Никита Попов - Безжалостное добро

– Как я уже сказал, все препятствия наконец сняты. Осталось только закончить начатое. Проект официально вступает в новую стадию. К ее реализации мы приступаем незамедлительно. Мы не можем позволить себе медлить, сегодня, как никогда, необходимо правильно распорядиться предоставленным нам временем (он поднял правую руку и не глядя указал большим пальцем на часы, висевшие за его спиной). Я рассчитываю, что он окажется у нас уже через несколько часов. Поэтому я прошу всех должным образом подготовиться. Мне понадобится помощь каждого из вас. Мы начнем через тридцать минут. А теперь, может быть, у кого-нибудь из присутствующих есть какие-либо предложения или вопросы. Рациональные предложения и обоснованные вопросы, разумеется. Я готов внимательно выслушать каждого.

С предложениями и вопросами никто не спешил. Казалось, все постепенно переваривали услышанное. Кто-то легонько постукивал пальцами по поверхности стола, кто-то вертел в руках ручку, не сводя при этом глаз с человека в белом, кто-то просто отстраненно смотрел прямо перед собой, думая, возможно, о чем-то своем. Однако один человек все же явно был чем-то озабочен. Это легко читалось в его взгляде. У него явно было что сказать в ответ на только что услышанное заявление, но, по-видимому, он сомневался, стоит ли делать это. Он сосредоточенно размышлял о чем-то, нервно покусывая нижнюю губу. Так прошла примерно пара минут. Человек в белом заговорил вновь:

– Как я понимаю, желающих нет. Что ж, это значит, что всем все ясно и понятно, как я и ожидал. В принципе, я считаю, на этом можно завершить совещательную часть сегодняшней встречи. Прошу всех проследовать в Главный зал. Я надеюсь, что все вы хорошо представляете важность предстоящего события, поэтому…

– Подожди, Сэлтор. Я все же вынужден прервать тебя. Думаю, никто не будет против задержаться еще на несколько минут. У меня все еще есть некоторые сомнения. Ты позволишь?

Эти слова принадлежали тому самому, чем-то озабоченному, человеку. Вероятно, он все же решился. Сэлтор медленно и даже как-то нехотя перевел свой взгляд на сомневающегося. Скажем так, необязательно было хорошо разбираться в тонкостях понимания человеческих эмоций, находящих свое отражение на лице, чтобы понять, что Сэлтор был вовсе не в восторге от просьбы, прервавшей его слова. Если выразиться чуть проще, то его взгляд говорил примерно следующее: «Черт, что ему опять надо?» Однако спустя несколько секунд его лицо вновь приняло нормальное, даже доброжелательное, выражение, хотя его глаза по-прежнему продолжали сверлить высказавшегося.

– Сомнения? Вот как? Немного странно это слышать, мне казалось, все сомнения и беспокойства остались в прошлом. Однако, Эдгард, если у тебя действительно есть что сказать, я никоим образом не собираюсь мешать тебе. Давай же, поделись с нами своими мыслями.

– Сейчас поделюсь. Мне вовсе не хочется ставить под сомнение наш столь тщательно продуманный план, критиковать наши замыслы, они, безусловно, несут в себе благие намерения. Однако я еще раз призываю всех в последний раз задуматься над тем, что мы намереваемся совершить. Не кажется ли вам, что подобное вмешательство является слишком резким и бескомпромиссным? Мы ведь совершенно не оставляем им выбора.

Сэлтор, все так же пристально глядя на своего неожиданно появившегося оппонента, улыбнулся одними уголками рта. Впрочем, подобная улыбка более походила на усмешку.

– Уважаемый Эдгард, я прекрасно понимаю вашу обеспокоенность в связи с предстоящими событиями (внезапный переход на вы в данном случае явно был признаком проявления не уважения, а скорее, снисходительности, даже некой насмешливости), мы все взволнованы не меньше вас, и в этом нет ничего удивительного, учитывая всю грандиозность проекта, я и сам места себе не нахожу последние несколько часов. Однако сейчас не время давать свободу своим накопившимся переживаниям, нужно обуздать свою нервную систему, сейчас чрезвычайно важно сохранять спокойствие. И ваша нервозность может негативно сказаться на состоянии остальных. Поэтому я еще раз прошу вас успокоиться и не мешать нам и самому себе сосредоточиться.

– Нет, Сэлтор, здесь дело вовсе не в моей повышенной нервозности, и тебе это прекрасно известно. Я неоднократно, на разных стадиях проекта, пытался поднять вопрос о целесообразности подобных действий в отношении людей, но ты неизменно пресекал любые попытки пересмотра или даже просто обсуждения осуществляемого проекта, решение о котором, кстати, было принято тобой в одностороннем порядке, несмотря на протесты многих членов СПЧО.

– Во-первых, не многих, а лишь некоторых , которые впоследствии поняли ошибочность своих взглядов, осознали необоснованность своих сомнений и примкнули к группе поддерживающих проект. Фактически на данный момент ты остался последним из группы участников, первоначально не поддержавших проект. А во-вторых, любой, даже самый лучший, план не является идеальным, и, естественно, всегда найдутся люди, которым он придется не по душе. Это неизбежно. Однако если большинство, а в данном случае совершенно подавляющее большинство, одобряет какую-либо идею, то, как правило, она воплощается в жизнь. И я более чем уверен, что так произойдет и на этот раз.

– Сэлтор, неужели ты не понимаешь, что эксперимент над людьми, который мы вот-вот начнем, крайне опасен и далеко не факт, что он пойдет им на благо?

– Это не эксперимент, Эдгард. Эксперимент – это действие, совершаемое с целью проверки правильности или ошибочности какой-либо идеи или предположения. То, что делаем мы, – это доведение до логического конца задачи, правильность и необходимость которой уже бессмысленно оспаривать. Пойми же это наконец. Однако если ты по-прежнему не в силах справиться со своими страхами, мы можем вновь, в последний раз, выслушать несогласных с проектом, если таковые найдутся. Итак, я обращаюсь ко всем присутствующим, если кто-нибудь хочет выразить свою неуверенность или несогласие по поводу проекта, то это ваш последний шанс сделать это. Есть желающие?

В зале вновь повисла тишина. Если у кого-то и было подобное желание, оно было явно недостаточным для того, чтобы открыто высказать его. Эдгард тщетно бросал взгляды на сидевших за столом. Никто даже не посмотрел на него.

– Судя по всему, Эдгард, молчание сейчас красноречивее любых слов. Не вижу смысла продолжать дискуссию. Скоро ты сам поймешь, что причин для беспокойства нет и никогда не было. Во всяком случае, я очень надеюсь на это. А теперь я прошу, наконец, всех проследовать в Главный зал. Все уже подготовлено. Я присоединюсь к вам через несколько минут.