Светлана Бринкер - Исток бесчеловечности

Прямо напротив ворот, слоняясь из стороны в сторону, находясь в непрерывном движении, ожидало существо. Оно было похоже на… выглядело, как… В первый момент разум отказался дать чёткое определение тому, что предстало взгляду. Штиллер хотел отвернуться, но не мог, хоть и был уверен: чем дольше он наблюдает, тем хуже становится то, что он видит. Как будто страх необъяснимым образом участвовал в сотворении этой креатуры. Нужно было заставить себя опустить взгляд. Ключник заметил, что остальные, с посеревшими лицами, пытаются сделать то же самое.

Но, как только Рен моргнул, отвратительный образ замаячил под веками.

Тварь была вроде жирной капли одушевлённой грязи, поднимающейся от мостовой, колеблющейся в неуловимом ритме. Человека напоминала тоже – едва различимого в тумане. Но никакого тумана не было. Утро сияло прекрасным осенним солнышком, согревало крыши и желтеющие яблони… но не существо за окном. Оно не отбрасывало тени и казалось плоской паутиной в прозрачном воздухе.

Рен видел, как «голова» создания внезапно оторвалась от «тела». Перемычка отсутствовала, но струящееся марево всё ещё связывало две части твари. В том месте, где полагается иметь рот, в парящей капле надулся пузырь и открылось рваное отверстие. Штиллер ожидал, что сквозь дыру станет видно спускающуюся вниз кривую улицу. Но внутри была абсолютная темнота, как в глубине Запретных Вод. Кажется, креатура что-то сказала и двинулась поперёк мостовой под фонарь. Потом назад, как гвардеец на карауле, устремив внимательную морду в сторону окна, из которого за ней наблюдали. Чёрный лоснящийся котяра, со значительным видом выступивший из-за угла, почти носом к носу столкнулся с тварью – и сразу вздыбил шерсть, зашипел, по плющу на каменной кладке ушёл в небо, пропал между шпилями крыш. Тут-то у Штиллера достало сил отвернуться, отступить на шаг.

Ему положили руку на плечо, настойчиво уводя от окна. Это был Минц. Неприязнь к нему отступила, её вытеснило потрясение от невиданного до сих пор чистого воплощения чьей-то злой неотступной воли.

Рядом оказалась Бретта – хмурая, как рыбак, возвращающийся в пустой лодке. Штиллер взял её за руку повыше кисти, и девушка уткнулась свирепо и жалобно ему в плечо. Рядом, прижав ладони к лицу, замерла Алисия Нойн.

– И давно оно ходит? – уточнил Минц. – Вы очень стойкий человек или могущественная ведьма, если вытерпели присутствие существа более суток.

– Не оно, она, – шепотом ответила Алисия. – Передала мне расписку отца сегодня на рассвете. Говорит, звать её «поганая мелочь». Создатель приказал привести меня в оомекское болото. Но можно не торопиться, сперва уладить дела. Чем я сейчас и занимаюсь.

Мастерица амулетов вынула из вышитой сумочки соблазнительно позвякивающий мешок.

– Две сотни плотвы, всё, что осталось. Мне пришлось нанять гномку для работы в лавке. Веська Виттемун понимает в нашем деле, но берёт недёшево, так что хотелось бы поскорее вернуться. Может, отец решился на крайнюю меру в большой беде. Или он подлец. Мы посмотрим.

– Обязательно, – согласился Минц. – Самому интересно. Прово был моим наставником и первым учителем фехтования. Мы за ним, малыши, таскались, как козлята за мамкой. Прямо отряд сопливых таких гвардейцев. Настоящие солдаты нас гоняли, конечно. Кое-кому от них серьёзно по ушам доставалось, особенно за хулиганство в порту или на базаре. Прово подначивал: «Лучшие гребцы сразу бросают грести, как только получат в руки весло». Уж мы гребли и гребли – при любом урагане, истинная правда! Каких только сказок про Марка ни ходило… Только про то, как он глаз потерял, имелось по меньшей мере четыре совершенно разные истории. Словом, я – обязательно в Оомек.

– Проигрался, что ли? – уточнил лучник, косясь всепонимающим глазом.

– А хоть бы и так, – Минц развёл руками. – Зачем честному охотнику деньги? Натурально, играть. Времени у меня, кстати, тоже немного: неделя-две. Потом в Еремайе звали на змеины. Так что предлагаю отправиться прямо сегодня же, вечерним троллем. Бретта?

Бретта вынула нос из уха Штиллера и кивнула.

– Согласна. Чем скорее начнём… Рен?

– Кто? Ах, Рен! – ненатурально изумился Минц, и ключник снова возненавидел его.

– Да, вот этот самый, Штиллер, – ощетинилась наёмница, тыкая ключника пальцем в бок. – Он уже пару минут в списках, значит, имеет право.

– Пожалуйста-пожалуйста, я против, что ли? – охотник замахал руками, точно его с моста толкнули. – Дело такое, что неясно, кому и за какое место браться. Жаль, что Прово попался. Вот был мастер неожиданных решений! – Минц скосил глаза на пресловутый «договор». – Похоже, сей талант ещё при нём.

– «Прово» – от слова «проводник»? – предположил вполголоса Штиллер.

– Нет, «провокатор», – Бретта всё ещё находилась в области ключникова уха и немедленно воспользовалась этим. Минц с кислой улыбкой наблюдал, убеждённый, наверное, что его уши лучше.

– Кать, пряников нам в дорогу найдётся?

Штиллер был уверен, что ответит девчоночка в тунике, всё ещё разглядывающая креатуру под окном. Однако кивнул второй лучник. Средних лет, плотный, одетый как горожанин с достатком, он за всё время не проронил ни слова, лишь ковырялся в потрёпанной рукописной книге без переплёта, приводя в ещё более нечитаемый вид. Похоже, за пряники тут отвечал именно он. Заметив, что ключник смотрит, «Кать» поднял правую ладонь без мизинца: поприветствовал.

– Катер моё имя, – представился он. – Я с вами не пойду. На мне и так дело немыслимое: картина Марион, помните?

– Начали забывать уже! Сколько ты с нею возишься, год? Два? – немного оживилась Бретта. – Сам виноват, жадина, в одиночку тебе её не найти. Возьми хотя бы Хигга.

И показала на хозяина штанов, который сразу закивал с насмешливой ухмылкой, поделившей рыжую бороду поперёк, как ручей – траву. Видимо, он уже не раз предлагал свою помощь.

Катер помотал макушкой, выстриженной аккуратно, по-горски, кружком. И снова погрузился в чтение.

– Пряников от вас не убережёшь, проглоты, так хоть награду себе оставлю.

– Я тоже остаюсь, – нежным голоском высказалась эльфовидная блондинка. – Справитесь и без меня. На болоте только осторожненько.

– Постараемся ножки не промочить! – пискляво, с ненатуральным воодушевлением пообещала Бретта и, не удержавшись, хихикнула басом.

– Так в полдень, у Константа! – объявил Минц, неожиданно ставший компаньоном Штиллера, и вышел, уронив плащом стул. Хотелось бы надеяться, что мантию он сменит на дорожную, попроще, а то в глазах рябило. Ключник проводил его усталым взглядом и простился с мечтой о неторопливом, обстоятельном исследовании пустых домов Лена Игел. Он обнадёжил себя, что до зимы ещё два месяца, вспомнил, что осенью на болоте особенно гнусно, решил сменять на базаре запасной камень-искатель на толковые сапоги… и заметил, что молчание затянулось.