Гордон Диксон - Вечный человек

— Конечно, я сделаю, что смогу.

— Ну ладно, вас ждет ужин, да и мы тоже еще не ели, — заметила Мэри. — Когда закончите, подходите ко мне, и я вас проведу по нашей лаборатории.

— Хорошо, — отозвался Джим.

— Даже отлично, — сказал Моллен, — потому что не знаю как вы, а я умираю с голоду. Мы сейчас прямо и закажем. Мэри, подходите к нам, когда поедите, — думаю, мы закончим раньше.

— Как хотите.

Она встала, мужчины тоже. Как только Мэри пошла через площадку и Джим с Молленом снова сели, к ним подлетел официант, похоже, дежуривший где-то неподалеку.

Поев, они еще с полчаса разговаривали, пока Мэри и ее спутник заканчивали обед. К счастью, день был будничный, не играл оркестр, так что танцплощадка оставалась свободной, и им все хорошо было видно. Джим, впрочем, подозревал, что даже если бы было полно танцующих, им бы дали знать, как продвигаются дела за другим столиком. Но вот Мэри отодвинула тарелку, сказала несколько слов своему спутнику, встала и подошла к Джиму.

Они прошли несколько кварталов по освещенным улицам базы до более старой ее части.

Остановились у четырехэтажного деревянного здания, в котором раньше, видимо, располагались офисы. В некоторых окнах горел свет. Мэри отперла высокую деревянную дверь.

Они ушли в сторону от уличного освещения, и Джим, задрав голову перед тем, как зайти внутрь, смог разглядеть в чистом ночном небе звезды над вершинами гор. Мысли о космосе внезапно пронзили его с такой остротой, что он ощутил внутреннюю боль. Потом он вслед за Мэри зашел в здание, и дверь за ними закрылась.

Маленькая комната, в которой они оказались, была ярко освещена. Скорее даже это были две комнаты: от входа до двери в противоположной стене тянулся прозрачный экран от пола до потолка. За экраном виднелись одиночный стол, одиночный стул и одинокий сержант с пистолетом в кобуре. Ощущение тесноты усугублялось ярким светом, низким потолком и слабым запахом лака.

— Ваши документы, мэм? Сэр?

Голос сержанта донесся до них через громкоговоритель в потолке. Мэри порылась в большой бежевой сумке, висевшей у нее на левом плече, и достала два серебристых удостоверения с фотографиями.

— Благодарю вас, мэм. Сэр.

Дверь в задней стене распахнулась. Перед тем как пройти дальше, Мэри протянула одно из удостоверений Джиму.

— Вот, возьмите, лучше вам держать это при себе.

Джим взял удостоверение. Фотография на нем была такая же, как на его обычном, действительном для всей базы. Он сунул удостоверение в бумажник и прошел вслед за Мэри. Дверь закрылась за ними.

Они очутились в помещении, которое на первый взгляд показалось Джиму огромным. Он с удивлением заметил, что деревянная передняя стена здания, впрочем, как и боковые, была укреплена бетонными блоками в четыре фута толщиной, надежно скрепленными цементом. Они при этом словно оказались внутри огромной пещеры. В трех этажах над ними горели несколько отстоящих друг от друга прожекторов, усиливая иллюзию огромного пустого пространства.

Часть здания слева от Джима также была поделена на комнаты и офисы. Высотой с те же четыре этажа, что и первое здание, это напоминало башню, построенную внутри пещеры. Во всех помещениях горел свет, но людей видно не было. Мэри протянула руку и коснулась соседней стены. Лампы вспыхнули в пещере как на третьем этаже, так и у потолка.

Освещение настолько усилилось, что на какое-то время Джим был ослеплен и не мог ничего разглядеть. Потом он посмотрел вверх и заметил, что на уровне четвертого этажа висят разные краны и толстые канаты. Тогда он понял, зачем укрепили стены, — здание обвалилось бы при поднятии грузов, на которые явно была рассчитана эта техника.

Но по-настоящему он удивился, когда взглянул на открытое пространство пола. Там стоял не только «Охотник на бабочек», корабль, который был Раулем Пенаром, но и еще один корабль, который он сразу узнал.

— У вас здесь «ИДруг»!

Эхо в пустом помещении превратило его восклицание в крик.

— Конечно, — ответила Мэри. — Ваш корабль связан со спасением Рауля. Мы ничего не знаем, так что мы работаем со всем, что хоть как-то может помочь.

Джим инстинктивно подошел поближе к «ИДругу» и положил руку на отполированный изгиб носовой части.

— Она тебя не обижает, малыш? — прошептал он так тихо, чтобы не услышала даже Мэри Гэллегер. Прикосновение к металлу, казалось, придало ему уверенности.

Джим повернулся к «Охотнику на бабочек». В отличие от оборудования, корпус корабля не ремонтировали и даже не чистили.

— Похоже, вы не хотели рисковать и менять слишком многое в корабле Пенара, — сказал Джим, обернувшись к Мэри, и голос его прозвучал слишком громко в пустом помещении. — Он выглядел точно так же, когда мы впервые увидели его по ту сторону границы.

— Да, — ответила Мэри. Она подошла поближе и теперь стояла в шаге от него и его корабля и в полудюжине шагов от корабля Рауля. — Нам пришлось взять немного образцов для исследований, но в остальном мы ничего не трогали.

Его внезапно охватило страстное желание посидеть еще раз в кресле пилота «ИДруга». Он не видел свой корабль с тех пор, как приземлился на базе рядом с кораблем Пенара. Несколько раз он пытался к нему попасть, но его завернули, объяснив, что ни к «ИДругу», ни к «Охотнику на бабочек» никого не пускают, пока их не проинспектируют все отделы, начиная с разведки, которые считают, что им есть зачем инспектировать корабли.

В тот же самый момент ему показалось, как будто что-то мелькнуло в обращенном на него взгляде Мэри, мелькнуло и исчезло. Что это было и не плод ли это его собственного воображения, он не знал. Жалость? Но у Мэри не было причин жалеть его, да он и не был уверен, что она способна на жалость.

Но пока он думал об этом, стремление снова посидеть в кресле пилота привело его в движение. Он развернулся, прошел три шага вдоль борта «ИДруга» и положил руку на рычаг входного люка.

— Раз я здесь, загляну внутрь...

— Нет! — сказала Мэри так резко, что он невольно остановился.

Он развернулся к ней.

— Это мой корабль.

— Мне очень жаль, — сказала Мэри. — Это часть протокола — вы же знаете, как это бывает. Внутрь нельзя никому, кроме меня и моей команды.

Она улыбнулась ему с оттенком грусти.

— Мне очень жаль, — сказала она таким тоном, будто и правда имела это в виду, — Вы же знаете, приказы...

Но пограничные пилоты редко действовали по уставу, иначе большая их часть давно бы уже погибла.

— Ну, приказы приказами, — сказал он легкомысленным тоном, снова поворачиваясь к люку, — а все-таки...

— А все-таки ты их выполнишь! — послышался резкий голос Моллена. Джим обернулся и увидел генерала, а с ним сержанта, дежурившего при входе, или его двойника, которые подошли со стороны «Охотника на бабочек».