Этьен Экзольт - Пепел чудес

Спина ульнаракса раскрылась, выпуская Гинрумана, выталкивая его твердыми и гладкими отростками и он выпрыгнул из теплого чрева в выжигающий кости морок пустыни. Немедля оказался возле него ульнар, кружась, подпрыгивая, предлагая оружие, хранившееся в футлярах на его спине. Прикосновением к одному из них он заставил короткоствольный автомат выпрыгнуть ему в руки, выдернул прозрачный магазин, встряхнул наполнявшую его голубоватую вязкую жидкость, вернул его на место, снял оружие с предохранителя, передвинул затвор, убедившись в том, что за время безгласного покоя оно сохранило убийственные способности свои.

Один из воинов выдвинулся к нему, обманчиво грузный в белесых пластинах брони. По оружию в его руках Гинруман опознал рыжебородого, скрывшего теперь лицо под сплошным шлемом.

– Мы обнаружили три входа. Там настоящий лабиринт. – вибриссы на оружии солдата нервно подергивались, отвечая на возбуждение хозяина.

Он пустил внутрь шестерых ульнаров, по два в каждый из найденных тоннелей, на каждом вдохе переключаясь между ними и сожалея о неспособности своей к имевшемуся у некоторых его братьев, разрушающему сознание умению разделять свое внимание на несколько существ одновременно.

Высота, ширина и форма тоннелей обладали поразительным сходством, окончательно убедившим Гинрумана в искусственном их происхождении. Тишина принимала в себя лишь шорох длиннотелых насекомых, торопливо проползавших из одной трещины в другую, змеиный невнятный шепот, возмущенный треск рептилий и тревожный скрип камня случайно подвернувшегося под четырехпалую лапу ульнара. Тоннели то уходили вниз, то резко поворачивали в стороны, заканчивались обвалами и тупиками. Звери продвигались неторопливо и методично. Наличие среди использованных для их создания животных грызунов позволяло им ориентироваться в пространстве лучше, чем самому Гинруману. Время от времени твари прикасались к стенам, вздергивали короткие хвосты, оставляя пахучие метки, обозначавшие выбранное на перекрестках направление, что в иной ситуации гатриан счел бы неуместным и выдающим их присутствие, но здесь позволяя и допуская. Прошло достаточно много времени, прежде чем один из карнов остановился, призывая к себе все внимание хозяина. Отвлекшись от остальной стаи, Гинруман сосредоточился на том звере, замершем, наполнившем тело свое боевыми флюидами, приготовившимся к сражению. Но все вокруг было спокойным и тихим. Существо прижималось к стене перед ее поворотом в левую сторону, ничем не отличавшимся от сотен прочих, замеченных Гинруманом. Ему пришлось подождать несколько вдохов, прежде чем взор ульнара на мгновение затянуло золотистое сияние.

– Богомольцы! – Гинруман вернул себе собственное зрение, отдал команду лежавшим возле его ног пяти ульнарам и вслед за ними бросился в каменные глубины. Рыжебородый, выкрикнув приказы своим солдатам, присоединился к гатриану.

В этой прохладной, сдавленной, терпкой, мягкой темноте, Гинруману пришлось воспользоваться звуковым излучателем, скрытым в его черепе. Последний раз он применял тот орган много лет назад, но регулярные обследования подтверждали сохранность его здоровым и нормально функционирующим. Каждый раз после того, как приходилось ему напрягать ту свою гатрианскую возможность, у него нестерпимо, вплоть до потери сознания болела голова, но лекари армиолов утверждали, что происходит то именно по причине редкости использования органа и не проявляет собой ничего вредоносного.

Теперь, вслушиваясь в отклики источаемого им звука, он мог поспевать за ульнарами и последний из них перестал оборачиваться на хозяина. Шлем гвардейца должен был содержать устройства, позволявшие ему видеть в темноте и почти не отставать от гатриана.

Две отправленные им ранее группы ульнаров уже сходились к заметившей напряжение святого поля, разбрасываемые солдатами передатчики позволяли им не только поддерживать связь в каменных коридорах, но и создавать более точную карту их, передавая ее на боевой планшет Гинрумана. Одним взглядом на нее, зеленоватым свечением растекшуюся по гибкой, подрагивающей от волнения мембране на его правом запястье, он понял повторяющуюся структуру внутренних пустот. Длинные коридоры, по обе стороны сдавленные скоплением прямоугольных комнат, лишь изредка прерывались круглыми, овальными, квадратными залами. Шахты и проемы, проходившие сквозь многие уровни лабиринта, перемежались с лестницами, а в некоторых местах солдаты, не опасавшиеся уже использовать фонари, обнаруживали статуи, колонны, вазы и мебель, свидетельствовавшие о некогда обитавшем здесь исчисляемым тысячами племени. Взглянув на те картины, Гинруман пообещал себе рассмотреть их подробнее по окончании штурма, а позднее направить сюда исследовательскую экспедицию с целью установить, не являлся ли в прошлом оазис местом культа и, если таковым он и был, уничтожить его.

Солдаты встретились с противником первыми. В широком коридоре, плавно опускавшемся, но имевшем следы сточенных временем ступеней, гвардейцы были встречены огнем из огнестрельного оружия. Двое из них упали, остальные укрылись за камнями и отстреливались, опасаясь использовать гранаты, зажмуривая глаза от серебристых вспышек, отвечая руганью на крики и молитвенный шепот противника. Нуждаясь в непосредственном наблюдении, Гинруман отправил к ним одного из ульнаров, скользкой тенью исчезнувшего в недоверчивой тьме.

Стая замедлилась, шерсть на загривке зверей поднялась, а сами они напряглись и Гинруман почувствовал, как на самом краю его зрения возникает неясное золотистое мерцание, туманная аура, волнующая, вторгающаяся в его разум возмущенной силой, размягчающей мысли, несущая с собой отзвуки незнакомых, соблазняющих, обещающих великий покой слов, призраки безупречных видений, воспоминания о погибших, иллюзии вдохновенных мечтаний.

Опасаясь выдать себя, Гинруман прекратил использовать звуковой излучатель, переключившись на ульнаров, несших в телах своих больше удивительных органов, чем могло позволить себе человеческое тело, пусть даже и принявшее в себя частичку крови армиолов. Зверь, на которого переключился гатриан, был обеспокоен ощущениями в его боках, выдававшими наличие поблизости сильного электрического или электромагнитного поля. Припадая к полу, он повернул за угол, поднялся по нескольким просторным ступеням и глаза его уловили мерцающий, тоскливый, неясный свет.

Приказав ульнару остановиться, Гинруман вскоре уже был возле него вместе с пятью его собратьями, рыжебородым воином и тремя гвардейцами. Сияние имело искусственное происхождение, но слабость святого поля указывала или на незначительное количество богомольцев или на использование ими подавляющих излучение устройств. Подобная технология могла означать и наличие у них соответствующего вооружения, принуждая к величайшей осторожности.