Брайт Камли - Охотник

— Мой господин доволен? — поинтересовался Юс, который, видимо, не мог больше всего этого выносить.

— А где находится здание?

С высоты примерно тридцатого этажа Юс показал какой-то унылый небоскреб.

— Так. Теперь вокруг, — продолжал командовать Найл.

Пейзаж также, мало что объяснил, однако вдаваться в подробности — только терять авторитет: посланец Богини должен все знать.

— Я тобой доволен, Юс, но если кто-нибудь узнает о нашем разговоре…

— Не узнает, мой господин…

— Кирпич нам все равно будет нужен! «Кирпич? Какой кирпич? Ах кирпич…» — Найл в недоумении огляделся. Ну конечно, он ведь на заседании Совета.

Маленький Хог, уже покинувший свое место в третьем ряду, стоял теперь на возвышении и доказывал свою правоту, тыча пальцем, в кого-то из собравшихся вокруг него членов Совета.

«Сколько же времени они… Нет, надо в конце концов сделать так, чтобы кто-то вместо меня сидел здесь и думал о кирпичах, фонарях…»

Правитель поднялся и с максимальной, учитывая статус заседания, скоростью проследовал между разгоряченными крикунами.

Великая Богиня, какое удовольствие — снова оказаться на улице. Легкий теплый ветерок, солнце. Найла никогда не раздражало солнце, даже если стояла настоящая жара и приходилось искать тень. Но сейчас о жаре, конечно, думать было рано: сейчас еще только весна, и… совсем скоро он увидит Исту. Кстати, может, она знает, где находится показанный Юсом небоскреб.

«А хоть и знает — что толку — все равно ведь вдвоем мы не сможем его оттуда забрать…»

Смертоносцы даже близко не подпустят никого к этому зданию: сегодняшнее «путешествие» состоялось только благодаря Юсу. Найл смотрел его глазами, воспринимал все через сознание смертоносца, поэтому никто не обратил внимание и ничего не заподозрил. Ничего не было странного в том, что находящийся в заключении Юс вдруг захотел «навестить» своего обидчика.

Но Юс мало что мог, да и доверять ему полностью тоже опасно: стоит смертоносцу заметить малейшую слабость со стороны Найла, и все пропало. Да и вообще, не стоит слишком часто выходить с ним на связь: а вдруг ненароком «подслушает» кто из его сородичей.

Мысли Найла вернулись к Ниту. Было очевидно, что тот находился в полном сознании. Это и понятно: во-первых, так для него гораздо мучительнее, а во-вторых, большая вероятность для смертоносцев обнаружить сообщников. За Нитом, конечно, следят: малейший контакт в ту или другую сторону — и «ловушка» захлопнулась. Так что ночная выходка Найла могла закончиться плачевно — к счастью, все обошлось: Нит жив, хотя верно и то, что долго он так вряд ли продержится…

Повозка, выезжавшая с боковой улицы, притормозила, чтобы пропустить правителя. Найл ответил на приветствие седока и откинулся на спинку сиденья. Некоторое время он ехал просто так, наслаждаясь ни с чем не сравнимым запахом весеннего воздуха; в голове мелькали обрывки каких-то мыслей… Они немного напоминали стаю мальков в прозрачной воде: быстро подплывали, замирали буквально на мгновение, затем резко разворачивались и бросались в стороны, уступая место следующим.

Найл мысленно отмахнулся — «рыбешки» испуганно отпрянули, но не исчезли, попытались подплыть с другой стороны. Привлеченные странным поведением «подруг», откуда ни возьмись появились еще. Теперь они были везде: справа, слева, спереди, сзади.

«Ну, погодите у меня…»

На этот раз Найл не стал их отгонять — наоборот, замер и начал просто «рассматривать»…

Покрутившись туда-сюда, большинство непоседливых мыслей вскоре исчезло, видимо, потеряв интерес. Остались лишь самые «въедливые». Правда и они не особенно задержались; вот и последняя еще раз, для верности, оглянулась, и обиженно махнув «хвостиком», понеслась искать более подходящий объект. А Найл остался в полной «тишине». Никуда не надо торопиться, ни о чем беспокоиться — он находился в океане — гладкая бесконечность и солнце над ней. Вода и солнце, и ничего больше…

Видение длилось совсем недолго, но все, чем Найл еще недавно так наслаждался — тепло, весенний воздух — померкло в сравнение с мимолетным счастьем, пережитым им только что. Но надо было возвращаться в действительность…

Десятки самых разных проблем снова требовали к себе внимание, но это были еще мелочи на фоне одной, огромной, неразрешимой. И хотя собственная жизнь никогда не казалась Найлу особенно легкой, ни разу еще не чувствовал он такой тяжести, такой несвободы. Точно тень, нависала она, отравляя своим незримым, но зато ощутимым присутствием. Спасение существовало только там — в «океане безмолвия»…

Гужевые притормозили около школы как раз в тот момент, когда оттуда начали выходить первые ученики.

Дверь по своему обыкновению недовольно-величественно скрипела, однако по мере того, как поток школьников увеличивался, ее протяжная, исполненная «страдания» песня заметно сокращалась, становясь похожей то на визг, то на писк, и наконец смолкла: дверь, утеряв всю свою солидность и респектабельность, беспомощно разинула «рот» под напором спешивших на улицу подростков. Они что-то кричали, смеялись; голоса их сливались, образуя характерный, ни на что не похожий шум…

После того, как школьники, постояв и покричав еще немного, таки разбежались по домам или куда-то там по им одним известным направлениям, и наконец снова установилась тишина, Найл не сразу пришел в себя.

«А Иста умудряется с ними справляться…»

Со вновь обретенной солидностью дверь выпустила невесту правителя.

«Героиня», — на правах жениха протягивая ей руку, подумал Найл.

Арант и Гивард взялись за оглобли.

— Как дела? — просто чтобы начать разговор, спросил Найл. Он ожидал обычного формального ответа, но Иста заулыбалась и сказала нечто невероятное:

— Когда я там — я забываю обо всем. Перешагнешь через порог, и…

Найл посмотрел на нее даже с некоторой опаской: нет, такой способ отвлекаться ему явно не подходил.

— Знаешь, — продолжала Иста. И это «знаешь» прозвучало в ее устах так неожиданно и в то же время так естественно и по-свойски, что у Найла внутри что-то будто оборвалось и соскользнуло вниз. — Знаешь, а мне уже начали кланяться! — похвасталась Иста, и было нелегко понять, действительно, ли это ей нравится, или она просто очень хорошо играет свою роль. «А ведь она хорошенькая… — украдкой разглядывая девушку, думал про себя Найл. — Нет, она красавица, и почему она сначала показалась мне некрасивой…» — сердце его все еще стучало в несколько раз быстрее положенного.

— Слухами земля полнится, — видимо, в словах Найла Исте послышалось нечто особенное, потому что она сразу же встрепенулась и стала серьезной. В глазах ее появился безмолвный тревожный вопрос.