Нэт Прикли - Цитадель

Найл промолчал. Дочь Каззака отлично знала повадки смертоносцев. Правитель попытался осторожно, незаметно прощупать сознание девушки.

Принцессе Мерлью, как выяснилось, глубоко было наплевать и на людей, и на пауков. Но принцесса хотела стать правительницей. Цель, при отсутствии подданных, труднодостижимая. Возможно, Мерлью не заслуживала уважения, но доверия заслуживала вполне. Так же сильно, как и правитель, она хотела обойтись без крови.

— Я должен посетить заседание Совета Свободных Людей, — сказал Найл.

— Может, чего смогу добиться.

— А я от твоего имени отменю на сегодня все работы. Рабы слишком тупы, чтобы взбунтоваться, пусть отдохнут. А надсмотрщиц попробую послать наводить порядок. Потом приду к тебе во дворец.

Смертоносцы лежали везде: в комнатах, кладовках, в зале приемов, в столовой. Даже в спальне. Найл шел по коридору, перешагивая через их тела; он не мог открыть дверей, придавленных их лапами, не мог сесть за стол — и под ним, и на нем лежало по смертоносцу. В конце концов правитель не выдержал, махнул рукой на собственное жилище и ушел ждать принцессу Мерлью на крыльцо.

Дочь Каззака явилась далеко за полдень, одетая в искрящееся изумрудное платье, с маленькими изумрудиками в ушах; волосы ее были собраны на затылке и заколоты длинной булавкой с зеленым цветком.

— Как дела на Совете? — спросила она, прохаживаясь и что-то высматривая.

— Никак. — После долгих и бессмысленных разговоров Найл просто ощупал умы советников. Некоторые из них были полны злорадства, некоторые — страха, некоторые горели любопытством — хотели знать, чем все кончится. Но желания участвовать в поддержании порядка не проявил никто.

— Естественно, — откликнулась принцесса Мерлью, тяжело вздохнула, брезгливо подобрала подол и примостилась на ступеньку рядом с правителем. — Смертоносцы больше десяти поколений подбирали в слуги одних трусов. Теперь эти вояки только булыжник издалека швырнуть решаются.

— Слушай, — поинтересовался Найл. — Откуда ты такая красивая?

— Правда? — улыбнулась девушка и мимолетным движением поправила волосы. — Ты только сейчас заметил?

— Всегда замечал. Но не думал, что ты станешь заниматься нарядами в такой обстановке.

— Я расставила надсмотрщиц по местам, потом искупалась и переоделась, — сухо, с обидой отчиталась Мерлью. — Я принцесса, Найл, и не могу ходить в простой тунике, потной и запыленной.

— Расставила надсмотрщиц? — не понял в первую минуту правитель. — Где?

— По две у моста, рядом с обычными постами пауков; по четыре у дорог на поля и на площади, десять надсмотрщиц у дворца Смертоносца-Повелителя; а остальных разбила парами и направила прогуливаться по улицам и защищать пауков, ежели увидят, что им грозит опасность. Все работы на завтра отменила, кроме подвоза продовольствия «неголосующим гражданам». Они, безмозглые, не виноваты, что в городе бунт. Четыре надсмотрщицы сидят у меня дома на случай непредвиденных ситуаций. Еще я назначила дневные и ночные смены. А теперь хочу пойти и причесаться. — Не дожидаясь ответа, принцесса Мерлью поднялась с крыльца и пошла в сторону своего дома. Не нужно было прощупывать сознание, чтобы понять: девушка по-настоящему обиделась. Она догадалась, что надрессированных пауками на безусловное выполнение любых приказов надсмотрщиц можно использовать для поддержания порядка, она разделила работы на необходимые и второстепенные, она расставила посты — и теперь ее же попрекают. И чем? Опрятной внешностью!

— Мерлью! — окликнул ее Найл. Девушка не обернулась.

— Мерлью, не сердись.

Найл нагнал девушку, взял за руку. Она выдернула свою ладонь и ускорила шаг. Найл почувствовал раздражение: то она обхаживает его, то корчит из себя незнамо что. Хочет изобразить обиженную — пусть топает. А он лучше посты проверит. Правитель обернулся и жестом позвал одну из стоящих на крыльце стражниц:

— Пойдешь со мной.

Обход правитель города начал все с той же площади. У запыленных кустов перед Шестиэтажным домом стояли три надсмотрщицы, сурово глядящие по сторонам. Болталось там еще десятка два любопытствующих жителей, но близко к зданию никто подойти не решался.

Две охранницы вынесли из дверей паука, его тут же перехватили четверо рабов и быстро, по привычному пути, побежали к дворцу Посланника Богини.

Оказывается, смертоносцев еще выносили из подземелья. Только теперь Найл задумался над странным исходом карательного похода. Если пауков разбили в пух и прах, как вещал советник Бродус, то где ж победители? Почему они не препятствуют свободному выносу бесчувственных побежденных? А если смертоносцев никто не побеждал, то откуда столько жертв?

Вынесли еще одного паука. Найл взглянул на изможденные лица охранниц Смертоносца-Повелителя, повернулся к стражнице:

— Пусть принесут сюда воды и еду. Охранниц, выносящих пауков, сперва кормить, потом отпускать обратно вниз. Все ясно?

Стражница кивнула и убежала. Правитель вошел в дом.

Смертоносцы расчистили вход в подземелье, и теперь туда можно было спускаться в полный рост. Найл затаил дыхание и протянул вперед раскрытые ладони, пытаясь уловить излучения, идущие из темного тоннеля. Но снизу веяло лишь безмерной усталостью.

Появились охранницы, вынесли еще одного паука.

Правитель не мог сменить их, послать отдохнуть: они подчинялись только Смертоносцу-Повелителю. Он мог только накормить и напоить усталых женщин, что уже и делалось. Найл прошел вдоль стен, хрустя мелкой каменной крошкой, нашел достаточно чистое место, сел. Откинулся на спину.

Нужно подождать, пока охранницы вынесут всех пауков. Потом попытаться проверить тоннель. Идти во дворец не хотелось — там смертоносцев набито, как сандалий в кладовке.

Найл закрыл глаза и мгновенно провалился в сон.

Утро для правителя началось с ярких лучей солнца, ударивших прямо в глаза из окон второго этажа. Найл встал, потянулся. Пригладил волосы. Болела спина, отвыкшая от столь жесткого ложа, да ныла затекшая левая нога.

Правитель постоял минут десять на месте, жмурясь на солнышке и прислушиваясь к происходящему вокруг. Точнее, к непроисходящему. Пауков больше из тоннеля не выносили.

Тогда Найл спустился к самому входу в подземелье, закрыл глаза, очищая сознание от посторонних мыслей, а потом протянул вперед раскрытые ладони…

Ничего. Абсолютная пустота черного бездонного колодца. Пустота, из которой выходят хищники с пустым сознанием… Ничего. Найл опустил ладони, некоторое время продолжая прислушиваться к темноте, потом сладко зевнул и направился к выходу.

Улица встретила правителя зябкой утренней прохладой. Найл поежился и, встретив удивленный взгляд надсмотрщицы, улыбнулся ей. Ощутив неясную странность происходящего, он попятился назад и почти бегом забежал обратно, в обширный холл шестиэтажного дома. Остановился перед входом в тоннель.