Илья Алексеев - Эра Игры: Возрождение Эрафии

– Йося, мой милый Йося, – прощебетал Владимир, – у тебя для меня есть новости?

– А то, – посмеялся друг. Он пребывал в прекрасном расположении духа в преддверии битвы, в которой ему предстояло возглавить левый фланг конницы.

В игре большого значения, кто поведет тот или иной фланг не имелось, потому что лишь значение атаки и защиты верховного командира, распространялось на аналогичные значения солдат. Поэтому иным князьям, ведшим в бой войска, оставалось лишь не опозорится тактически, попав в западню, и не поддаться панике.

– Солдаты уже изнывают от желания, столь же сильно, как и от жары, – поравнявшись с другом, сообщил Иосиф.

– И где же тут новости?

– В том, что наши враги остались без своего султана!

– Вот это действительно хорошая новость! – воскликнул Владимир и хотел было похлопать друга по плечу, но обе руки оказались заняты – левой он держал щит со шлемом, а в правой – вожжи. – Тогда начинаем! Требушеты! – наконец-то скомандовал император. Ровные строи пикинёров и арбалетчиков разомкнулись, пропуская на первый план театра войны высокие камне-метательные машины. – К бою!

Отшлифованные камни весом с упитанного кабана со свистом поднялись в небо и полетели с грохотом, подобным небесному грому, ударяясь о стены, пролетая их или вовсе падая в ров. Камни один за другим вонзались в крепкие стены города, но не руша их, лишь снимая верхний слой отделки. Все солдаты, как один, с наслаждением глядели на осыпающуюся крепость, с нетерпением ожидая её падения. С каждым ударом, сотрясавшим не только стену, но и почву, словно при землетрясении, надежда и снаряды таяли на глазах. Испещрённая дырами стена продолжала самоотверженно стоять и выдерживать вражеский натиск.

– Ангелов нам не хватает! – посетовал Красный Владимир.

– Я бы так не огорчался, – ответил Иосиф, наслаждавшийся началом боя рядом с императором. – Будь у нас ангелы, у них были бы Фениксы и командиры. Думаешь их султан бежал из одной трусости? Нет, он знал, что ему некем воевать.

– Ступай на фланг, – задумчиво произнес Ильин. – Скоро начинаем.

Красный Владимир глядел на толстые городские стены из синего камня, окаймленные по бокам редким лесом. А за лесом проступали молочно-белоснежные вершины гор, где угольно-черной пустотой зиял потухший вулкан. Император хорошо помнил, как он в начале своей игровой карьеры появился в Сарканде, и потухший ныне вулкан каждую неделю изрыгал из своих недр Фениксов. Огромных птиц, пылавших золотым огнем. Да и Владимира тогда звали Альмиром, и кожа и волос его были темнее, чем сейчас. Но того человека вздернули на виселице так давно, что кажется он им никогда и не был.

Ильин потрогал свою шею. Ему казалось, что веревка все еще натирает как тогда, когда он стоял на помосте. Владимир знал – за смертью будет новая жизнь, но умирать все равно было страшно. Даже не сама смерть пугала, а боль, которую она приносила с собой.

– Целься в ворота, чёрт ты эдакий! – Нервно закричал полководец, видя, что снарядов осталось лишь на пару бросков.

Взвалив последний камень на чашу требушета, командир был готов уже дать отмашку, когда Владимир в бешенстве заорал:

– Стой, скотина, стой! – пришпорив коня, в три скачка он подскочил к нерадивому командиру, соскочил со своего жеребца и принялся отчитывать бедолагу, который сжался при виде Владимира: – Глаз на войне потерял, что ли, а ли слух?!

Мальчишка был совсем юн, даже растительность на его нежной молочной коже ещё не проступила. Светлые жиденькие волосики на его неприкрытой голове и совсем ещё детские черты лица делали его похожим на запуганную кошкой мышь. На мальчике был надет кожаный колет, из-под которого выступал синий платок – отличительный элемент, говорящий о благородном происхождении и высоком воинском звании своего владельца. Юнец, сжавшись, стоял перед полководцем, страшась последствий его гнева за допущенную, хоть и непонятую им самим, ошибку.

– Я тебе куда сказал целиться? – Продолжал гневаться красный от напряжения Владимир.

– В-в в-ворота, – еле дыша, ответил чуть слышно командир требушетов.

– Чёрта с два! – Воскликнул император. Но, увидев, как испуганный мальчик сделал шаг назад, смягчился. – Первый раз на войне? – Догадался полководец.

– Так точно! – Вспомнив, чему его учили в военной академии, громко ответил юнец.

Отдав свой шлем и щит командиру, Владимир в три широких прыжка оказался справа от требушета, руками упёрся в него и принялся толкать. Опешившие солдаты, до этого безучастно смотревшие на всё, словно огорошенные мешком из-за угла, кинулись помогать своему полководцу. Благодаря общим усилиям машина с тонну весом сдвинулась с места, оставляя после себя следы от колес.

– Хватит! – Скомандовал Владимир, отпуская требушет и утирая холодный пот, проступивший на лбу. – Теперь командуй, – по-доброму усмехнулся он, подходя к юнцу и забирая у него свой щит и шлем.

Усевшись на коня, Владимир недоумённо взглянул на паренька, не понимая, почему тот так и не скомандовал. Молодой командир стоял с опущенной головой, стараясь понять, в чем все же была его вина, но, почувствовав на себе пылкий взгляд полководца, поднял глаза и, встретившись с ним взглядом, понял, что от него ждут отмашки. Он наконец-то махнул рукой, и камень взмыл со свистом в небо. Многотысячная армия заворожено глядела на летящий в сторону стены валун, как ребенок, впервые увидевший огоньки на новогодней ёлке. Снаряд угодил точно в арку, с грохотом обрушив её. За ней следом упали и ворота, которые больше не держали цепи. Вход оказался частично завален, но преодолеть завал не составило бы труда ни коннице, ни пехоте.

В пробитых дырах городских стен отчетливо проглядывались блестящие на солнце доспехи защитников города, ожидавших команды вступить в бой.

Небесный свод, ещё мгновение назад сиявший своей чистотой, в раз затянуло черными, тяжёлыми грозовыми тучами; ветер, прежде сохранявший нейтралитет и никак не вмешивавшийся в ход предстоящей битвы, выпустил тысячу своих самых быстрых воинов. Рыцари не взмывали в небо только потому, что их к земле прижимала тяжесть собственных доспехов.

– Пикинёры, к бою! – скомандовал Владимир, понимавший, что оттягивать наступление дальше нельзя, потому что рухнувшие центральные ворота предприимчивые жители стали еще больше забрасывать хламом, дабы не дать врагу проникнуть в город.

На полуразрушенных стенах показались лучники. Город не собирался сдаваться без боя. Тогда Владимир отдал приказ арбалетчикам прикрывать ровные ряды пикинёров, подвергавшихся всё более ожесточённому обстрелу по мере их приближения к воротам. Первые бесславные ребята стали падать от стрел, насмерть пронзавших их тела, радуя стервятников свежим мясом.