Александр Лукьянов - Чёрная пешка

Среди шести подводных лодок - две снежно-белых. У "Единорога", той, что слева, на мостике нарисован вздыбленный синий силуэт фантастического животного, в честь которого окрестили судно. Атомным кораблем с самого ввода в строй бессменно командует корвет-капитан Цазахи Бу. Ему пятьдесят один год, причем из них он уже двадцать пять лет как "морской рыцарь". Об этом сослуживцы говорили с завистью. Считали, что ему повезло. Не получишь рыцарского кортика, торпедируя случайно вынесенную в море ржавую рыбацкую лохань, высаживая десант на беззащитные побережье или выпуская ракету по ничего не подозревающему порту. Оружие с посеребренной рукоятью вручают только тому командиру, который неоднократно вступал в бой с равными или превосходящими силами противника, проявлял незаурядные способности командира и воина и добивался победы. Многие офицеры на базе мечтали об этом, но только Цазахи выпало счастье проявить себя.

В первый раз это произошло еще в начале его службы, когда балбесы из очередного десанта опустошали прибрежный район Государства Неизвестных Отцов. Мускулистоголовые "океанские змеи" до того увлеклись, поливая из огнеметов связанных в кучу пленников, что не заметили, как подоспел береговой патруль. Танковая полубригада гвардейцев сноровисто расстреляла дизельную подлодку, развернулась веером, отрезала десантникам пути к отступлению и принялась методично истреблять пулеметным огнем мечущуюся морскую пехоту. Честно говоря, тогдашнему молодому барк-лейтенанту Цазахи не так уж и хотелось выручать "змеев", но долг есть долг. "Единорог" внезапно всплыл и, прикрываясь горящей лодкой морпехов, повел прицельный орудийный огонь по танкам. Через четверть часа почти все гвардейские машины пустили шлейфы жирного дыма, а уцелевший десант лихорадочно грузился в баржу, предназначавшуюся было для пленных.

Впоследствии еще раз представилась возможность отличиться. Разведчики сообщили, что Хонти готовится серьезно осложнить жизнь имперскому флоту. На хонтийских оборонных заводах было изготовлено несколько тысяч блуждающих подводных мин-"невидимок". Их планировали сложить на берегу во время большого отлива с тем, чтобы впоследствии прилив вынес заряды в открытое море. Случись это, группа флотов "Ц" понесла бы заметные потери. Агентам Империи в Хонти не удалось осуществить успешных диверсий по уничтожению мин прямо в заводских складах, а поэтому группа субмарин была направлена на предотвращение коварного замысла врага. Группа – группой, а вот честь блистательного выполнения операции досталась лично корвет-лейтенанту Цазахи. Пока эскадра двигалась к хонтийским берегам, офицер старательно изучал карты железных дорог Хонти. И неприятель просто не успел довезти смертоносный груз до места назначения: всплывший "Единорог" выпустил все тактические ракеты по малоизвестному полустанку, на котором застряли хонтийские эшелоны с минами. Расчет траектории полета для ракет выполнил лично Бу-Кашалот (так стали его звать за глаза матросы). Полустанок перестал существовать. Говорят, зарево было видно за двадцать верст. Именно после этой операции адмирал флотилии вручил ему серебряный рыцарский кортик и петлицы фрегат-лейтенанта. Офицеры шепотом поговаривают, что, несмотря на флегматичную сухость, Кашалот очень честолюбив и мечтает о кортике с позолоченной рукоятью. Только вот стать "князем моря" нынче не так-то просто. Континенталы отчаялись бороться с имперским подводным флотом и отсиживаются на материке. Где уж тут совершить подвиг, необходимый для обряда посвящения в "князья"!

На борту "Единорога" как всегда царствовала стальная Ее Величество Дисциплина, и корвет-капитан сошел на берег. Он не обращал внимания на дождь - моросящий, теплый, на редких штрафников (команда гауптвахты занималась дезинфекцией), не поднимал глаз, даже когда приближался стук матросских сапог и чей-то кулак прижимался к сердцу, приветствуя его. Казалось, Цазахи был поглощен лишь соблюдением точности шага и созерцанием собственного зыбкого отражения в лужах на темно-сером бетоне. Он поднимался к военному городку.

Десять дней назад закончился поход Холодными Водами. Испытать пришлось многое. Восьмибалльный шторм. Леденящий ветер. Лодка то грузно опускалась в ущелья между чудовищными волнами, то тяжело взваливалась на крутые гребни, с вершин которых ветер срывал пену, а стужа вмиг превращала ее в ледяные иглы. Лица вахтенных покрылись едкой соленой пленкой, а плащи – прозрачной хрустящей коркой. И спустя всего лишь час после приказа командования продвигаться в позиционном положении все выступающие над водой части субмарины - мостик, обе рубки, палуба, орудие, провода антенны - обросли сотнями пудов льда. Цазахи Бу приказал растапливать лед струёй кипящей воды из охладителей реактора. Дикая качка, изматывающий ритм смен курса, а еще больше томительная непонятность приказа следовать в надводном положении изнуряли и нервировали команду. Моряки настолько устали, что их даже не удивили увиденные однажды среди бушующих волн невозможные для этих мест предметы, печальные признаки бедствия: обломки досок, плетеные кресла и деревянные табуреты, ящики с клеймами компаний по производству овощных и фруктовых консервов, лакированная наполовину застекленная дверь, надувные матрацы, спасательный круг, пластиковые поплавки. Поход завершился, как и следовало ожидать, без единой выпущенной торпеды или ракеты, без орудийных залпов. Туда и обратно. Что ж, значит, так было надо.

Потом "Единорог" отдыхал на большом техобслуживании в Желтом Поясе. Лодку осмотрели, произвели ремонт, отладку и большую чистку. Команда отоспалась и согрелась в лучах обожания, исходящих от восторженных мирных обывателей. И субмарина вновь вернулась в Хайцай.

А потом – новый рейд. Хорошо бы не на север. Корвет-капитану не нравятся серые валы приполярных широт. Куда красивее океан у экватора. Там длинные зеленые волны вздымаются округло, без острых гребней с грязными серыми хлопьями. Там они не беснуются, а величаво катятся вдаль. Там даже после самого дикого урагана укрывшаяся было в глубинах жизнь вновь выказывает себя на поверхности. Стайки летучих рыбок выпархивают из изумрудных вод. Расправив плавники, узкие и тонкие, словно ласточкины крылья, они мелькают с сухим шуршаньем над водою и вновь исчезают в хрустальной лазури океанских вод. Вслед за ними, словно торпеды, взлетали в воздух зелено-красные цузы, роскошные хайсы, то эмалево-зеленые, то темно-лиловые, но все с золотисто-желтыми плавниками. Громадины, саженные цхацацы в охотничьем азарте время от времени показывают жадно раскрытые круглые рты или широкие черно-синие спины над поверхностью. А, если повезет, то можно стать свидетелем охоты рыбоящера-бацеохадза. После неудачной атаки он с громким плеском падает обратно в воду, но тут же вновь устремляется за жертвой, все сильней и сильней разгоняется, скользя по поверхности, словно торпедный катер. А потом одним ударом хвоста вдруг отталкивается от волны, взлетает на несколько саженей вверх, наперерез рыбе, и в одно мгновение жертва исчезает в стозубой круглой пасти… Чудесны южные моря. И корвет-капитан Цазахи Бу считает их своим домом куда больше, чем поселок у бухты Хайцай.