Брайт Камли - Охотник

«Извини, но пока не понимаю…» — легкомысленно пошутил он куда-то в пустоту.

«У тебя ровно неделя…»

Найл так и подскочил. Затем перевернул медальон зеркальной стороной наружу — многократно усиленный смех, словно бы отразился несколько раз от стен пустой комнаты и неожиданно резко оборвался. Все…

Дрожащие пальцы Найла судорожно сжимали крошечный диск рефлектора, но совсем не для того, чтобы уловить мысли невидимого собеседника — скорее это походило на попытку утопающего ухватиться за соломинку. Единственное, что сейчас давало хотя бы надежду, была башня. Если и там не помогут — оставшуюся неделю уже не стоило ни о чем беспокоиться. Так во всяком случае думал в эту минуту Найл. Он быстро натянул тунику, подошел к окну: из-за раннего часа площадь практически пустовала. Главное, незаметно выбраться из дома — там уж как-нибудь можно проскочить. Не входить же в башню при народе: дешевые эффекты Найлу были ни к чему.

В коридоре, по счастью, никого не оказалось, теперь оставалось только спуститься по лестнице в подвал: там имелся еще один выход — до него-то и собирался добраться Найл. Мимо кухни он на всякий случай проходил на цыпочках. На всякий случай — потому что старшая повариха болтала с Астер, и они вряд ли замечали что-нибудь вокруг.

Свободно Найл вздохнул, только когда очутился в подвале и… поторопился: его драгоценный потайной выход «подпирала» высоченная охранница.

— Доброе утро. Что желает мой господин?

— Мне нужно пройти, — нетерпеливо ответил Найл.

— Да, мой господин, но госпожа Нефтис…

— Мне нужно пройти! — перебил Найл, чувствуя, как в нем поднимается бешенство, и когда женщина попыталась снова возразить, нервы правителя не выдержали, и он отдал резкий мысленный приказ.

Охранница неловко качнулась в сторону. Вероятно, она даже не сообразила, что произошло, зато Найл ощутил страшный стыд и раскаяние. Он быстро вышел во двор, обогнул здание, оглянувшись, почти бегом пошел через площадь к башне.

Метров восемьдесят высотой и пятнадцать — в диаметре, она и, правда, казалась сделанной из неизвестного, сверхпрочного материала, однако на самом деле стены башни создавались мощными энергетическими полями, сквозь которые, действительно, мог проникнуть не каждый. Первый раз Найл прошел туда только благодаря металлической трубке, найденной им случайно. Ему в тот момент и в голову не могло прийти, что у него в руках находится знаменитый жезл, открывающий стены башни, и что именно его, Найла, выбрал — выделил из огромной массы людей — продолжавший собирать информацию компьютер…

Спасаясь от песчаной бури, возвращавшиеся домой из Дира Найл и его отец вынуждены были укрыться за полуразрушенной стеной крепости древнего города. Именно там, в руинах, Найл и обнаружил нечто совершенно непонятное: блестящее, немного напоминающее жука на металлических лапах-подпорках, с прозрачными выпуклыми глазами. Внутри летательный аппарат (а это был он) показался еще таинственнее; растерянно глядя на пульт управления, Найл, за которым, оказывается, в этот момент наблюдал компьютер из Белой башни, даже подумал, что это должно быть какая-то святыня. В ящике с инструментами в числе прочего лежала странная металлическая трубка, которую Найл почему-то решил во что бы то ни стало взять с собой. Она могла раздвигаться, удлиняясь, и собираться назад. Назначения ее Найл, конечно, не знал, и впервые использовал в целях самообороны.

Помогая отцу перебрасывать поклажу через крепостную стену, Найл наклонился за очередным кузовом и онемел от ужаса: песок медленно осыпался и оттуда, из-под него, неожиданно высунулась огромная мохнатая паучья лапа. Секунду человек и чудовище смотрели друг другу в глаза. У паука они были расположены ободком вокруг головы, а физиономия — назвать ее мордой или как-то иначе просто не приходило на ум — здорово напоминала человеческое лицо. Правда, потрясающе бесстрастное.

Быстрее среагировал Найл: он размахнулся и что есть силы ударил по этой самой глазастой мохнатой голове. Превозмогая боль от полученного в ответ удара чужой воли, бил еще и еще. Паук защищался только собственной волей, пытаясь парализовать человека с помощью страха. Наконец все было кончено: паук сдался, и только тут Найл и беспомощно наблюдавший за поединком Улф с ужасом осознали, что перед ними не кто-нибудь, а смертоносец — один из тех, кто патрулирует пустыню на воздушном шаре…

Легкое покалывание, которое ощущалось при контакте со стенами башни, как всегда, доставило Найлу удовольствие: он любил заходил с северной стороны, где оно было особенно сильным. Смешно вспоминать, как в первый раз от страха подкашивались ноги…

Входить в башню — все равно как засыпать: на мгновение теряешь сознание, и уже оказываешься в другом мире. Стоит только шагнуть в светящийся вертикальный столб, находящийся в центре. Там-то и начинаются настоящие чудеса, начиная с того, что в таком небольшом пространстве никак не может поместиться столько всякой всячины. Лестницы, галереи, огромнейшая библиотека, масса всякого оборудования и приспособлений. Иллюзия создавалась с помощью панорамной голограммы, но все казалось настолько правдоподобно, что не возникало ни малейшего сомнения до тех пор, пока не дотронешься рукой. Нет, приборы, конечно же, были настоящими: и пищевой процессор, и компьютер, и интерналайзер и другая техника; но вот люди, пейзажи, жизнь древнего города за окном — всего этого на самом деле не существовало.

Надо было прийти сюда сразу: только здесь правителю, действительно, ничего не угрожало. Сейчас он не спеша позавтракает, потом расскажет обо всем Стигмастеру — хозяину Белой башни. На самом деле хозяином, конечно, был компьютер, но для простоты общения был создан специальный голографический образ человека, чем-то неуловимо напоминающий Джомара. Когда Найл увидел его впервые, он и решил, что это человек. Даже хотел с ним поздороваться — по обычаю жителей Диры сомкнуться с ним плечами. Но оказалось, что если до Стигмастера дотронуться, то пальцы пройдут сквозь, не встретив никакого препятствия…

Пройдя через Флорентийскую галерею, Найл вошел в столовую и заказал свое любимое: рыбу с чипсами, кекс, фисташковое мороженое, фанту. Привычная обстановка понемногу делала свое дело: утерянное равновесие возвращалось. В конце концов, если отбросить тот факт, что кто-то время от времени (или постоянно: это пока было неясно) читал его мысли, дело в принципе сдвинулось с мертвой точки. Появилась некая определенность. Итак, Неизвестный (или неизвестные) выражают недовольство его, Найла, правлением. Чем именно — не указывается. Почему — пока непонятно. Противник достаточно сильный, поэтому все его угрозы — более чем убедительны. Время на обдумывание — неделя…