Сергей Галенко - Ковчег

Глава первая

Я очнулся и попытался открыть глаза. Веки мои были страшно тяжелыми и склеены какой-то вязкой массой. Было тепло, но мокро. Не просто мокро. Я лежал, по самые ноздри, в плотной жидкости, не воде, а желе подобной субстанции. Она спеленала меня, и практически лишила возможности двигаться.

В носу у меня немилосердно буйстовала чесотка. Я пытался чихнуть, но долгое время это у меня не получалось. Я не мог набрать в легкие воздух, из-за твердых трубок, вставленных в мою носоглотку. Очевидно, через них мой организм снабжался кислородом.

Но вот я как-то извернулся и чихнул, да так, что мое тело, спеленутое липким желе, вздрогнуло и, я почувствовал вибрацию от сотен колебаний, колющих острыми иголками мое голое тело.

От напряжения веки мои широко распахнулись, и я увидел в двадцати сантиметрах над собой стеклянный потолок, на котором бегали в беспорядке сотни цифр разного цвета. Римские были перемешаны с арабскими. Они меняли цвет и интенсивность появления.

Само , за пределами моего саркофага, было темным, лишь вдалеке угадывались какие-то огни. И вот в этой темноте, сдобренной лишь пробегающими строчками цифр, родился и стал нарастать глухой, утробный гул, идущий казалось сразу со всех сторон.

Поверхность желе покрылось мелкой рябью и, как мне показалось, стало более податливым. Я пошевелил рукой, и мне это удалось, окрыленный этим успехом, я согнул ногу в колене. В этот момент саркофаг раскололся надвое и я вместе со всей начинкой грохнулся вниз.

Падал я метров шесть, но удара не почувствовал слой желе покрывший пол подо мною, сработал как подушка безопасности. Только горло и ноздри жгло немилосердным огнем, от вырванных трубок.

Вспыхнул неяркий свет. Но для моих глаз, неизвестно как долго находившихся в абсолютной темноте, он был шоком. Веки схлопнулись и мне стоило большого труда заставить их снова приоткрыться.

Сквозь ресницы я осмотрел помещение, в котором находился. Это был большой серый зал, уходящий на десятки метров вправо и влево, заставленный сотнями саркофагов, подобных тому, из которого «вылупился» я.

Пол и потолок выгибались небольшой дугой к верху. В каждом конце зала была широкая прозрачная дверь, а между саркофагами, прорисованы желтым, короткие пунктирные линии. К каждому саркофагу с потолка спускались несколько десятков толстых трубок, в некоторых циркулировала темная жидкость, другие казались пустыми.

Мой саркофаг висел сейчас над моей головой разрезанный точно пополам и с его краев на пол лениво падали тяжелые капли.

Я набрал полные легкие воздуха, почудилось, что в нем присутствует еле ощутимая горчинка, и, оттолкнувшись руками от пола, встал на ноги. Было непривычно. Тело, отвыкшее от вертикального положения, постоянно стремилось завалиться на спину.

Я сделал первый неуверенный шаг, потом второй. Мой спящий мозг, наконец, включился и следующие шаги я сделал уже не думая, как и куда ставить ноги.

Я добрался до дверей и остановился напротив полосы, рассекающей сверху донизу огромное толстое стекло. Хотя может я и ошибался, и это было не стекло, а пластик или поликарбонатный сплав.

Ничего не произошло. Дверь не раздвинулась при моем появлении. Тогда я прикоснулся к ней рукой. Она была твердой, скользкой и теплой на ощупь.

Прямо на уровне моих глаз появился зеленоватый квадрат, из него вырвался луч, который быстро заскользил по моему лицу.

Потом створки двери вздрогнули и разъехались в стороны, открыв моему взору длинный серый коридор с чередой одинаковых дверей по сторонам.

– Эй! Кто нибудь меня слышит? – мой дрожащий голос, эхом отражаясь от стен, скрылся где-то в глубине бесконечных коридоров. – Кто-то живой есть?

– Есть, есть, есть… – Снова откликнулось эхо. Словно насмехаясь надо мной.

Я сделал несколько шагов вперед. Сзади, с легким вздохом, закрылась дверь. Я испуганно обернулся, но потом, взял себя в руки, и продолжил путь вперед.

Коридор загибался вправо и вверх. Метров через пятьдесят вправо и влево ушли такие же широкие, как основной коридор, ответвления. Я продолжил двигаться прямо. Коридор разветвлялся каждые пятьдесят метров. Я насчитал пять таких ответвлений. Итого, я прошел примерно триста метров.

Впереди молочно светилась еще одна дверь. Я подошел и протянул к ней руку. Как только я прикоснулся к ней, она исчезла в стене.

На пару секунд голова у меня закружилась, и мне стало дурно. И было от чего. Все место впереди занимала стена, состоящая из пустого, черного пространства, усеянная тысячами золотых и серебряных светлячков, которые перемигивались со мной. Кое-где были разбросаны разноцветные туманные пятна, еще больше оттеняющие и подчеркивающие бесконечность открывшейся мне картины.

Ровно посередине прозрачной стены ярко горел одинокий глаз желтой звезды. Он казался чем-то неправильным на этом общем нейтрально-далеком фоне. И, в то же время, он был притягивающим и прекрасным.

«Где я, почему тут? Или все это мне снится?»– Задал я сам себе давно созревший в голове вопрос. Но ответ так и остался где-то там, за стеной пока не открывшегося сознания.

Я переступил порог и, прямо передо мной, из ничего, возникли несколько серебристых колонн и ряды пультов с перемигивающимися огоньками, связанных между собой разноцветными лучами.

Я осторожно, чтобы ничего не повредить, и, не дай Бог, не нажать на какой-нибудь символ, прикоснулся к краю прозрачного пульта. Мой палец погрузился примерно на полсантиметра вглубь голограммы и замер, уткнувшись в твердую поверхность.

Внезапно, раздался легкий шорох, и что-то или кто-то легко прикоснулось к моему плечу:

– Привет!

Я замер от неожиданности и страха. Голос, раздавшийся за моей спиной, был как удар молнии в ясную погоду. Как удар грома!

Я медленно повернулся вокруг своей оси. Передо мной стояла стройная, полностью обнаженная девушка. Ее каштановые волосы мягкими волнами падали на плечи, частично прикрывая красивые груди. Руками она обхватила свое тело, словно пыталась согреться. Хотя в помещении было тепло, если не сказать жарко.

Ее зеленые, не мигающие глаза, испуганно и с надеждой смотрели на меня, словно от меня зависела ее жизнь.

И вот только сейчас я понял, что тоже стою перед ней абсолютно обнаженным. Нет. Я не прикрылся от смущения руками, а только неуверенно поджал губы.

Девушка смотрела теперь сквозь меня на пустоту за моей спиной:

– Что это? Мы в космосе?

Она испуганно всхлипнула и прижалась горячим мягким телом ко мне. Как, почему? Ответить на ее вопросы я не мог, но чтобы успокоить в нерешительности положил ей на талию свою ладонь, а второй погладил нежно, по голове.