Брайт Камли - Охотник

— А, предательство! — возмущенно хмыкнул Найл. — Вы добились своего предательством — вместо того, чтобы вступить в честный, открытый бой!

— Ну вот, опять, — Дравиг даже не обиделся, он пожалел Найла, погрязшего в своей наивности и заблуждениях. — Вы все еще считаете, что открытый бой — сила на силу — справедливее кропотливой работы интеллекта. До сих пор не понимаю, почему в вашем мире правили люди, а не быки. Ведь быки сильнее во много раз! Вот вышли бы, да и сразились с ними в честном поединке. Узнали бы, кто достойнее находиться у власти. Ваше стремление стать сильными, именно оно привело вас к гибели. Вы обрели невероятную силу — но разум, разум достался нам.

— Зачем ты рассказываешь все это, Дравиг? — вздохнул распластанный на постели Найл.

— Потому, что даже в своем собственном сознании ты пытаешься действовать с помощью грубой силы. Ты напрягаешь волю, чтобы изгнать из сознания мысли вместо того, чтобы просто перестать думать. Сила — удел слабых, Найл. А ты сильный. Сильный, как паук! Тебе нечего бояться, тебе не нужно готовить себе защиту. Ты можешь расслабиться и ни о чем не беспокоиться. Перестань сражаться. Попробуй лежать и ничего не делать…

Ничего не делать! Легко советовать со стороны, а как можно избавиться от тревожных мыслей, если в соседней комнате лежит умирающий брат? Если каждый день видишь заплаканное лицо матери? Если сестренки стали испуганными и притихшими? Если с каждым днем к комнате Вайга все ближе и ближе подступает Смерть?

Однако Найл попытался честно выполнить предписание Дравига, и ничего не предпринимать. Правитель просто лежал, отрешившись от происходящего в собственной голове, и ждал, чем же все это закончится.

Тревога не становилась меньше — но теперь он воспринимал ее совсем иначе. Он видел свое сознание, полное тревоги и забот, как бы сверху, в виде широкой чаши.

В этой чаше, распространяя вокруг мелкие волны, и шелушились все его мыслишки о нехватке времени, о необходимости действовать, о болезненном состоянии матери, о сестрах. Он даже различал, какая из них к кому относится.

Найлу показалось, что при необходимости он способен поднять каждую из них к себе, рассмотреть повнимательнее, но в данный момент такой нужды не возникало.

Посланник ждал. Под его внимательным взором все мысли, не получающие дополнительных толчков, шевелились все меньше, пока не начали плавно тонуть в глубинах сознания, оставляя после себя кристально гладкую поверхность. Вот утонуло беспокойство за мать, перестала беспокоить тревога за брата. Осталось только любопытство, любопытство о том, что же будет происходить, если Дравигу удастся его эксперимент. Но Найл больше не подталкивал любопытства своими фантазиями, и оно тоже рассеялось, не оставив следа.

На душе стало тихо и покойно. Он увидел свое тело, лежащее в постели, и удивился тому, что не дышит, что не слышит ударов сердца. От смертоносцев, сидящих на потолке, к его телу тянулись ярко сверкающие нити. Нити чистой энергии, которую клеткам тела обычно приходится вырабатывать самим, разлагая принесенные кровью питательные вещества. Тело не умерло, оно отдыхало. И Найл испытал потребность тоже отдохнуть, расслабиться, раствориться в прекрасном окружающем мире — однако ощутил со всех сторон мягкий напор.

— Не спи! Думай! — донеслось до него, как сквозь толстую бетонную стену.

Думать? Зачем? О чем?

— Вайг! — легкий толчок выбросил его сквозь стену в коридор.

— Вайг! — вспомнил Найл, и ощутил тревогу. — Вайг умирает! Ему нужна помощь.

Состояние блаженной неги ушло. Он вновь ощутил себя цельным и весомым. Правитель быстрым шагом прошел по коридору, повернул к комнате брата, попытался открыть дверь. Его ладонь легко прошла сквозь ручку, но сама дверь внезапно показалась ненастоящей, полупрозрачной, эфемерной. Найл сделал шаг — и действительно прошел сквозь нее.

Посреди комнаты стояла кровать. Рядом с ней возвышался плотный кокон ярко-изумрудного цвета, а на самой постели лежал бледно-серый стержень, вокруг которого плотно обвивалась угольно-черная змея. Змея поигрывала хвостом, сдвигая его то вперед, то назад, и Найл видел, что к его кончику прилепилась тоненькая нить, ворсинки на которой растрепались, и расходятся во все стороны.

Посланник Богини обошел комнату, приблизился к змее и протянул руку к ниточке. Змея отдернула хвост. Правитель попытался поймать кончик — но тут гибкая тварь внезапно сделала рывок, разинув пасть. Найл отпрянул, и челюсти с длинными, в палец, зубами звонко захлопнулись у него перед лицом.

— Тихо, тихо… — правитель снова протянул руку, и снова был вынужден отскочить, уворачиваясь от зубастой пасти. Найл попытался обойти постель кругом, но внимательный взгляд немигающих глаз сопровождал его повсюду. Правитель остановился и притопнул ногой: — Уйди отсюда!

В ответ змея ринулась в атаку. Она наполовину сползла с постели, стремясь дотянуться до врага, кидалась на него справа и слева, пока не загнала в угол. Найл готов был поклясться, что пасть ползучей твари расплылась в чисто человеческой улыбке.

Бросок! Шарахнувшийся назад Посланник прошел сквозь стену и упал груду грязного белья. По комнате передвигались два высоких голубых кокона — и в результате их деятельности белье оказалось запихнуто в плетеные корзины.

Найл поднялся на ноги, задумчиво посмотрел на стену, отделяющую его от комнаты брата. Наверное, он мог пройти сквозь нее еще раз… Но не ждала ли там засада? К тому же, все увиденное требует осмысления. К схватке с непонятно откуда взявшейся змеей он был не готов.

Правитель прошёл в свою комнату, остановился, созерцая свое тело, но не зная, как с ним поступать. Потом наклонился, положил руки на грудь…

Внезапно он ощутил острый приступ удушья, сделал глубокий вдох, закашлялся, сел в постели. На мгновение изумился странной тишине — но тут в груди гулко ударило сердце, раз, и еще раз, и часто-часто забилось, словно не в силах прийти в норму, после долгой пробежки.

— Ты жив, Посланник Богини, — с облегчением вздохнул Дравиг.

— Да, — Найл упреждающе вскинул руку, удерживая паука, а сам все не мог отдышаться, чтобы продолжить разговор.

Хранители мертвых, не дожидаясь разрешения, удалились, причем ушли через окно, ловко пробежавшись по стене до земли.

— Там какая-то змея, Дравиг! — наконец-то выдохнул правитель.

— Очень может быть, Посланник, — согласился паук. — Вы впервые оказались на одном уровне. Обычный здоровый организм настолько могуч для обитателей сумеречного мира, что совершенно не замечает их существования. Сегодня ты был равен паразиту, вселившемуся в твоего брата, и смог увидеть его таким, каков он есть. Но этом и заключается главная опасность очищения. Энергетическую оболочку, не подкрепленную материальным телом, обитатели этого мира способны атаковать, и довольно успешно. Все-таки, это их мир, и в нем они ориентируются значительно лучше людей.