Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре. Цикл «Лицом к Солнцу»

Обгоняя немногочисленные машины, я постепенно, виток за витком спирали, спускался вниз, на улицы столицы первого на Гивее государства свободного народа, и чёрные «муравьи» стали превращаться в людей. Кругом шла своя жизнь, понять которую мы с Юли пытались вот уже второй год.

Миновав несколько раскольцовок, эстакад и туннелей, я выехал на радиальную дорогу, ведшую от центра города в южную его часть, наиболее пострадавшую во время боёв и теперь почти не заселённую. Это обстоятельство для меня сейчас было особенно важным. Попетляв среди высоких зданий, тоскливо взиравших на мир пустыми глазницами окон, я выехал на площадь Чань-Инь, пробравшись по заваленным битым кирпичом и разным хламом узким проулкам. Как ни странно, эта небольшая площадь казалась почти не тронутой разрушениями, как будто жестокие бои и артиллерийская канонада обошли её в своё время стороной. Это впечатление портило несколько обгоревших зданий, одно из которых было почти полностью разрушено и являло собой гору битых камней и покорёженных железных балок.

Я остановил магнитор в тени высокого дома, сложенного из красноватых каменных плит, с узкими сводчатыми окнами и колоннами вдоль стен. Вылез из машины. Осмотрелся. Все дома выглядели брошенными и пустыми. Неожиданно какая-то тень отделилась от стены одного из них и двинулась в мою сторону. Невольно рука моя потянулась к кобуре под полой куртки, но так и замерла на полпути: худой бездомный пёс застыл на месте, испуганно и тревожно глядя на меня большими влажными глазами. На мгновение мы с ним встретились взглядами. Пёс разочарованно отвернулся и быстро затрусил прочь, пересекая площадь наискосок. Ребра на его боках ходили ходуном под выгоревшей облезлой шкурой.

Какое-то время я стоял, глядя ему в след. Странное тоскливое чувство вызвало в душе появление этого сиротливого и бесконечно одинокого существа. Усилием воли я подавил в себе неожиданный прилив меланхолии, и взял с заднего сидения небольшой пластиковый «консул». Войдя во двор «красного» дома, осмотрелся. Внутри здание было не так помпезно, как выглядело снаружи. Задняя стена его полностью обрушилась, и перекрытия этажей были похожи на пустые книжные полки. Взобравшись на второй этаж по шаткой металлической лестнице, я остановился около окна-арки, выходившего на площадь. Отсюда она просматривалась, как на ладони. Вот и отлично! Как раз то что мне надо.

Я сгрёб с подоконника кирпичную крошку и поставил на него свой «консул». В нём находилась широкоугольная микрокамера «тигриный глаз» с многополосным визиопередатчиком – всё не больше обычной зажигалки. Микрокамеру я спрятал в широкую трещину в подоконнике так, чтобы угол охвата объектива был максимальным, а рассеивание визиолуча наименьшим. Передатчик вложил в выбоину над окном. Снова спустился вниз, на площадь. Здесь ничто не изменилось.

Что ж, пока всё складывается как нельзя лучше! Сев в магнитор, я так же осторожно стал пробираться через завалы обратно, к центру города.

Исправный визиофон пришлось искать довольно долго – таковым оказался всего один на три квартала в округе. Правда, исправным его можно было назвать лишь с натяжкой, потому-что изображение в нём отсутствовало полностью, а работала только радиосвязь. Но сейчас это мне было как раз на руку.

Совсем рядом, на массивном пыльном здании, двое крепких парней в рабочих блузах развешивали какой-то новый лозунг под сенью грозных литых статуй не то драконов, не то каких-то сказочных монстров. В раскрытые пасти этих чудовищ старательные пропагандисты и всунули по куску синей материи с живописным рисунком из белых иероглифов.

Мельком прочитав незамысловатую надпись в духе таких же лозунгов, я стал набирать нужный мне код на приёмной панели визиофона. Розовый огонёк вызова горел довольно долго в режиме ожидания. Я уже начал подумывать о том, что вся моя затея провалилась напрочь, что по этому коду, скорее всего, уже давно никто не живёт. Но тут розовый огонёк коротко моргнул и сменился зелёным. Экран на мгновение озарился тусклым светом и сразу же погас. Затем звонкий женский голос растерянно спросил:

– Хаи?.. Сумимасен?

– Будьте добры, мне нужен господин Наока. По очень важному делу. Срочно!

На несколько секунд на другом конце канала связи воцарилось молчание. Чувствовалось, что моя невидимая собеседница всё ещё в замешательстве и не знает, как поступить. Наконец, она неуверенно проговорила:

– Аната но онамае ва?

Видимо её сильно смущал пустой экран визиофона.

– Девушка! Я имею к господину Наоке очень важный разговор. На карту поставлена его жизнь. Моё имя в данной ситуации не имеет совершенно никакого значения!

Секретарша всё ещё колебалась, но мои слова произвели на неё должное впечатление:

– Мошимоши, чотто омачи курасаи!

Я услышал слабый щелчок – секретарша Наоки приглушила звук. Наверное, советуется с кем-то, возможно, даже со своим хозяином. Этот факт порадовал меня. Вдруг, совершенно неожиданно, резкий мужской голос громко и нетерпеливо произнёс:

– Слушаю!

– Господин Наока? Добрый день! Я говорю с вами, как частное лицо…

– Ваше имя?

Вопрос прозвучал скорее приказом, и это мне совсем не понравилось.

– Конечно, я мог бы назвать вам своё имя, но, как вы сами догадываетесь, оно вам абсолютно ничего не скажет. Поэтому не будем терять драгоценного времени. Его у меня очень мало. Перейду сразу к делу. Я хочу предложить вам деловой обмен.

Минута молчания. Затем совсем спокойно:

– Что вы имеете в виду?

Вот это другой разговор. Я почувствовал, что инициатива постепенно начинает переходить в мои руки.

– Я хотел предложить вам ознакомиться с документами, в которых будет очень заинтересована народная служба безопасности, если мы с вами не договоримся. Конкретно, это показания нескольких свидетелей, вкупе с визиоматериалом, подтверждающие вашу причастность к подпольному бизнесу по распространению наркотиков, который подрывает основы народной власти.

Снова молчание. Соображает, не ловушка ли это. Пусть соображает. Я, конечно, блефовал, и никаких неопровержимых доказательств вины Наоки у меня на руках не было. Тем не менее, игра, которую я затеял, стоила свеч. Наока хитрый и осторожный человек, но далеко не глупый, поэтому на встречу со мной обязательно пойдёт. В этом я был уверен. Здесь, на Гивее вымогательство было обычным делом. Особенно от него страдали те, кто имел неприлично большие для гивейского общества доходы и скрывал их от народной власти, остро нуждавшейся в деньгах на выполнение минимальных социальных обязательств перед своим народом.

Наконец, всё с тем же холодным спокойствием, Наока спросил: