработанная деревянная рукоять. Под рукоятью был приклёпан второй прут потоньше, согнутый полумесяцем, концы которого были обращены вниз и тоже заострены. Этот прут играл роль своеобразной гарды. На широком потёртом тёмно-коричневом кожаном поясе висел необычный нож, вдетый в эластичное пластиковое кольцо. Лезвие ножа состояло из множества крупных металлических чешуек, напоминавших рыбью чешую. Резать что-либо, или строгать таким ножом невозможно, но, если такой нож попадёт в тело, то вытащить его будет весьма проблематично. Снаружи послышался шум падающих камней, сорвавшихся с горной кручи, несколько мелких камней ударило по поверхности наклонённого диска, отозвавшись приглушённым дробным звуком. Спящий юноша мгновенно проснулся и, словно подброшенный скрытой пружиной, вскочил на ноги, сжимая в правой руке своё самодельное оружие. Вдалеке раздался протяжный крик какой-то крупной птицы, ему отозвался рёв неизвестного животного, и всё вновь стихло. Человек постоял, чутко вслушиваясь несколько минут в наступившую тишину, но не услышал ничего, кроме отдалённого шума водопада. Видимо отсутствие посторонних звуков успокоило юношу, он сел на свою импровизированную подстилку из сухих листьев, пошарил в них и извлёк на свет продолговатую пластиковую красную коробку с чёрными кнопками, большой клавишей и поперечными прорезями в верхней части. Выдвинув из коробки длинный телескопический штырь, сделанный из потёртого в некоторых местах серебристого металла и оканчивающийся небольшим ребристым шариком на конце, он нажал на одну из кнопок, зажал большим пальцем клавишу, и, поднеся коробку к губам, громко произнёс: