Юрий Колонтаевский - Над островом чёрный закат

– Давно назревает одно узкое место, а теперь начинает беспокоить, – неуверенно выговорил Координатор. – Последние весны в шахты спускается все меньше молодой смены. Естественную убыль еще удается поддерживать в разумных пределах, а вот с рождаемостью хуже – падает неуклонно, опережающими темпами, так сказать. До двух процентов за весну. Можно представить, с какими неприятностями мы столкнемся в ближайшем будущем.

– Численность населения вопрос наиважнейший, – помолчав, заговорил Владетель. – И, к сожалению, довольно противоречивый. Близится время, когда мы будем вынуждены основательно пересмотреть сами принципы формирования численности. Ты прекрасно знаешь, что живых людей с их вызывающим разгильдяйством могут заменить автоматы – спокойно, с ничтожными единовременными расходами. Посуди сам, зачем нам такая прорва плебеев? Каждого накорми, причем регулярно, трижды в день. Каждому вынь да положь занятие по силам и способностям. Предоставь крышу над головой. Обереги от крамольных мыслей, которые так и прут из человека. Особенно на пустой желудок. Нам никак без этих забот? Куда проще продолжать совершенствовать роботов. Особенно с тех пор, как ученым, наконец, удалось отработать совершенную мышечную ткань, управляемую электрическим током. Вы же продолжаете назойливо твердить: государству грозит утрата рабочего класса. Как сговорились. Полнейшая чепуха. Общие слова, рассчитанные на людей с неустойчивой психикой. Мы легко обойдемся, удерживая ту численность нашего населения, к которой привыкли сегодня. Разумеется, исключая сферы жизни, где роботы никогда не будут преобладать. Даже в отдаленной перспективе. Я имею в виду армию, полицию, специальные подразделения. На них мы не пожалеем ни средств, ни людских ресурсов.

– В силовых структурах всегда комплект, – вступил Координатор, воспользовавшись паузой.

– Вижу, понимаешь верно. Что до заморочек с рабочими плебеями, о которых ты упомянул, будем соблюдать сложившийся баланс. К сожалению, если хорошенько подумать, плебеи нам по-прежнему нужны. Ты лучше вот что организуй. Подбери энергичного чиновника и отправь на Континент. С полномочиями. Поручи разобраться на месте. Если помнишь, именно так мы поступали в старые добрые времена. Двух недель ему будет достаточно. А вернется – доложит. Информация из первых рук самая достоверная. Вот тогда и примем обоснованное решение. Согласен?

– Ваше поручение исполним немедленно. К тому же, по моим сведениям, нынешние выпускники университета не очень-то спешат с выбором специализации. Некоторые до сих пор болтаются без дела.

– Вот и отлови самого свободного. И пускай отправляется. Подключи ректора Игора – он поможет, подскажет. Ты говоришь, отлынивают? Вызови, накажи примерно, чтобы другим неповадно было. А так что получается? Распустились? Заводят свои порядки? Твоя вина. Не следишь, не пресекаешь. Прежде такого не бывало. Не мне тебя учить, – подвел итог Владетель, давая понять, что вопросы исчерпаны и аудиенция подошла к концу.

Координатор поднялся. Сдержанно поклонившись, ловко развернулся на месте и неспешно понес к двери негнущееся свое тело. Владетель проводил вельможу взглядом.

«Знаю Платона десятки весен, – размышлял он, оставшись в одиночестве, – но до сих пор не могу привыкнуть, что передо мной живой человек, а не одетый с иголочки робот. К тому же с возрастом он становится каким-то мутным. Пришла пора заменить старика молодым энергичным парнем, а этому поручить дело попроще. Непорядок, когда в руках одного человека такая власть – непомерная. Могут явиться мысли… Но, следует отдать должное, он безупречен, работает четко, без сбоев, надежен, обеспечивает тылы… За ним нет будущего – определенно. Ничего не поделаешь, годы берут свое, мы стареем. Пора молодых поднимать на крыло, нужна преемственность. Не было бы поздно… Во всяком случае, Терция не для него, там ему делать нечего. А вот готовить экспедицию – по силам. На ближайшем заседании Сената нужно предложить, – постановил он. – Обидится страшно. Как мальчишка».

Накануне, незадолго до полуночи, у подъезда дворца Владетеля плавно замедлился, ткнулся в поребрик и остановился, отдышавшись, черный блестящий экипаж. Из него выбрался водитель – рослый робот в черной одежде. Неспешно обошел машину сзади, распахнул дверцу пассажира и застыл рядом в почтительном полупоклоне.

Сначала в раскрыве двери появились тощие ноги в черных чулках и черных узких ботинках с высокой шнуровкой. Неловко смещаясь, заискали опору, но не нашли. Не дотянувшись, повисли – опора была значительно ниже. Следом возникла рука в черной перчатке, тоже ища. Руку водитель цепко схватил правой рукой и бережно потянул к себе. Затем, просунув левую руку внутрь экипажа, приобнял седока за спину и умело, в один прием, осторожно прижимая к себе, извлек наружу. Перенес на панель и аккуратно пристроил на ноги.

– Кажется, добрались, Арто, – отдуваясь, проговорил старик прерывистым слабым голосом. – Спасибо тебе, милый. Без тебя мне уже не спроворить. Ты последний настоящий друг. Теперь веди к хозяину.

Охрана дворца, привыкшая к поздним явлениям необычного господина, которого, впрочем, давно не бывало, почтительно расступилась, скромно опустив глаза.

Дряхлый старик в прямом черном хитоне до пола, шитом заодно с капюшоном, скрывавшим лицо, объявился в кабинете Владетеля без доклада. Робот Арто подвел старика к стулу перед рабочим столом хозяина, бережно поддерживая в равновесии, усадил, заботливо расправил на коленках натянувшийся подол хитона, откинул капюшон, обнажив иссохшую голову в облачке редких белых волос, и молча вышел.

– Здравствуйте, господин Владетель, – монотонно прошелестел старик, невнятно выговаривая слова.

– Здравствуйте, господин Фарн, – в тон ему ответил Владетель. – Рад вас видеть в добром здравии. Мне только вчера сообщили, что ваше здоровье разладилось и что вы совсем не выходите. А смотрю, вы еще молодцом… на ногах, так сказать…

– Преувеличивают, собаки, ― отдуваясь, проскрипел старик и хищно осклабился. – Как всегда поспешают, а куда, и сами не ведают.

– Однако мы с вами давно не виделись. Уж и не припомнить, когда вы меня навещали в последний раз. Какая нужда позвала в путь?

– Не дождутся лицемеры, – продолжал ворчать старик все еще о своем. – В первую очередь, те из них, кто особенно рьяно печется о моем здравии… Я еще покопчу небо – самую малость. А что? Голова работает, это главное. Тело сдает первым – вот беда. – Он поперхнулся, откашлялся сипло, осушил рот белоснежным платком и продолжал, расходясь: – Спрашиваете, зачем лично пожаловал? Отвечаю: возник очень серьезный вопрос и лишил покоя. Хочу обсудить его с вами, с глазу на глаз, как говорится. Так надежнее.