Тобиас Бакелл - Хрустальный дождь

– В экспедиции участвует один из нас; он ждет и, когда вы прибудете на север, поможет. Он объявится, когда экспедиция доберется до своей цели, а когда вернется сюда, свяжется с нами. Если бы мы сообщили тебе, где нас можно найти, ты могла бы нас выдать. – Лоа повернулся в своем плетеном кресле и достал что-то из кармана на подлокотнике. – Впрочем, кое-что мы тебе оставим. На протяжении жизни нескольких поколений мы старались создать нечто как раз для такого случая.

Лоа поставил на стол Диханы маленький флакон, запечатанный воском.

– Что это?

Усталые глаза посмотрели на Дихану.

– Когда не останется никакой надежды, – сказал лоа, – когда все средства будут исчерпаны, вылей это в систему водоснабжения.

– И что тогда случится? – Дихана пристально взглянула на существо в плетеном кресле.

Лоа вздохнул.

– Все погибнут. Зараза мгновенно распространится по твоему переполненному городу и за его пределы. Смерть последует за ацтеками через горы, если они попытаются туда бежать. Зараза пожрет их живьем и, что более важно, найдет теотлей и уничтожит их тоже.

Дихана посмотрела на флакон и сглотнула.

– Как можешь ты ожидать, что я убью свой собственный народ, жителей целого города? Население всего мира?

Лоа глубоко вздохнул.

– Это крайняя мера.

– И у вас нет лекарства? Даже для вас самих?

– Нет, лекарства нет. Поэтому мы и решили скрыться. Используй это, если захочешь. Или не используй. Выбор за тобой. – Лоа развернул свое кресло и со скрипом покатил его прочь. Дихана взяла в руки флакон.

– Это не должен быть мой выбор. Вы просто слишком трусливы, чтобы принимать решение самим. Вы хотите от всего спрятаться.

Может ли она приказать людям-мангустам остановить лоа? Что случится, если она попробует? Бунт? Не принесет ли она еще одну беду в город, который и так страдает?

Нет, сделать этого она не могла.

Один факт, упомянутый лоа, всплыл в ее памяти: «на протяжении жизни нескольких поколений».

– Мой отец знал об этом? – Дихана вышла следом за лоа в коридор. Тот продолжал скрести наконечниками по полу, толкая кресло. – Отвечай, или я прикажу стражникам тебя схватить, и ты не сможешь спрятаться вместе со своими друзьями.

Лоа помедлил.

– Да, Дихана. Твой отец знал об этом средстве.

В здание Министерства вбежала мать Елена. Она остановилась, только когда люди-мангусты наставили на нее ружья. К тому времени, когда Дихана спустилась на лужайку, мать Елена бессильно повалилась на траву.

– Они ушли, – причитала она. – Они нас покинули. Дихана опустилась на корточки с ней рядом.

– Они тебя не предупредили? – Мать Елена покачала головой, и ее серебряные серьги запрыгали от этого движения. – Куда они отправились? Они тебе не сказали?

– Они не пожелали ничего сообщить.

Мать Елена, всхлипывая, обхватила колени руками. Жрица, которую покинули ее боги…

– Мать Елена. – Дихана положила руку ей на плечо и повернула жрицу лицом к себе. – Не оставили ли они тебе каких-нибудь флаконов… и инструкций?

Мать Елена кивнула.

– Три штуки.

– Я знаю, что для тебя сейчас тяжелый момент, но ты должна передать их мне. Понимаешь? Я знаю, что лоа сдались, но мы еще боремся. Мы можем победить ацтеков. Пожалуйста, сделай, как я сказала. – Дихана поднялась и подозвала двоих людей-мангустов. – Отведите ее в храм и позаботьтесь о том, чтобы она принесла мне флаконы. Убедитесь в том, что она отдаст все три.

Дихана двинулась к дверям, гадая, сколько таких флаконов – даров лоа – оставлены в городе.

– Премьер-министр, – окликнула ее мать Елена, – что же мы будем делать без лоа?

Дихана помедлила.

– То же самое, что мы делали при них. Она медленно поднялась по ступеням.

К Джону снова вернулись сны. По бокам рогатого яйца, вынырнувшего из волн, стекала вода. Огромная металлическая птица возвращалась к нему, хлопая крыльями. Бескрайнее темное море кидало его…

Собственное лицо Джона выглядывало из застывающего расплавленного металла на шее птицы.

Рядом стоял Пеппер в блестящих металлических доспехах; к его бедру крепилось ружье длиной в его рост. Пеппер подмигнул Джону. «Не сворачивай с курса, де Бран. Я скоро вернусь».

А потом Джон оказался замурован в яйце. Больше нигде ничего не было, он до смерти останется здесь… Духота и вонь заставляли его давиться воздухом.

Яйцо треснуло. Внутрь хлынула вода и свежий воздух, и Джон едва не задохнулся! Яйцо было окутано паром. Джон обжег пальцы, ухватившись за край трещины, чтобы вылезти наружу.

Яйцо пошло ко дну, Джон остался один в океане. Он не знал, кто он такой. Волдыри на руках лопались и болели. Голова его была покрыта кровью, кровь текла и из носа…

Водятся ли в этом океане акулы? Он не мог вспомнить. Он не мог даже вспомнить, что такое акулы.

Джон пришел в себя на операционном столе. Над ним качалась маленькая керосиновая лампа, тени беспорядочно метались по каюте. Пеппер наблюдал за Джоном, сидя на стуле в углу и кутаясь в теплую одежду.

Левое бедро Джона было туго забинтовано, а штаны разрезаны.

– Это ты сделал? – спросил Джон, приподнявшись и оперевшись на локоть.

– Нет, хирург из отряда людей-мангустов. Я только смотрел. – Пеппер поднялся. – Значит, ты решил оставить меня на борту?

Джон кивнул, все еще не очень ясно соображая. Голос Пеппера был знакомым, он успокаивал.

– Если ты хотел бы положить конец этой экспедиции, ты мог просто убить меня. У тебя имеется какой-то другой замысел. – Джону очень хотелось бы знать, что еще придумает Пеппер.

Ладно, потом… Джон осторожно пошевелил ногой, намереваясь слезть со стола. Разум Пеппера всегда представлялся ему захлопнувшейся ловушкой.

Это было воспоминание! Джон замер, но воспоминание тут же растаяло.

Его снова охватило одиночество, и человек перед ним был не другом, а незнакомцем. Пеппер…

– Подожди, – сказал Пеппер. – Нужно, чтобы нога была в лубке, иначе ты не сможешь ходить. – Он подошел к двери и позвал хирурга.

Выйдя на палубу, Джон обнаружил там странную картину: команда явно опасалась Пеппера. При его приближении разговоры смолкали, и матросы нервничали.

Что это: уважение или страх?

Пеппер, несомненно, жестоко расправлялся с ацтеками: иначе и быть не могло, судя по крови, которая его покрывала.

Даже Оакситль в его присутствии умолкал и переминался с ноги на ногу.

Проведя целое утро на палубе, Джон уселся вместе с Оакситлем у стенки одной из кают. Оакситль осваивал новые узлы.

– Что он сделал? – спросил Оакситля Джон.

– Кто? – Оакситль сосредоточился на том, чтобы соединить две веревки с колышком.

– Пеппер.

Оакситль закончил узел и осмотрел.

– Первого противника он убил голыми руками. – Оакситль дернул за веревку, и узел развязался. – Захватил его ружье и застрелил второго. Третьему проломил голову прикладом. Четвертого кинул в щель между корпусами. После этого были еще многие другие. Говорят, потом он перепрыгнул на палубу ацтекского корабля и убивал там, но, прежде чем корабли разошлись, вернулся обратно.