Александр Уваров - Повстанец

Казалось, они даже сжались от страха и краски их фасадов, ещё недавно яркие, мнгоцветные – стремительно блекли, будто в предсмертной бледности.

«Да нет, чепуха!» Хейцер помотал головой, словно отгоняя морок. «Это просто закат, темнеет…»

– А что, надоело стрелять? – спросил Канхубер.

– Без толку, – пояснил Хейци. – Время теряем… Мне вон моя дура написала, что ей на курсы надо идти. Дизайнер, она видите, художник в душе. Кресла свои проектирует с системой левитации, а дома сесть не на что. Я ей в прошлом сезоне перевод посылал на кресла и ванну с массажем. Ничего не купила! Куда деньги подевались – до сих пор не знаю. Тоже мне, хозяйка… Теперь, видите ли, учиться ей захотелось! А ребёнок с кем останется? Мою мамашу разве уговоришь с пацаном посидеть?

– Он у тебя ходить начал? – Канхубер двумя пальцами изобразил неровную походку малыша.

– Бегает уже, – ответил Хейцер. – В отпуск пора, сержант. Совсем одичаем тут.

– И к местным бабам подходить нельзя, – вставил Огген.

Третий огнемётчик, Грейзе, горестным кивком головы подтвердил правду этих слов.

– Это всё жандармерия, – добавил Огген. – Сами импотенты паршивые, так и всем остальным кое-что подрезать норовят. Я давно заметил: как среди аборигенов какая баба покрасивей найдётся, так жандармы ей первой верёвку норовят на шею набросить. Точно говорю! Я всё потому…

– Хватит! – оборвал его Канхубер. – Вы сейчас не до отпуска, а до каторги доболтаетесь!

Огген замолк и с подчёрнутым страранием стал отряхивать пыль с серо-зелёного камуфляжа.

– Свободу не цените! – начал было сержант.

Но неожиданно замолк и выразительно постучал кулаком по каске.

«Болтуны!»

– Ладно, – подвёл итог Канхубер. – Почесали языками – и ладно. Сейчас проходим по улице. Хейцер – по левому ряду, Огген – по правому. Грейзе замыкает. Я – впереди, на удалении в пять шагов. И смотрите, засранцы, в спину мне не шарахните! Каждый работает по своей стороне, Грейзе – только направление назад.

– Не в первый раз, командир, – успокоил его Грейзе.

– У нас на всё и про всё – пол-хорра, – определил Канхубер. – Палите всё к демонам, ребята! Как приказано!

– Само собой, – вздохнул Огген. – Вовремя местные отсюда убрались…

– Всё, идём! – прервал его сержант. – К началу улицы, выстраиваемся – и вперёд!

Они прошли назад шагов на сорок, развернулись – и медленно двинулись вдоль домов, в сторону центральной площади.

– Огонь! – скомандовал Канхубер.

Огнемёты с хищным, драконьим свистом выбросили длинные красно-оранжевые огненные струи, и первые здания вспыхнули, охваченные прыгающим, голодным, быстрым, взлетающим к самому небу огнём.

В нарастающем свете вечернего пожара тени запрыгали по серой земле, подхваченные ветром искры полетели в тень подступающих сумерек.

Пожар огненными волнами расходился по городу.

Быбросив бело-синие снопы пламени, включились маневровые двигатели.

Космолёт, разворачиваясь, стал полукругом заходить на посадочный курс.

Впереди, ослепительно-белой громадой контрастно выделяясь на космическом бархатно-чёрном фоне, занимая едва ли не три четверти широкого панорамного иллюминатора, висел, покачиваясь, словно древний фрегат на набегающей океанской волне, базовый звездолёт, частица далёкого, и особенно дорого теперь Каэ Зелёного Мира.

Каэ знал, что покачивание звездолёта – иллюзия. Раскачивается с борта на борт, меняя курс, его космолёт – крохотная лодчонка у борта огромного судна.

Каэ провёл ладонью над считывающим экраном, мысленно передавая команду двигателям на торможение.

Космолёт, плавно замедляя ход, выравнивая движение с ходом базового корабля, подошёл к посадочному модулю.

Каэ глянул мельком на пульт управления: по контрольным экранам пробежали жёлтые полоски сигналов. Бортовой компьютер космолёта обменялся сообщениями с компьютером базы.

Телескопические фермы-манипуляторы посадочного модуля выдвинулись вперёд, выпустив гибкие механические пальцы захватов.

Захваты вошли в раскрывшиеся пазы на бортах космолёта.

Каэ ощутил лёгкое подрагивание: базовый корабль аккуратно притягивал его космолёт, прижимая стыковочным узлом к переходному шлюзу.

– Есть захват, есть стыковка! – доложил Каэ. – Готов к переходу.

– С прибытием, Каэ, – отозвался модуль связи голосом Эвии.

Вот это для Каэ было удивительно! Он и не ожидал, что его будет встречать сама Эвия Лои, руководитель экспедиционных партий в планетарных системах созвездия Спрута Тоэс, командир базового звездолёта.

– Рад тебя слышать, Эвия! – бодро отозвался пришедший в себя от удивления Каэ.

– И мы рады, странник, – отозвалась древним привествием Эвия. – Когда пройдёшь шлюз и избавишься от скафандра, поднимись, пожалуйста, на верхнюю палубу. Лифт на площадке перед шлюзом будет тебя ждать. Я буду ждать тебя в центре управления. Сожалею, странник Каэ, но времени на отдых у тебя не будет.

«Что-то серьёзное» подумал Каэ, возвращаясь к прежним мыслям.

Старт с базы, полёт на космолёте, выход из атмосферы планеты, приближение к кораблю – его работа, привычная, но в тоже время каждый раз, каждый полёт заново переживаемая как приключение, отвлекла его на время от тревожных дум, развеяла было то неприятное, гнетущее настроение, охватившее его после разговора с Элметом.

Но теперь, после такого приёма и подчёркнутой спешки…

«Не только серьёзно, но и плохо» решил Каэ. «По настоящему плохо».

– Мразь! – выкрикнул Курци и наотмашь ударил арестанта.

Голова избиваемого резко качнулась назад, брызги крови разлетелись в стороны.

Курци поднёс к глазам кулак, плотно обтянутый чёрной перчаткой, посмотрел брезгливо на стекавшие по шероховатой перчаточной коже тёмные капли, и вытер о заляпанную бурыми пятнами рубаху арестованного.

– Имя! – снова зорал Курци.

– Я… уже… отвечал, – распухшими губами по слогам произнёс арестант. – А-д-е-н.

Курци шлёпнул ладонью по щеке арестанта.

– Что?! Повтори!

– Повторяю, – с механической (но отчасти как будто и ироничной) интонацией повторил арестант. – Меня… зовут Аден.

– Род занятий! – снова взорвался криком Курци.

Арестант тяжело вздохнул и попытался выпрямить заломленные за спину и плотно стянутые наручниками руки. И тут же застонал от боли.

– Да что ж вы так кричите? – слегка отойдя от боли, заметил Аден. – Мы тут одни, в подземелье вашем…

– Бункере! – продолжал бушевать Курци. – Интеллигент бестолковый! Сколько раз тебе объяснять? В бункере для допросов! Ты арестован по предписанию полевого суда Республики и находишься в руках жандармерии! И до окончания следствия я не позволю паршивому!..

– Ну, хорошо, – согласился Аден. – В бункере, по постановлению… Но мы же тут одни, да и сижу я рядом с вами. Вы даже не стоите, а нависаете надо мной, да ещё и очень больно бьёте. А орёте так, как будто во время грозы допрашиваете целую толпу злоумышленников. Ваш крик сбивает меня. Вы постоянно грубите мне, оскорбляете. Неужели вы думаете, что примитивное хамство добавляет вам административного величия? И вообще… Мне трудно сосредоточится…