Людмила Миловацкая - Невеста с другого берега

– Ну, это дело нехитрое, – живо откликнулась худощавая, с подвижным лицом, еще нестарая женщина.

– А как вас величать, простите?

– Меня зовут Татьяной. Я Илье Прокопычу довожусь двоюродной сестрой, так что мои внуки твоими троюродными братцами будут. Называй меня просто тетя Таня…

– Это хорошо, что в деревне есть родственники.

– Да у нас, почитай, вся деревня родственники или кумовья. Вечером познакомитесь.

– Наверное, надо пригласить гостей в дом, как водится, угостить. А я, по правде сказать, мало чего с собой взял.

Сергей с сомнением достал бутылку водки, батон сервелата, две банки сайры.

– Чего ж лучше! А мы сейчас картошечки наварим, грибков, рыбки принесем. Вернутся мужики – как раз к столу. А ты ступай пока, поосмотрись. На озеро полюбуйся, огород обойди. – Посмотрев в окно, тетя Таня радостно воскликнула: – Вон, смотри, как раз Витек нарисовался, наверное, только что проснулся после дежурства. Между прочим, тоже твой дальний родственник.

К дому неспешной походкой подошел худощавый маленький мужичонка.

Важно поздоровавшись с женщинами, протянул руку гостю:

– Ты, стало быть, деда Ильи внуком будешь? Приехал погостить? Хорошее дело… А закурить у тебя есть?

Сергей с радостью вспомнил, что в сумке у него лежит пачка «Явы». В ларьке на автобусной станции ее дали вместо сдачи. Витек, одобрительно кивнув головой, закурил:

– Ты как сюда, на весь отпуск?

– Пока не знаю. Надо осмотреться.

– Приезжай. Люди здесь хорошие, приветливые. Тебе у нас понравится.

Витек подчеркнуто выделил слово «тебе». Сергей не стал выяснять причину такой уверенности. От свежего воздуха и голода слегка кружилась голова, он невольно покосился на высокую, заправленную чистым покрывалом кровать: бухнуться бы туда и отключиться до утра. Но не тут-то было! Витек был бодр и не собирался оставлять нового родственника в одиночестве. Плотно усевшись на табурет, он закурил папиросину и деловым тоном сообщил:

– Скоро мужиков в деревне прибавится: мой брат Анатолий возвращается из Казахстана с женой. Я с ней несколько раз говорил по телефону: культурная женщина, учительница. Правда, чуть постарше брательника… лет на тридцать.

– На сколько?

– На тридцать. Ну и что? Раз она ему нравится, значит, баба стоящая. Между прочим, на сносях от него. Понял? Мамаша очень даже рада, что Толик наконец женился. Может, безобразничать больше не будет. А квартиру свою в Питере будут сдавать. Здесь ведь много денег не надо. А у тебя есть квартира в Москве?

– Есть, однокомнатная.

– Видишь, как все славно складывается. Будешь квартирку свою сдавать, а на вырученные денежки жить здесь. На все хватит: и сыт будешь, и пьян, и нос в табаке!

– Может, и так, – с сомнением протянул Сергей.

– Кстати, ты как, женат?

– Был женат, сейчас один.

– О! Все один к одному, мы тебя здесь обженим. Знаешь, какие у нас девки! Не хуже ваших городских, и фигуры почище, чем у ваших моделей. Правду сказать, скучноватые они, девки-то наши, похожие друг на дружку, как под копирку списанные: и разговоры, и мысли одинаковые, даже чудно! – Витька сплюнул. – Нет, конечно, если крепко выпить, то ничего, а так…

– Девушки у вас и впрямь как на подбор – ладные, красивые. Я это еще по дороге приметил.

– Ну и что! Гонору много, а толку чуть. Дуры! Гордятся, что стали такими умелыми в постели, а того не понимают, что через их излишнюю понятливость и резвость мужик позиции свои сдает.

– Наверное, в чем-то ты прав. Не каждому мужчине нравится лишняя активность, иной и растеряется.

– Ну а я о чем!

– Вообще, мне здесь нравится. Одно нехорошо – экология подкачала!

– Ты что, смеешься? У нас в какую сторону ни пойди – леса без краю!

– И атомная станция под боком!

– Вот ты о чем… Фигня! В больших городах вредности куда больше. А у нас все тип-топ. Суди сам. Видишь счетчик?

– Откуда он у тебя? – живо заинтересовался Сергей. – На работе выдали?

– Не, выменял у солдата из охраны на бутылку самогона. Работает – зверь! Видишь циферки? Я ж говорю – полный абгемахт 1 1 Решено (abgemacht, нем.). ! Ну так что, останешься?

– На выходные точно останусь, а там посмотрим.

Вернувшись в Москву, Сергей первым делом попытался связаться с другом, Артемом Самохиным. Мобильный был отключен. Позвонил на работу, на студию – сказали, что он дома. Слушая долгие гудки домашнего телефона, Сергей соображал, куда мог подеваться Тёмка. «Не иначе у него снова „творческий кризис“, потому и на похороны не пришел. Когда виделись в прошлый раз, он был чернее тучи. Что ни спроси – отмалчивался. Видно, совсем достали его с работой. Сколько раз хотел посоветовать – бросай ты своего Жорика-мажорика! Ему-то что! От легких денег он цветет и пахнет на пару со своей благоверной, а ты на глазах загибаешься. Не можешь делать то, что не нравится, – не делай! Деньги, конечно, вещь хорошая, но и у них есть своя цена». Сергей снова набрал номер телефона: ну давай, Тёмка, бери трубку!

Артем проснулся от настойчивых трелей телефона. Звук казался невыносимо громким. Положил на ухо подушку – нет, все равно слышно. В сердцах вырвал шнур из розетки.

Слава богу, тишина. Артем снова прикрыл глаза, попытался заснуть. Бесполезно! Пошарил рукой на полу, возле кровати. С жадностью приложился к найденной бутылке, в рот попало несколько жалких капель. Вставать за новой бутылкой не хотелось, да и сил не было на то, чтобы встать, двигаться. Разве что вспоминать…

Весь вчерашний бесконечно долгий день он изнывал от тоски. На автомате провел несколько деловых встреч, потом скучный банкет в каком-то пафосном заведении, потом тусовка с партнерами в новомодном баре. В зале было многолюдно, но им отвели вип-места, где было полутемно и почти тихо. В какой-то момент приятели отлучились покурить, а он от нечего делать приблизился к панорамному окну. Ночная Москва с высоты птичьего полета казалась завораживающе красивой. Внизу сверкающими огненными реками разбегались улицы. Где-то за горизонтом они вливались в необъятный светящийся океан, в колышущемся мареве которого размывались и исчезали очертания города. Соседние башни небоскребов с причудливой подсветкой казались упирающимися в небо огромными скалами. На не темном еще небе чуть виднелась лишь одна звезда. Она мерцала, становясь то огромной узорной снежинкой, то крохотной яркой точкой. Эта звезда жила, говорила с ним, он ее почти понимал!

Сами собой вспомнились строки Вознесенского: «Звезды – это место вечного свидания с теми, кого уже нет, и с теми, кто еще не пришел». Гениально!

Не опуская запрокинутого к небу лица, Артем прикрыл глаза. Он все еще видел, внутренним уже зрением «свою» звезду. Она еще разрослась, превратилась в диковинный по красоте цветок, и вдруг в кружеве голубоватых лепестков возникло лицо – озаренное улыбкой светлое лицо ангела или девушки, скорее девочки. Возникло смутное воспоминание, что он знает ее. Он был ее учителем, другом, он любил ее братской, отцовской любовью, любовью жениха и мужа…