Александр Маслов - Звезды без пощады

— Если хотите есть, мы поделимся, — сказала Хитрова.

— Все-таки схожу. Не одолжите? — он указал пальцем на полиэтиленовый пакет.

— А я с вами пойду, — решила Светлана. — Еще влезете в какую-нибудь аварию с пожаром, — она взяла пакет и подняла наполовину опустевшую бутылку минералки: — Люди, пить кто будет?

— Особо вас предупреждаю: далеко не заходите. Там совсем не сложно заблудиться. Там такие лабиринты, что я не рискнул особо разгуливать! — наставил Владимир Ефимович, и с удовольствием налил себе в кружечку шипящей газом «Славяновской», которую жертвовала Хитрова.

Биотроны оказались не так уж далеко. Чтобы найти обратный путь, Лугин запомнил: справа по проходу в ста пятидесяти шагах семья с приметным шаловливым мальчишкой возле огромного красного чемодана. За ней магнитола выдает крутые ритмы «Aesma Daeva». Через еще восемьдесят шагов молодежь у входа в палатку, примыкавшую к морщинистым бурым наплывам стены, а там за двумя развилками и есть эти биотроны, у начала которых народа больше, чем в Мавзолее в сумме с Кунсткамерой.

Чтобы миновать толкотню, Хитрова по привычке сунула руку за редакционным удостоверением, но одумалась: не сработает — ведь не в Москве и даже не на Земле. Протискиваться через толпу, где было больше детей, с шумной непосредственностью любовавшихся серебристым мхом и полупрозрачными волокнами, мичману вышло труднее. Сергея будто намеренно пытался кто-нибудь задеть, и ему стоило усилий оберегать обожженное плечо. На одном из поворотов, он прислонился к стене и уделал руку какой-то липкой гадостью. За левым ответвлением биотроны еще больше походили на огромную сеть пещер. Свод то опускался низко, едва ли не в человеческий рост, то вздымался метров на восемь десять. Кое-где со стен сочилась вода, питая пучки серых растений со сморщенными шариками на концах. По соседству на наплывах стен виднелось нечто похожее на собачьи языки, такие же длинные, розовые, только покрытые длинными щетинками. Встречались и грозди коричневатых плодов, выделявших неприятный химический запах; и что-то подобное медузам с кроваво-красной бахромой; и блестящие с фиолетовым отливом клубни, пахнущие точно помет в птичнике. Освещение, в отличие от основной пещеры, здесь было поразнообразнее. Иногда небольшие участки стены светились ярко, словно отраженным светом земного солнца, в других местах из мягкого на ощупь основания выступала кристаллическая структура, мерцавшая зеленоватым или желтым светом, но многие галереи и гроты на большом протяжении оставались в полумраке, изредка прерываемом блеском тонких жилок у свода.

— Даже такое едят? — Хитрова задержалась у простенка, мокрого от пробиравшейся сверху влаги покрытого будто лоскутами зеленого велюра.

Женщина лет сорока и двое мужчин собирали с замшелых выемок, коричневые шишечки, оплетенные чем-то вроде паутины. Рядом суетился парнишка в разорванной куртке, старясь дотянуться повыше.

— Тетя, это такие мармеладки, — сообщила девчонка, трогая Свету за рукав. — Я не хотела есть, а мама сказала: все равно будешь.

— Меня от такого вывернет, — честно признала Хитрова, помяв пальцами неаппетитный плод. — Желаете мармеладку, Сергей?

— Мы как-то в море с голодухи мороженную рыбу ели как чукчи. Поломка вышла, и не было электроснабжения. Ели и ничего. Ко всему можно привыкнуть, — Лугин поднес комочек инопланетной органики к лицу. Пахло не особо приятно. Болотом что ли. — Наберем немного? — предложил он.

Света протянула пакет. Из замшелых слоев Лугин выковырял несколько шариков, потом повернулся к другому простенку, чтобы надергать для разнообразия мясистых листьев. На салат по-кафравски, блин. Едва достал первый, будто из толщи стены раздался шелестящий голос:

— Люди… не трогать. Не пригодно вам в пищу.

От неожиданности пальцы слегка свело судорогой.

— Следят. У них повсюду глаза, — равнодушно произнесла пожилая женщина. — Это хорошо. Для порядка. А то молодежь совсем распоясалась.

Пройдя дальше, Сергей все-таки нашел, чем обогатить рацион: несколько грушеподобных штуковин, горстка ягод вроде брусники и с полкило шершавых «огурцов». Да, еще грибы — какие-то хреновые сморчки с белыми продольными полосками. Шагов через двадцать набрали воды — она в обилии стекала струйками с выступов, образовывая на полу неглубокие лужицы. Мичман даже попил малость. Вода, как вода. На вкус не хуже водопроводной.

За углом обнаружился сортир. Какой-то доходчивый до порядка додумался прикрепить под аркой картонную табличку с надписью маркером: «Туалет М-Ж». Куда «М», куда «Ж» — непонятно: в глубоком, изгибавшемся в темноту гроте журчали ручейки, и оттуда довольно ощутимо воняло мочой.

— Подождешь минутку? — Светлана протянула Лугину бутылку из-под минералки и исчезла в темноте.

Обратную дорогу нашли без обещанных профессором сложностей. Где раньше была толчея, людей теперь оказалось мало. Отчего, почему всех будто ветром сдуло?

— В сумке что? — грубо окрикнул Лугина долговязый в кожанке с меховым воротником. Лицо неприятное, хмурое, с длинным утячьим носом. В глазах черный ледок.

— А в чем проблема? — мичман остановился, не сразу сообразив: еще как минимум трое угрюмых парней ожидают от него несколько другого ответа: обстоятельного, учтивого, лучше испуганного.

— А проблема в том, что морда твоя не нравится. Но это твоя проблема, — крайний с черными засаленными волосами, торчавшими из под вязаной шапочки, угрожающе двинулся к Сергею. — Гудвес, объяснить лоху кое-че вручную?

— С сегодняшнего дня вода и сбор жратвы облагается налогом. Постановление администрации пятого сектора. А вы в пятом секторе. Понял? — кулачному решению долговязый предпочел пока внятную дипломатию и на шаг приблизился к Лугину.

— Понял, — нож Климыча болтался на ремне в удобном чехольчике, и Сергей медленно сунул свободную руку под плед.

Светка стояла за его спиной, нервно прижимая к себе пластиковую бутылку. Немногие переселенцы, крутившиеся невдалеке, почувствовав, что пахнет жареным, тихонько потянулись к выходу из биотронов или ушли дальше по галереям.

— Так что несешь? — повторил парень в вязаной шапочке.

— Еды немного. У нас есть нечего, — мичман отпустил край пакета, показывая невзрачные трофеи.

— Есть нечего. Вы жопами думали, когда к звездолету шли? Теперь шаритесь здесь, как дебилы. Короче так, я сказал: вода и жратва за налог. Халява только с разрешения Перца или моего. Кому платить нечем идет к нам в дружину, — Гудвес отдернул кожанку и перевел взгляд с Лугина на Хитрову. — Если мужик полное говно, то бабы должны отработать у нас. Это уже как решим. Ты в принципе нас устраиваешь, — хмыкнув в сторону Светы, он вернулся к мичману. — Оружие есть?