Лен Гроссман - Бедный Йорик

Впрочем, грустил Майк недолго. В отсутствие каких бы то ни было помех он довольно скоро погрузился в состояние, которое лучше всего можно описать словом «полусон». Из одного только уважения к себе Майк называл это состояние совсем по-другому, «на взводе», хотя это было не более чем самообманом. Эбби часто шептала на ухо Карли, что больше всего на свете Майк опасается постареть раньше времени и потому выкраивает время для сна так часто, как только ему это удается.

– Судя по увлеченности, с которой он засыпает, – говорила Эбби, – Майк собирается жить вечно.

Что же касается Бенджамина Моллигана, то, в отличие от Майка, вечность его, судя по всему, интересовала гораздо меньше. Куда как больше ему хотелось постичь прихотливые законы мирного сосуществования членов экипажа в более чем ограниченных пределах астробота.

Причин для возникновения проблемных ситуаций внутри небольшой по количеству людской общности всегда хватает. Отсутствие ярких событий при одном и том же составе экипажа – испытание не из легких. Командир астробота Стивен Андруз знал об этом не понаслышке. Еще и по этой причине, не говоря уже о личной симпатии, испытываемой к Моллигану, он искренне ценил присутствие на космическом корабле Бедного Йорика – так за глаза привычно называли Бена. При этом никто почему-то не задавался вопросом о том, откуда взялось это прозвище.

Но сглаживание трений, неизбежно возникавших в изоляции от земных декораций, было лишь одной из профессий этого видавшего виды астронавта. Разносторонняя одаренность позволила Бену добавить к диплому психолога межличностных взаимоотношений еще один диплом – переводчика. И в новой профессии он стал специалистом не из последних. В дополнение к нео-линго – самому распространенному из языков межгалактического общения – Бедный Йорик овладел несметным количеством других языков, которыми пользовались разноголосые племена, населявшие ближнюю к Земле часть Вселенной.

Но даже получив вторую профессию, Моллиган не успокоился на достигнутом.

– Ты что, решил собирать коллекцию из собственных дипломов? – спросила у него жена, когда он, вернувшись после сдачи последнего по счету экзамена в школе при Центре управления полетами, положил перед ней на стол еще один свой диплом. Это был редкий день для четы Моллиган, когда случайность в виде совпадения дат вылета позволяла обоим астронавтам провести вместе несколько дней подряд. Такое случалось не так уж часто.

– Коллекцию? – переспросил Бен. – Нет, конечно. Памятуя о прежних своих профессиях, было просто неразумно отказываться от того, что само плывет в руки. Новый диплом дает мне право заниматься делом, которое в равной степени включает в себя владение обоими моими ремеслами. Так как, на твой взгляд, я буду смотреться в роли специалиста по международным отношениям?

Бетти взяла в руки диплом, раскрыла его и устремила на мужа удивленный взгляд.

– Так ты теперь будешь получать деньги за то, что не будешь говорить правду?

– Ты только что осчастливила мир новой трактовкой понятия «дипломатия», – в том же ироничном ключе отозвался Бен.

Бетти отложила диплом в сторону, подошла к мужу и легко коснулась губами заросшего подбородка. Бен старательно брился дважды в день, утром и вечером, но щетина на его лице в промежутках между сеансами бритья успевала отрасти вновь быстрее, чем ему хотелось. Бетти даже шутила по этому поводу, утверждая, что целовать мужа она может только в ванной, сразу по окончании бритья. Стоит ему выйти из ванной – и об этом лучше и не мечтать: слишком поздно!

Овладение новой профессией не раз выручало Бена и его коллег в непростых ситуациях, в которые они то и дело попадали сразу после посадки на очередную обитаемую планету. Общение с представителями аборигенов было неизбежным и далеко не всегда напрасно потерянным временем, хотя и такое бывало.

Обычно никто заранее даже предположить не мог, как далеко зайдут проблемы в общении с аборигенами из других миров. Разумеется, земляне как могли пытались избежать неприятных последствий в ходе такого общения. Увы, одного лишь благого желания, как случалось иной раз, было мало. Вот тогда на помощь экипажу приходил Бен со своей неизменной доброжелательностью и готовностью исправить все, что пошло вкривь и вкось в результате общения коллег-непрофессионалов с чужеземцами.

– Как бы то ни было, – подвел итог под своим очередным розыгрышем Бедный Йорик, – я честно пытался заслужить свой завтрак! Я просто упустил из вида тот факт, что у каждого из вас, включая капитана, есть часы с калькулятором! Как бы то ни было, не поскупитесь на то, что никому из вас все равно не нужно! Я имею в виду, на пакетик чая с запахом, от которого голова идет кругом так, что мне начинает казаться, будто я провел весь вчерашний вечер за стойкой бара, пропуская один стаканчик за другим! И пожалуйста, не забудьте добавить к пакетику чая еще и полчашки ух какого забористого кипятка!..

– А ваш любимый шоколадный батончик? Вы о нем забыли?

Одарив опоздавшего к завтраку астронавта лучезарной улыбкой, штурман-навигатор, а по совместительству еще и врач Карли Мейси протянула ему конфету.

Все знали, что Карли любит сладости не меньше, чем Бен, и тем не менее все старательно делали вид, что не догадываются, по какой причине Карли всегда брала из автомата по продаже чего угодно на один шоколадный батончик больше, чем ей было нужно. Это оказывалось кстати, когда вечно рассеянный Бен, приготовив напиток для себя, надолго застывал в углу кухни, с мучительной миной на лице пытаясь вспомнить, что именно он в очередной раз забыл.

– Ах, Карли, – вздохнул Бен, принимая сладость с благодарностью. – Стоит вас увидеть – и я теряю все разом: и речь, и разум, и даже свои привычки! Пожалуйста, не говорите никому о том, куда подевался второй из двух батончиков, которые вы взяли для себя, ладно? Что-что, но грабеж среди бела дня с отягчающими обстоятельствами мне точно не простят!

С этими словами он взял Карли за руку и осторожно коснулся губами ее ладони, в которой только что была зажата приготовленная для него конфета. Эта старомодная вежливость была предметом неустанной зависти подружки Карли – Эбби.

Что же касается Бена, то, чтобы не терять времени, он поспешил развернуть упаковку, в которую была завернута залитая шоколадом смесь молотых сухофруктов. На сгибах бумажного золота играли разноцветные огоньки. Умевший ценить маленькие радости жизни Бен несколько мгновений наслаждался этим крохотным салютом, прежде чем отправить батончик в рот. Сразу после этого он направился к полке с чайными принадлежностями. Здесь он выбрал из простенькой вазочки пакетик брусничного чая и положил его на дно чашки. Следом за бумажным пакетиком туда же, на самое дно пластикового сосуда, отправился лесной орешек из вазочки, в которой хранилось все для чая. После этого Бен с благоговением, словно распорядитель чайной церемонии в императорском доме, залил содержимое чашки кипятком.