Danilo Clementoni - Возвращение На Землю

Произнеся последние слова, Азакис отправился в кабину Х^КОМ – единственное помещение на корабле, оборудованное для установления связи на большом расстоянии. Кабина находилась между туннелями № 18 и № 19 внутреннего транспортного модуля.

Зачем только эту комнату сделали такой маленькой… – размышлял Азакис, устраиваясь в автоматически опустившемся узком кресле. – Наверное, чтобы мы пореже ей пользовались…

Пока дверь в кабину закрывалась, он набрал серию команд на панели управления перед собой. Через несколько секунд сигнал был установлен. Затем, на голографическом экране, похожем на тот, что был в комнате Азакиса, медленно начали проявляться очертания худого, покрытого морщинами лица его наставника – одного из Старейшин .

«Азакис, – произнес пожилой мужчина с улыбкой, медленно поднимая свою костлявую руку в приветствии. – Что заставило тебя потревожить бедного старика?»

Азакис не знал, сколько лет было его наставнику. Никому не полагалось владеть личной информацией о Старейшинах . Точно можно было сказать, лишь что они пережили не мало оборотов вокруг Солнца. Несмотря на это, глаза наставника Азакиса бегали из стороны в сторону и казались живее, чем его собственные.

«Мы обнаружили нечто удивительное, по крайней мере, для нас, – начал Азакис, сразу же перейдя к делу и стараясь смотреть наставнику прямо в глаза. – Мы едва избежали столкновения с неопознанным объектом». Азакис внимательно следил за изменениями в выражении лица Старейшины .

«Объектом? Расскажи мне о нем, сын мой».

«Петри все еще анализирует его, но нам кажется, что это какой-то космический аппарат, и мы уверены, что он не наш», – Старейшина широко раскрыл глаза. Казалось, даже он был удивлен. «На его корпусе мы обнаружили странные символы, сделанные на незнакомом нам языке, – продолжал Азакис. – Я пересылаю вам всю известную нам информацию».

В течение пары долгих секунд Старейшина сохранял отсутствующий вид. Он анализировал входящую информацию с помощью своего О^КОМа.

Когда он взглянул на Азакиса, лицо его не выражало никаких эмоций. Наставник Азакиса произнес: «Я созову экстренное заседание Совета Старейшин . Всё указывает на то, что ваши предварительные выводы верны. Если это действительно так, то мы должны немедленно пересмотреть наши планы».

«Буду ждать дальнейших указаний», – с этими словами Азакис разорвал соединение.

Джек и Элиза допивали по третьему бокалу шампанского. Атмосфера между ними стала куда менее формальной.

«Должна сказать, Джек, этот “ Масгуф ” просто божественен. Я не смогу его доесть, он огромный».

«Да, он очень вкусный. Нам нужно будет отблагодарить шеф-повара».

«Может быть, мне стоит выйти за него замуж, чтобы он для меня готовил», – сказала Элиза и громко засмеялась. Алкоголь начал на нее действовать.

«Нет. Ему придется встать в очередь. Я первый», – Джек рискнул пошутить, понадеявшись, что его слова не прозвучат слишком неуместно. Элиза притворилась, что не заметила, и продолжила смаковать своего осетра.

«Значит, ты не женат?»

«Нет. У меня никогда не было на это времени».

«Стандартная отговорка», – сказала она, бросив ему хитрый взгляд.

«Ну, на самом деле один раз я был очень к этому близок, но жизнь военного не очень-то сочетается с браком. А как насчет тебя? – добавил он, пытаясь сменить болезненную тему. – Ты когда-нибудь была замужем?»

«Шутишь? Кому захочется быть с женщиной, которая бóльшую часть времени проводит, путешествуя по миру и, как крот, копая землю, и которая наслаждается рассекречиванием тысячелетних гробниц?»

«Понятно, – ответил Джек, горько улыбнувшись. – Видимо, не создана ты для брака». Подняв бокал, он меланхолично произнес: «За нас!»

В этот момент, удачно прервав грустную беседу, официант принес гостям еще немного свежеиспеченного хлеба « Самун » [13] Круглая лепешка, готовящаяся на дровяной печи или раскаленных камнях. .

Мысленно поблагодарив официанта за появление в нужный момент, Джек поспешил отогнать серию нахлынувших воспоминаний. Что было, то прошло. А прямо сейчас перед ним сидела прекрасная женщина, и всё свое внимание он должен был сосредоточить на ней. Тем более, это было совсем не сложно.

Спокойная музыка, казалось, идеально подходила для вечера. В свете трех свечей, расставленных по центру стола, Элиза выглядела великолепно. Ее волосы поблескивали золотом и медью, а после долгих часов пребывания на солнце ее гладкая кожа приобрела бронзовый загар. Элиза смотрела на Джека своими глубокими темно-зелеными глазами. Мягкими губами она пыталась отделить кусок осетра от кости, придерживаемой пальцами. Так соблазнительно.

Элиза не могла себе позволить упустить момент слабости полковника. Положив кость на край тарелки, она облизала пальцы с кажущимся безразличием. Немного опустив голову, она посмотрела на Джека пристальным взглядом. Джек всерьез забеспокоился, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди и приземлится прямо на тарелку.

Осознав потерю контроля над ситуацией, полковник попытался взять себя в руки. В своем возрасте Джек не мог позволить себе вести себя как томящийся от любви школьник. Но Элиза выглядела просто неотразимо.

Глубоко вздохнув, Джек вытер лицо руками и с трудом произнес: «Думаешь, мы справимся с последним кусочком?»

С улыбкой на лице Элиза элегантно подняла оставшийся кусок осетра и, наклонившись вперед, поднесла его к губам Джека. Вырез ее платья немного опустился, приоткрыв пышную грудь. Заметно смутившись, Джек откусил небольшой кусочек. Ему, однако, не удалось избежать прикосновения пальцев Элизы к своим губам. Он почувствовал растущее возбуждение. Элиза играла с ним, как кошка с мышкой, а Джек был не в состоянии защититься.

Затем, с видом невинной девочки, она, как ни в чем не бывало, откинулась на спинку стула и подозвала высокого худощавого официанта. Последний немедленно оказался у стола.

«Мне бы хотелось немного чая с кардамоном. Что скажешь, Джек?»

Всё еще пытаясь оправиться после произошедшего, полковник пробормотал что-то вроде: «Гм, да. Ладно…» Поправив пиджак, он добавил более небрежным тоном: «Вроде бы это полезно для пищеварения».

Его слова прозвучали нелепо, но в тот момент ему больше ничего не приходило в голову.

«Вечер был просто чудесным, Джек. Но нам нельзя забывать о поводе для сегодняшней встречи. Я собиралась тебе кое-что показать, помнишь?»

К этому времени полковник был готов думать о чём угодно, кроме работы. Тем не менее, Элиза была права. У них были дела поважнее, чем бессмысленный флирт. Но правда заключалась в том, что Джеку эти заигрывания не казались бессмысленными.