Регина Райль - Плач синтетических сирен

Он сдавливает мои плечи так сильно, что, кажется, сейчас скомкает как исписанный бумажный лист и выбросит. Верно, ведь, по его мнению, я – мусор. Это задевает.

Раздражение придаёт мне сил, толкаю мужчину в грудь, но его мышцы такие твёрдые, словно я упираюсь в стену.

– Я не хотела, это случайность. Пусти! – хочу освободиться, но он держит меня без усилий.

Друзья Нио пытаются успокоить его. И неожиданно мужчина ослабляет хватку, а потом и вовсе отпускает меня. Прохладный воздух лижет мокрые плечи, по телу проходит липкая дрожь. Миллрэт хватается за голову и трёт лоб. Перестает обращать на меня внимание и отворачивается. Он снова непробиваемый. Да что с ним такое?

– Сирены… – хрипит он и сдавливает ладонью висок. – Сбой…. Срочно проверить.

Мужчины кивают, и вся группа уносится с крыши быстрее, чем я успеваю подумать о побеге. Ни угроз, ни извинений. Никто даже не оглядывается. Остаюсь одна и цепенею от непонимания и радости: я только что избежала наказания.

Не знаю, сколько бы ещё так стояла, но на кристалл приходит сообщение о конце обеда, и я срываюсь с места. Лечу по ступеням вниз, ногам возвращается подвижность, скованность отступает. Забегаю в архив с опозданием в пять минут. Челюсть у Юны отвисает, когда она видит меня ошарашенную, грязную и мокрую.

Выкладываю всё, как на духу.

Подруга округляет глаза и жалеет, что не видела, как я облила водой сына градоначальника. Она хохочет, но в глазах читается зависть. Не понимаю чему – я прилюдно опозорилась. Хотя влюбленная девушка на моём месте нашла бы чем восхититься.

Хорошо, что в архиве у меня есть кое-какая одежда. Переодеваюсь в сухое, расчесываюсь и приступаю к работе. Но мерное гудение сканера не возвращает мыслям нужную направленность: я раздражена и обижена, а ещё не могу перестать думать о странном поведении главного конструктора. Да, я обычная служащая в компании его отца, а он – большая шишка, без него не было бы Сирен, но это не повод кидаться на людей!

Наверное, надо проглотить обиду, Миллрэту позволительно так себя вести. Забудет ли он об инциденте или примет меры? И что там случилось с машинами? Я заинтригована. Но мне никогда не узнать.

Дорабатываю смену как в прострации, надеюсь, что не наделала ошибок, а то завтра влетит от Йорди. Домой иду как во сне, родителям ничего не рассказываю – не хочу беспокоить их без серьёзных причин. Может, ещё обойдётся.

Занимаюсь домашними делами, но постоянно отвлекаюсь – мысли, хоть убей, возвращаются к событиям дня. Время до вечера тянется долго, но вот наступает десять часов, Сирены передают отбой и пускают усыпляющую смесь через вентиляционные полосы над плинтусом. Белый газ безвреден и хорошо успокаивает нервную систему. Всего пара вдохов и через пятнадцать минут смотришь цветные сны.

Это не строгая мера, а мягкое воздействие. Комендантского часа нет, в государственные учреждения, ночные бары и клубы смесь не подают, только в жилые дома и мотели. Не хочешь спать – не дыши, и на следующий день не будет ломки. Но если рестри́ктеры встретят на улице, то обязательно дознаются, кто ты и куда идёшь. Близнецов однажды конвой сопровождал домой, а я никогда не выходила так поздно.

Откладываю книгу, расслабляюсь, делаю несколько глубоких вдохов. Газ не пахнет, но в этот раз чувствуется сладость. Мерещится, наверное. Ещё бы, надышалась ароматами роз в садах. Закрываю глаза, успокаиваюсь, гоню всё лишнее из головы.

Понимаю, что что-то не так, когда холодеют руки. Ледяная волна проходит покалыванием по спине и груди, а ноги опаляет жар. Голова кружится, а тело слабеет так, что не могу его контролировать. Никогда прежде не было такого. Что происходит?

Пламя и стужа встречаются в животе мощным взрывом боли. Меня тошнит, горло сдавливает, комната резко взлетает вверх.

Теряю сознание.

Первым возвращается слух. Но звуки вязкие и тягучие. Слюна застревает в горле, горькая – видимо, давали какие-то лекарства. Пытаюсь пошевелиться и чувствую прохладную ткань. Открываю глаза, но лишь для того, чтобы снова закрыть – яркий свет ослепляет, а потолок над головой сверкает белизной. Он состоит из плиток, у нас дома не такой. А ещё у кровати полог на кольцах со светлой занавеской. Как в больнице.

Как я сюда попала? Потеряла сознание, больше ничего не помню. Прислушиваюсь к голосам. Их несколько: мужские и женские вперемешку, все незнакомые. Снова открываю глаза и медленно поворачиваю голову. Врач в белом халате и медсестра стоят у соседней койки спиной ко мне. Нежно-розовая форма на полноватой женщине выглядит нелепо, но порядки есть порядки.

Пока они заняты другим пациентом и не обращают на меня внимания, я сажусь. Удаётся легко, голова не кружится. На мне надето бледно-зелёное больничное платье. Занавеска собрана гармошкой у ног. Больше в палате никого. Интересно, который час? Судя по черноте за окнами – глухая ночь. Значит, меня привезли сразу после реакции на газ. Позвать врача или ждать, пока освободится?

Но долго гадать не приходится – сестра замечает, что я пришла в себя, и трогает мужчину за рукав. Тот ловит её взгляд и оборачивается.

А я в это время вижу того, с кем они разговаривали: чёрные кудри на высоком лбу, безмятежный взгляд голубых глаз, незабываемая ямочка на подбородке. Тоже в больничной форме. Понимаю, почему меня все покинули – сын градоначальника в приоритете.

Что он здесь делает? Да ещё в общей палате. С виду здоров, только бледен.

Не успеваю развить мысль – врач с вежливой улыбкой подходит ко мне, интересуется самочувствием. Теперь ажиотаж возле моей койки: медсестра берёт кровь на анализ, мерит температуру, доктор проверяет реакции, смотрит глаза и уши.

– Доктор, почему я упала в обморок?

– Элия, я пока не могу сказать точно, – мужчина отвечает уклончиво, – нужно провести обследование. Может, вы переутомились?

– Не думаю, самый обычный день. Я потеряла сознание, когда вдохнула газ. Он пах чем-то сладким.

Реплика привлекает всеобщее внимание: медсестра поднимает голову, Нио тоже поворачивается ко мне.

– Невозможно, дорогая, у газа нет запаха, – улыбается мне женщина и смотрит с сочувствием, будто у меня что-то с головой.

Может, и правда рецепторы повредились? Ведь я и сама знаю, что газ не пахнет.

– Не волнуйтесь, мы обязательно узнаем причину такой реакции, – врач что-то отмечает в электронном скетчпа́де, и я непроизвольно вытягиваю шею, чтобы посмотреть. Успеваю заметить своё фото и заполненные строки медкарты, когда он опускает устройство. – Не будем откладывать, запущу аппарат и приглашу вас, – они с сестрой покидают палату.

Тишина обволакивает, вяжет слух. Пока говорила с врачом, не смотрела на Нио, а стоило остаться наедине – ощутила неловкость. Сегодняшняя встреча встаёт перед глазами. Видеться дважды за сутки – не слишком ли часто? Мне извиниться или сделать вид, что не узнала главного конструктора? Пока размышляю, он первый обращается ко мне: