Владимир Корешков - Почему я?

Если вы наконец сделали окончательный выбор и вас всецело устраивает кандидат, вы нажимаете на этот последний красный кадр. Все, дело сделано. Дальше вы его встречаете в комнате, из которой мы только что вышли. Внятно, толково и насколько можно в доступной форме объясняете ему, как он сюда попал и для чего он находится здесь. Короче, делаете все то, что только что мы сделали с вами. Я разъяснила достаточно удобопонятно для вас? Вы все поняли, Олег? Второй раз объяснять не надо?

– Нет, не нужно вроде. Все понятно.

– Тогда откуда такая неуверенность в голосе? Что вас гложет?

Я в задумчивости пожевал губами.

– Скажите, Гелла, а если человек, выбранный мною, по каким-то мне неизвестным причинам откажется, мне что, его отправлять обратно?

Гелла, как ледяным дождем, окатила меня взглядом своих холодных серых глаз, потом долго и очень въедливо смотрела на меня.

– Вы, Олег, должны наконец уяснить, что с этого момента вы – командир группы, выполняющей особую, суперважную миссию. На вас ложится гигантская ответственность, от ваших личных действий и решений будет слишком многое зависеть в будущем. Поэтому вы обязаны сделать так, чтобы команда, которой вы руководите, стала единым организмом, а вашей воле беспрекословно подчинялся каждый член группы, иначе будет поставлено под удар выполнение всей миссии, а это неприемлемо. Поэтому уж будьте так добры, объяснить выбранному вами человеку, насколько он важен и нужен, и найти такие слова, чтобы он обязательно согласился, – жестко закончила она.

– Я, кажется, понял, Гелла, вы и не собирались отправлять меня обратно под колеса автобуса, а просто взяли, так сказать, на понт. Правильно?

Каменная дева ничего не ответила, но в первый раз за все наше общение широко, открыто, белозубо, чисто по-человечески улыбнулась.

– Сколько мне дается времени на подбор кандидатов?

– Максимум пять дней, Олег, включая и сегодняшний.

– Где они будут жить перед отправкой?

– Так же как у вас, у каждого из них будет свое отдельное помещение, в точности, до мельчайших подробностей воссозданное из их памяти, где им будет удобно и комфортно находиться. Я понимаю, Олег, что сейчас вам надо собраться с мыслями, прийти в себя. Поэтому оставляю вас наедине с самим собой.

– Подождите, Гелла. Когда вы мне понадобитесь, вдруг будет необходима ваша помощь или совет, как мне вас позвать?

– Очень просто: подумайте обо мне.

В голове стадом диких антилоп проскакали противные мыслишки, от которых стало нехорошо. Спрятаться негде, даже то, о чем мельком подумаю, сканируют и тут же прочтут. Я, как подопытная крыса, под неусыпным наблюдением.

– Нет. Нет, Олег, не пугайтесь, я не собираюсь контролировать вас, постоянно читая ваши мысли. Мне, да никому другому это не надо. Ваша голова с вашими мыслями – это ваше личное пространство, ваша приватная территория. Никто в нее вторгаться не будет – это я вам твердо обещаю, но, когда понадобится, я ваш призыв почувствую, услышу и приду.

– Понятно, – успокоился я. – А то знаете, как-то неприятно осознавать, что тебя кто-то подслушивает. От этого становится не по себе. Ощущения как у голого на людной улице.

– Я все понимаю.

Она опять улыбнулась. Какая у нее приятная улыбка. Почему она так редко улыбается? Ей так подходит.

– Отдыхайте, но, пожалуйста, не забывайте о сроках. Все. До свидания.

Стена распахнулась, и Гелла исчезла в проходе, оставив меня одного. Я окинул взором свою и не свою квартиру, из которой вышел сегодня, а может, вчера или, если быть уж совсем точным и сказать правильно, то вообще Бог знает сколько столетий тому назад. Столько всего навалилось на мою бедную голову, вначале собственная смерть под долбанным автобусом. Откуда он вообще, сволочь этакая, взялся? Дальше я, неожиданно для себя, стал командиром какого-то спецназа, странником во времени, а в скором времени и путешественником в космосе. Хрень какая-то, а может, все-таки мне это снится? Еще раз внимательно оглядел квартиру. Кроме окон, все на месте. Почему-то в голову пришла цитата из известного фильма, которую тут же перефразировал: «Сегодня утром я вышел из точно такой же, но другой…»

Голова распухла и гудела от мыслей, которые рассерженным пчелиным ульем, не затихая ни на секунду, роились в ней. Гелла права, надо собраться с мыслями и привести их в порядок, аккуратненько разложив все по полочкам.

Так, сейчас мне срочно надо выпить и лучше чего-нибудь покрепче, поэтому для просветления в мозгу нужна жидкость, имеющая не менее сорока оборотов и неплохо горящая, это должно помочь, во всяком случае так говорят знающие люди – Генка с Маринкой, мои соседи по лестничной клетке, матерые алконавты со стажем, и у меня нет причины не доверять их многолетнему опыту. Я ринулся к холодильнику, в котором, как я очень хорошо помнил, отстаивалась, дожидаясь своего срока, я бы даже сказал, часа икс, початая бутылочка «Столичной», встреча и близкое общение с которой мне в данный момент явно не помешают. Срок настал, час икс пробил.

Рывком открыл дверцу холодильника, который по праву считается одним из самых полезнейших изобретений человечества. На меня пахнуло холодом и, уверен, знакомым многим не понаслышке слегка специфическим запашком, его источали немного залежалые продукты, которые не только по своему внешнему виду, но также и по содержанию уже подошли к той критической отметке, которая считается для них точкой невозврата и называется сроком хранения, по окончании которого они могут с легким сердцем и твердой рукой быть отправлены в мусорное ведро. Глаза быстренько пробежались по ярко подсвеченным полупустым белоснежным полкам.

Когда-то нежная слабокопченая ветчина, потеряв свою урожденную привлекательность, стремилась стыдливо спрятаться от глаз подальше, кутаясь в пищевой пленке, высохший, скрюченный и покрытый легоньким, едва заметным слоем плесени светло-желтый кусочек сыра, пытающийся, видимо, косить под дорогущий королевско-буржуйский «Рокфор», одиноко стоящий, измученный помидор, рядок яиц, предназначенных для ежедневного холостяцкого завтрака. Нет, это все не то. Вот здесь, между бутылочкой кефира и полупустой пластиковой баночкой моего любимого кетчупа «Сацебели». Обь твою муть!!! Не понял. Это что за хрень, я точно помню, «Столичная» была тут. Сейчас здесь пусто. Я в надежде еще раз пробежал глазами по холодильнику, а вдруг горькая случайно переместилась на какую-то другую полку. Бывает же такое. Но нет, огненная вода отсутствовала напрочь. Как будто ее никогда там и не было.

– Скоммуниздили, – устало констатировал я сей отвратительный факт. Тоже мне светлое будущее, как не совестно, ничего святого. Скорей всего, в этой неприглядной истории виноваты сексуальные меньшинства, во всяком случае мой друг Сашка всегда во всех невзгодах и бедах винил их. Если что где случится, он дергал меня за рукав, закатывая глаза к небу, видимо, призывая в свидетели высшие силы, и орал дурным голосом: