Нэт Прикли - Знамение

Именно для этого «свободным людям» позволяли оставаться «свободными» — но время от времени кое-кого из них отлавливали и использовали как мужчин-производителей. Найлу и самому отводилась та же самая участь, и если бы не случай-Правитель тряхнул головой, отгоняя давнишние воспоминания, перехватил копье и отправился в заросли, внимательно глядя по сторонам. Посланник не считал себя свободным от общих обязанностей принести в лагерь добычу для общей трапезы или хотя бы охапку сухих дров для костра.

К вечеру Найлу удалось сбить крупную стрекозу, наивно принявшую его за легкую добычу, а еще потом он заколол двух средних уховерток, приползших перекусить на дармовщинку. В лагерь правитель пришел, сгибаясь под тяжестью нанизанной на копье добычи и с гордостью сбросил ее у ног Нефтис, хлопотавшей рядом с огнем.

— Неплохо, — оценивающе кивнула появившаяся сбоку принцесса. Оставь на утро.

Мерлью повернулась к Найлу и пояснила:

— Сидония со своими стражницами наткнулась на целое стадо афид. Сам понимаешь, у них мясо нежное, а с уховертками за ночь ничего не случится.

Девушка приветливо улыбнулась, и торопливо направилась дальше, а у Найла немного отлегло от сердца — похоже, отчуждение, возникшее после посещения солеварни, наконец-то стало ослабевать.

Правитель выпил немного воды, огляделся, выбирая место для отдыха. После того, как принцесса Мерлью спустилась с плато и привычно подгребла под себя хозяйственную власть в маленьком отряде, лагерь людей быстро принял жилой вид: за то время, что Найл охотился, по краям большого полога появились вертикальные паутины, и все сооружение теперь не напоминало, а действительно стало самым настоящим шатром. Очаг посередине походного дома стражницы обложили крупными камнями, а дрова были сложены неподалеку в аккуратную поленницу. Оба угла примыкающей к скале стены шатра отделялись от общего помещения небольшими дополнительными пологами.

Зная принцессу, нетрудно было догадаться, кому предназначены эти закутки: Мерлью всегда подчеркивала свое королевское происхождение и при каждой возможности стремилась подчеркнуть превосходство над общей массой двуногих. Правда, со званием Посланника Богини ей тоже поневоле приходилось считаться — поэтому, выделяя себе некие преимущества, она то же самое предлагала и Найлу.

Во время перехода в Дельту она требовала чтобы ей и правителю ставили нормальные столовые приборы — фарфоровые тарелки с ножами и вилками; самую вкусную добычу откладывала себе и Найлу, пила воду не из реки или фляги, а из чашек.

Впрочем, себе она тоже спуску не давала, всегда оставаясь опрятно одетой, аккуратно причесанной, спокойной и надменной. Она не просто требовала от окружающих подчинения, она умела руководить, и даже Нефтис, поначалу стремившаяся сохранить независимость, постепенно привыкла выполнять толковые распоряжения Мерлью — ну не спорить же каждый раз против очевидно необходимого?

Со своей властностью и любовью к самовозвеличиванию, принцесса Мерлью несомненно стала бы королевой города Дира вместо своего папочки, если бы не захват подземного поселения пауками. Мало того, даже побывав в звании рабыни смертоносцев она ухитрилась опять выбиться наверх, к власти, и вполне смогла бы потеснить самого Посланника, если бы только за Найлом не стояло благословение Великой Богини Дельты и несокрушимые ряды смертоносцев, получивших от Богини прямой приказ повиноваться худенькому молодому дикарю.

Найл подошел к одному закутку, немного отодвинул полог, там лежала скромная котомочка Мерлью. А вот в другом были расстелены сразу две подстилки, стояло копье верной Нефтис и лежала фляга Завитры. Правитель прилег, давая отдых уставшим ногам, и незаметно для себя задремал.

Разбудила его Нефтис. Охранница тихонько коснулась его плеча и позвала:

— Идите ужинать, мой господин, все уже собрались.

— Спасибо, — правитель встал, потянулся, сделал несколько глотков воды из кожаной фляги Завитры и вышел из-за своего полога.

Долину уже давно укрывали сумерки, и пространство под полупрозрачными стенами шатра освещались только красными языками костра, отчего все тени казались пляшущими на стенах, словно готовые к самопожертвованию селяне Провинции. Остро пахло жареным мясом и влагой. Такое бывает, если что-то долго варить в небольшом помещении. От огня в шатре было заметно теплее, нежели в это время на улице, и Посланник подумал о том, что в холодное время подобное прибежище может весьма пригодиться сонным смертоносцам.

— Вот, мой господин, — поднесла Завитра маленькую, покрытую румяной корочкой афиду.

Нефтис за спиной громко и недовольно фыркнула.

— Да что ты, мне столько не съесть, — покачал головой правитель. Отрежь мне пару лапок, и все.

— Возьми лучше грудку, — шепнула в ухо внезапно появившаяся принцесса, — их по моему рецепту жарили, на раскаленных камнях. Тушка при этом пропекается, а лапы нет. Мерлью отодвинулась и уже намного громче добавила: — Мы их жукам отдавали. Помнишь, на нижних этажах?

На нижних этажах города Дира жили жуки-навозники, следившие за чистотой отхожих мест.

— У меня ножа нет, — посетовал Найл. Принцесса пожала плечами и достала свой.

— Может, мы тогда поделим тушку на двоих?

— Давай, — легко согласилась девушка. Тогда лапки мы оторвем и обратно к огню, на камушки положим.

Мерлью отвлеклась на афиду, а Найл с удивлением увидел у входа в шатер Дравига. Правитель поднялся и мысленно окликнул старого смертоносца:

— Дравиг, ты передумал сторожить чудовище?

— Мне очень жаль, Посланник, — с извинительной интонацией ответил паук, — но очень скоро после твоего ухода я услышал еще одно сообщение о нападении, поспешил на помощь и опять не обнаружил никаких врагов.

— Значит, пропавших уже двое? — посерьезнел Найл.

— Да, Посланник.

«А ведь люди не умеют посылать мысленного импульса о нападении, — подумал правитель. Если пропадет одна из женщин, мы даже не узнаем об этом».

То, что чудовища способны пожирать людей, стало ясно сразу после спуска в долину. Но если первое нападение случилось у всех на глазах, то все последующие могли происходить в зарослях, один на один, тихо и незаметно.

— Шабр! — мысленно вызвал ученого паука Посланник. Я прошу, загляни в шатер, и оцени, не исчез ли кто-либо из людей?

Смертоносцы никогда не знали даже простейшей арифметики, однако восьмилапый генетик как-то обходился без нее в своих экспериментах, ухитряясь при этом ориентировочно предсказывать результаты экспериментов и определять соотношения. Шабр не знал, сколько людей ушло из Провинции, но, благодаря великолепной паучьей памяти, вполне мог знать каждого в лицо.