Нэт Прикли - Знамение

Жизнь постепенно налаживалась.

Под первыми утренними лучами люди начинали вяло шевелиться, никуда не торопясь и ни о чем не беспокоясь. Да и чего бояться? Великая Богиня даровала им в полное владение оазис покоя, защищенный от холодных ветров, поросший богатым дичью лесом и имеющий вдосталь чистейшей озерной воды. О чем тут волноваться? Живи и радуйся! Аура благодушия и безмятежности витала над небольшим отрядом, и только Найл не разделял всеобщего умиротворения.

— Дравиг, — позвал он старого смертоносца, наблюдая, как неторопливо выбираются из-под полога на свежий воздух отоспавшиеся путники. Пойдем со мной, мне нужно кое-что тебе показать.

До дома на берегу озера они дошли минут за десять. Паук остановился шагов за десять до черного круга и тревожно произнес:

— Тут что-то не так.

— Вот и у меня точно такое же ощущение, — кивнул Найл и уселся на траву, разглядывая таинственное строение.

— Ты был внутри, Посланник? — скорее уточнил, чем спросил смертоносец.

Правитель кивнул.

— Что там внутри?

Найл закрыл глаза, вспомнил два скелета рядом с божками, оплавленные провода, светлый квадрат окна и послал эту картинку восьмилапому спутнику.

— Ты считаешь, этих людей убил Маг? — уточнил Дравиг.

— Рядом с ними стояли злые божки, — вздохнул правитель. А что видишь ты?

Настала очередь смертоносца прислать свою «картинку», и Найл с огромным изумлением увидел полупрозрачную четырехэтажную башню, парящую в воздухе над глубокой ямой.

— Вот это да! — только и охнул он.

Разница между увиденным человеком и пауком заключалась в том, что люди воспринимают окружающий мир только с помощью зрения и осязания, а у смертоносцев постоянно работает еще одно восприятие: телепатическое. Оно присутствует так же естественно и неизменно, как слух у человека, дополняя и уточняя картину окружающего мира. Как двуногий охотник догадывается о присутствии живого существа, слыша шорохи за спиной или со стороны какого-либо укрытия, так и восьмилапый добытчик замечает дичь по ее ментальным вибрациям. Человек пытается спугнуть возможную добычу, вынудить ее совершить некое движение и выдать. свое местоположение. Паук в подобной ситуации излучает вокруг себя импульс страха, вызывая в будущей жертве ответный, хорошо различимый ужас. Так было, и так будет. Но неживую природу люди и смертоносцы всегда видели примерно одинаково. И вот…

Яма в восприятии Дравига начиналась примерно там же, где Найл видел черный круг, зато правитель не видел никаких признаков верхних трех этажей. У него даже появилось желание сходить и пощупать пустоту на уровне второго этажа — а вдруг и вправду нечто имеется?

— Не ходи, — предупредил его старый паук. Странное место.

— Я все равно там уже был, — попытался Найл оправдать излишнее любопытство.

— Зря, — коротко парировал Дравиг.

— Может быть, — не стал спорить с ним правитель. Ты никогда не видел ничего подобного?

— Нет, Посланник.

— А как ты считаешь, от этого места не могут исходить вредные излучения на всю остальную долину?

— Я не чувствую ничего подобного, Посланник, — не очень уверенно ответил седой паук. Но место здесь очень странное, мне здесь не нравится.

— Мне тоже, Дравиг, — признался Найл и попросил, — Ты не мог бы взглянуть в «яму». Интересно, на какую глубину уходит эта аномалия.

— Да, Посланник, — подчинился приказу смертоносец, сделал на своих ажурных лапках несколько осторожных шагов и послал правителю новую картинку.

Видимая только Дравигу котловина представляла из себя полусферическое углубление правильной формы, уходящее в земную твердь на несколько десятков метров. Вопреки ожиданию Найла, никакого реактора там не наблюдалось, даже призрачного. Проводов смертоносец тоже не видел.

Четырехэтажная башня парила в центре некой внепространственной сферы, никак не соприкасаясь с ее краями.

Правитель положил копье на траву, крадучись продвинулся немного вперед и оглянулся, устанавливая контакт с сознанием старого паука. Дравиг увидел происходящее, как прогулку Посланника Богини по воздуху, причем каждый раз, в тот самый миг, когда нога правителя опускалась после сделанного шага, под ней услужливо вырастал из пустоты маленький кусочек почвы сантиметров десять толщиной.

— Как ты это делаешь, Посланник? — поразился невероятному зрелищу седой смертоносец.

— Просто иду.

Внезапно Дравиг сорвался с места и помчался к лесу. Найл на мгновение растерялся, потом подхватил копье и побежал следом.

Нагнать смертоносца ему удалось минуты через три. Паук стоял на широкой прогалине среди кустарника и медленно поворачивался всем корпусом из стороны в сторону.

— Что случилось, Дравиг? — с трудом переводя дыхание, просил Найл.

— Только что где-то здесь напали на смертоносца.

Дравиг продолжал водить по зарослям лучом страха, в надежде на то, что неизвестный враг испугается и выдаст свое местоположение движением или мыслью.

— Мне кажется, я знаю, кто на него напал, — «произнося» эту фразу, правитель присоединил к ней импульс легкой грусти, что для паука должно было ощущаться, как соболезнование. Когда мы спустились в долину, то на россыпях у озера на нас набросились два чудовища. Мы не могли разглядеть их до тех пор, пока они сами себя не выдали, хотя приближались почти вплотную.

— Должны же они испытывать чувство страха?!

— Они умеют маскироваться очень, и очень хорошо. Думаю, становясь неразличимыми внешне, таить мысли они тоже научились.

— Ничего, рано или поздно ему понадобится сдвинуться с места. Паук расставил Лапы пошире и замер.

Что смертоносцы умеют лучше всего — так это ждать. Таиться в засаде и терпеливо ждать, не часами, и даже не днями, а неделями и месяцами, не шевелясь, без воды и пищи. Терпение стало главным оружием, с помощью которого пауки покорили людей и стали властелинами мира. Обнаруживая человеческое поселение, они не шли на лобовой штурм, а выращивали специальных преданных слуг, которых потом подсылали в эту деревню или город под видом переселенцев из дальних мест или беглецов из плена, и ждали, ждали удачного момента, когда лазутчики откроют ворота или сообщат об уходе воинов в дальний поход или на охоту, чтобы незаметно прокрасться внутрь, разом парализовать жителей и часть сожрать, а часть превратит в рабов.

Пауки могли ждать удачного момента годами и десятилетиями, а если захват не получался — могли выжидать и сотни лет до следующего удачного случая. Терпение и время — год за годом, десятилетие за десятилетием, век за веком, до тех пор, пока все двуногие не стали покорными рабами восьмилапых, их слугами и телохранителями. Свободными оставалась только кучка дикарей, но и они, как понял потом Найл, сохраняли «свободу» только потому, что смертоносцам время от времени требовалась «свежая кровь» для оздоровления расы слуг.